Материнство Элси - Марта Финли

На следующий день была запланирована экскурсия, в которой должны были принять участие как взрослые, так и дети. Выезд был намечен на ранний утренний час, чтобы проплыть несколько миль на лодке и затем провести день на пикнике, организованном на одной заброшенной плантации. Мета еще не видела этого места, но слышала, что там очень красиво.

Она уже внутренне настроилась на эту экскурсию, и решение мамы стало для нее тяжелым ударом. Мета очень любила путешествовать по воде и посещать новые места, и уже предвкушала, как будет захватывающе бродить по большому старому дому, который, как она слышала, уцелел во время войны, заглядывать в шкафы и вытягивать столовки. Возможно, ей удалось бы найти какую-нибудь потайную лестницу или даже спрятанные сокровища, забытые хозяевами во время поспешного бегства.

Мета горько плакала, упрашивала и умоляла маму взять ее с собой, давала честное слово никогда не делать ничего подобного в будущем, но все тщетно. Ее мать была тверда.

— Ты должна остаться дома, Мета, — сказала она. — Мне жаль лишать тебя такого большого удовольствия, но я должна сделать все, что в моих силах, чтобы помочь тебе победить этот ужасный порок. Ты предпочла краденные сокровища послушанию и поступила самым неблагодарным, безнравственным образом по отношению к моей доброй подруге. В качестве справедливого и необходимого наказания ты должна быть лишена участия в запланированных на завтра невинных развлечениях. Ты также во всем сознаешься тете Элси и попросишь у нее прощения.

— Не буду! — воскликнула Мета гневно, но затем, увидев выражение горького удивления на мамином лице, подбежала к ней и обняла ее за шею. — Ох, мама, мама, прости меня! — плакала девочка. — Мне невыносимо видеть тебя такой огорченной. Я никогда больше такого не скажу. Я сделаю все, что ты скажешь, мама.

Миссис Каррингтон молча поцеловала дочь. Затем, взяв Мету за руку, она сказала:

— Идем, и покончим с этим неприятным делом, — и направилась в будуар миссис Травилла.

Элси не упрекала Мету, но милостиво простила ее и даже попросила о том, чтобы девочке разрешили завтра принять участие в экскурсии, но миссис Каррингтон не хотела об этом даже слушать.

Глава 28

Природу буду познавать по тайным уголкам

В ущельях гор, в лугах, по скрытых в рощах ручейкам.

Мистер Динсмор прогуливался по передней веранде, наслаждаясь прохладным, свежим утренним воздухом, когда по холлу простучали маленькие ноги, и милый детский голосок окликнул:

— Доброе утро, дорогой дедушка.

— А, маленький дедушкин сверчок. Где ты была вчера вечером? — спросил мистер Динсмор, садясь и усаживая внучку себе на колени.

Он ласково называл Виолетту «сверчком» за то, что она всегда была такой радостной.

Милое личико вспыхнуло, но, обхватив дедушку за шею, Ви прошептала ему на ухо:

— Я была в маминой гардеробной, дедушка. Мама приказала мне оставаться там, потому что я не послушалась ее.

— Ах, мне жаль это слышать! Но, надеюсь, ты теперь всегда будешь послушной.

— Да, конечно, дедушка.

— Тебе разрешили поехать сегодня с нами?

— Да, дедушка. Мама говорит, что я уже была наказана вчера, и нет нужды наказывать меня за одно и то же дважды.

— Мама совершенно права, — сказал мистер Динсмор, — и дедушка очень рад, что она позволила тебе поехать с нами.

— Я думаю, что не заслуживаю этого, дедушка, но наша мама такая добрая.

— Да, это правда, дорогуша, и, надеюсь, ты всегда будешь для нее хорошей дочкой, — сказал дедушка, прижимая к своей щеке маленькое личико.

Мете не разрешили спуститься к завтраку. Увидев, что ее нет за столом и во время молитвы, Ви подошла к миссис Каррингтон с вопросом:

— Мета заболела, тетя Софи?

— Нет, дорогая, но она поступила с нами слишком плохо, и я сказала ей, что она должна оставаться весь день в своей комнате.

— И не поехать на пикник? О, пожалуйста, пустите ее, дорогая тетя!

Остальные дети присоединились к уговорам Ви, но тщетно, и Мета, рыдая, только могла наблюдать из своего окна за тем, как все садятся в лодки и, медленно скользя прочь по глади реки, исчезают из виду.

— Как скверно! — всхлипывала она, — Ужасно, ужасно скверно, что я должна сидеть здесь и учить нудные уроки в то время, как все остальные так чудесно проводят время!

Затем Мета с угрызениями совести вспомнила печальный взгляд мамы, когда та, пожелав ей спокойной ночи, сказала, что очень сожалеет, но должна оставить ее дома. Чтобы хоть как-то искупить свою вину, девочка с усердием принялась за свои уроки.

Погода была чудесной. Светило солнце, птицы наполняли воздух своим щебетаньем, а приятный ветерок танцевал в верхушках деревьев, покрывал воду рябью и играл с коричневыми локонами маленькой Элси, золотистыми — Ви и соломенно-желтыми — Дейзи.

Свежий, чистый воздух, забавные движения склонившихся над своими веслами гребцов, очаровательный пейзаж, который открывался взору на каждом изгибе реки — все это совместно создавало особо радостное настроение и вскоре как дети, так и взрослые пришли в самое веселое расположение духа. Они пели песни, отпускали шутки, рассказывали анекдоты — в общем, были очень счастливой компанией.

После двухчасовой гребли, в очередной раз свернув за мыс, они, наконец, увидели место своего назначения.

Лодки причалили, и компания вышла на берег. Слуги-мужчины шли следом, неся пледы, покрывала и несколько больших полных корзин с провизией.

Дети с радостными криками бегали взад-вперед. Мальчики катались по траве, а девочки собирали букеты красивых цветов, вплетали их в локоны и плели венки для своих шляпок.

— Проходите в особняк, леди и джентльмены. Господина и миссис сейчас нет дома, но они будут очень рады видеть вас, когда вернутся, — произнес совсем рядом приятный голос с негритянским выговором.

Все, кроме мистера Лилберна начали озираться в поисках того, кто это сказал, удивляясь, что никого не видят, а затем рассмеялись тому, как часто и с какой легкостью попадаются на удочку чревовещания.

— Думаю, мы примем приглашение, — сказал мистер Травилла, направляясь к дому.

Две леди предпочли остаться под раскидистым деревом на лужайке, но все остальные присоединились к мистеру Травилле в экскурсии по заброшенному особняку, который уже начал разрушаться.

Вздыхая об опустошениях войны, они поднялись по скрипящей лестнице, прошли по тихим коридорам, заглядывая в комнаты и выглядывая через разбитые окна на цветник, когда-то красивый и ухоженный, а сейчас — поросший сорняками.

Некоторые из комнат на первом этаже все еще были в довольно приличном состоянии, и в одной из них слугам было указано развести огонь в камине и приготовить чай и кофе.

Под несколькими деревьями, растущими всего лишь в нескольких метрах от дома, было разбросанно множество сухих веток. Быстро собрав несколько, слуги разожгли огонь, и вскоре он уже весело потрескивал, с ревом выбрасывая дым через широкий дымоход.

Выйдя из дома, который своей заброшенностью и ветхостью навевал только чувства печали и уныния, компания отправилась на прогулку по поместью, все еще красивому, невзирая на свое ужасно неухоженное состояние.

Имение было обширным, и старшие мальчики, которые пошли в противоположном направлении от родителей, вскоре оказались вне пределов видимости и слышимости по другую сторону дома.

Углубляясь все дальше, они вышли к потоку прозрачной воды, бегущему между высокими, поросшими травой берегами, над которым был переброшен маленький сельский мост.

— Давай перейдем на другую сторону, — сказал Герберт.

— Этот мост выглядит довольно крепким, а на том берегу очень красиво.

— Нет, нет! Это опасно, мальчики! Не надо этого делать! — воскликнул дядюшка Джо.

— Вот еще! Что ты об этом знаешь? — ответил Герберт, который всегда был очень уверен в своем мнении. — Если он нас не выдержит всех вместе, то определенно должен выдержать по одному. Что скажешь, Эд?

— Думаю, дядюшка Джо лучше знает, опасно это или нет, чем такие маленькие мальчики как мы.

— Не верь. Его глаза уже состарились, и он видит наполовину хуже, чем ты или я.

— Но я могу увидеть, что там нет нескольких досок, господин Герберт, а старые бревна выглядят непрочными.

— Непрочными? Ерунда! Мой вес они выдержат, и я собираюсь перейти на тот берег.

— Послушай, Герби, не делай этого, — сказал его брат. — Ты же знаешь, что мама не позволила бы тебе, если бы была здесь.

— Но поскольку ее здесь нет, и она никогда не запрещала мне ступать на этот мост, это не будет непослушанием, — упорствовал Герберт.

— Мама и папа говорят, что послушные дети не делают того, что, как они знают, родители запретили бы, если бы оказались рядом, — сказал Эдди.