Земля без людей - Алан Вейсман

Ни обстоятельства, ни количество смертей не были необычными, правда, урожай для одного вечера оказался великоват. Сообщения о кучах мертвых птиц у оснований телевизионных антенн начали привлекать внимание орнитологов в 1950-х. К 1980-м начали появляться оценки: 2500 смертей на вышку в год.

В 2000 году Служба рыбных ресурсов и дикой природы США сообщила, что 77 тысяч башен выше 60 метров, что означает необходимость установки на них огней предупреждения для самолетов. Если расчеты верны, это означает, что каждый год только в Соединенных Штатах о вышки разбивается 200 миллионов птиц. На самом деле цифры уже неточны, потому что быстрыми темпами идет сооружение вышек сотовой телефонной связи. Если добавить их, ежегодный урон вырастет до полумиллиарда мертвых птиц – только вот числа основаны на недостаточном количестве данных и догадках, потому что до большинства пернатых жертв первыми добираются поедатели падали.

Аспиранты из орнитологических лабораторий к востоку и западу от Миссисипи посылались в мрачные ночные экспедиции к передающим вышкам, чтобы собирать трупы красноглазых виреонов, золотистокрылых червеедок, пегих певунов, золотоголовых дроздовых певунов, лесных дроздов, желтоклювых кукушек… списки превращались во все более полный справочник североамериканских птиц, включавший редкие виды, например кокардового дятла. Особенно часто попадались перелетные птицы, еще чаще – путешествующие по ночам.

Одна из них – рисовый трупиал, черногрудая со светло-коричневой спинкой певчая птица равнин, зимующая в Аргентине. Изучая ее глаза и мозг, физиолог птиц Роберт Бисон обнаружил эволюционные особенности, ставшие, к сожалению, смертельными в эпоху электронных коммуникаций. Рисовые трупиалы и другие перелетные птицы имеют встроенные компасы – частицы магнитного железняка в головах, с помощью которых они ориентируются в магнитном поле Земли. Короткий конец спектра – пурпурный, синий и зеленый – помогает им ориентироваться. Если присутствуют только длинные красные волны, они теряют ориентацию.

Наблюдения Бисона также предполагают, что в плохую погоду птицы летят на свет. До появления электричества это означало луну, что помогло бы выбраться из зоны действия плохой погоды. Таким образом, мерцающие вышки, окутанные красным, когда туман или осадки стирают все остальное, для них столь же соблазнительны и смертельны, как поющие сирены для греческих моряков. Их встроенные магниты запутываются в электромагнитных полях передатчика, и в результате они кружатся вокруг вышек, чьи провода становятся лезвиями гигантского птичьего блендера.

В мире без людей красные огни перестанут мигать, когда закончится вещание; миллиард ежедневных разговоров по мобильным телефонам разъединится, и на несколько миллиардов птиц в год больше останется в живых. Но пока мы все еще здесь, башни передач только начинают непреднамеренную резню, творимую человеческой цивилизацией над пернатыми созданиями, которых мы даже не едим.

Другой вид вышек – несущие конструкции из стальной сетки в среднем 46 метров высотой, расположенные через каждые 300 метров или около того, – марширует вдоль, поперек и по диагонали по всем континентам, за исключением Антарктики. Между этими структурами подвешены покрытые алюминием кабели высокого напряжения, переносящие миллионы трескучих вольт от электростанций к нашим энергетическим сетям. Некоторые из них достигают 7,5 сантиметра в толщину; для снижения веса и стоимости они не изолированы.

В сети одной только Северной Америки достаточно проволоки, чтобы дотянуть до Луны, обратно и почти еще раз обратно. С расчисткой лесов птицы научились сидеть на телефонных и силовых линиях. И пока они не замыкают цепь с другим проводом или с землей, они не убивают себя током. К сожалению, крылья ястребов, орлов, цапель, фламинго и журавлей могут задеть сразу два кабеля или коснуться неизолированного трансформатора. Результат – не просто электрошок. Клюв или лапы хищника могут просто расплавиться, а перья – воспламениться. Несколько выросших в неволе калифорнийских кондоров погибли именно таким образом после освобождения, как и тысячи белоголовых орланов и беркутов. Исследования в Чихуахуа (Мексика) показали, что новые стальные опоры электросетей действуют так же, как гигантские провода заземления, так что даже небольшие птицы заканчивают свой путь в кучах мертвых ястребов и грифов-индеек под ними.

Из других исследований вытекает, что больше птиц погибает от простого столкновения с линиями электропередачи, чем от их тока. Но даже без паутины живой проволоки самые серьезные ловушки поджидают перелетных птиц в тропической Америке и Африке. Так много земли было расчищено под сельское хозяйство, большая ее часть для экспортного, что каждый год остается все меньше деревьев, на которых можно было бы присесть и перевести дух посреди пути, и все меньше безопасных болот, где могли бы отдыхать водоплавающие птицы. Как и с климатическими изменениями, результат сложно выразить в цифрах, но в Северной Америке и Европе численность некоторых видов певчих птиц сократилась на две трети по сравнению с 1975 годом.

Без людей некоторое подобие этих лесов на путях следования вернется за несколько десятилетий. Два других серьезных виновника потерь среди певчих птиц – кислотные дожди и инсектициды, применяемые для зерновых, хлопка и плодовых деревьев, – закончатся моментально с нашим уходом. Возрождение белоголовых орланов в Северной Америке после запрета на ДДТ вселяет надежду для созданий, справляющихся с остаточными следами нашей лучшей жизни за счет химии. Однако в то время как ДДТ токсичен при содержании нескольких частей на миллион, диоксины становятся опасными уже при 90 частях на триллион – и могут сохраниться до конца самой жизни.

По оценкам независимых исследователей двух федеральных агентств США, от 6о до 80 миллионов птиц ежегодно заканчивают жизнь на радиаторных решетках или размазанные по ветровым стеклам автомобилей, мчащихся по шоссе, которые всего сто лет назад были колеями медленных фургонов. Высокоскоростной трафик прекратится одновременно с нами, конечно же. Однако худшие из рукотворных угроз летающей жизни абсолютно неподвижны.

Задолго до того, как все наши постройки развалятся, их окна будут разбиты во многом благодаря многократным ударам случайных птиц-камикадзе. Когда орнитолог из Муленбергского колледжа Дэниэл Клем писал докторскую диссертацию, он подрядил жителей пригородов Нью-Йорка и южного Иллинойса записывать количество и виды птиц, разбивающихся об эту икону послевоенного строительства, панорамные окна из листового стекла.

«Окна не воспринимаются птицами как препятствие», – кратко замечает Клем. Даже когда он ставил их посреди полей, без окружающих стен, птицы не замечали их до последних, жестоких секунд их жизней.

Большие птицы, маленькие птицы, старые или молодые, самцы или самки, днем или ночью – неважно, обнаружил Клем за двадцать лет. Птицы также не отличают прозрачное стекло от зеркального. Это было плохой новостью, учитывая распространение зеркальных высоток за пределы центров городов, в пригородные поселки, которые перелетные птицы помнят как открытые поля и леса. Даже центры посещения природных парков, говорит он, часто «буквально покрыты стеклом, и эти здания регулярно убивают тех самых птиц, на которых приходят посмотреть посетители».

По оценке Клема 1990 года, 100 миллионов птиц ежегодно ломали шеи, врезавшись в стекло. Сейчас он полагает, что в 10 раз больше – 1 миллиард в одних только Соединенных Штатах, – и это излишне консервативная оценка. К ней стоит добавить еще 120 миллионов, убиваемых каждый год охотниками – то же времяпрепровождение, которое прикончило мамонтов и странствующих голубей. И есть еще одно бедствие, навлеченное человеком на птиц, которое переживет нас, – если только не закончатся птицы, которых оно пожирает.

3. Избалованный хищник

Висконсинским биологам дикой природы Стенли Темплу и Джон Колману никогда не требовалось покидать родной штат, чтобы вывести глобальные заключения из их полевых исследований начала 1990-х. Темой был секрет полишинеля – замалчиваемый, потому что мало кто готов признать, что около трети всех домохозяйств практически повсеместно дают приют одному или более серийным убийцам. Злодей – мурлыкающий талисман, по-королевски нежившийся в египетских храмах и делающий то же на нашей мебели, принимая наши ласки, только когда ему этого хочется, излучающий невозмутимое спокойствие во сне (в котором он проводит больше половины жизни) и наяву, выманивая из нас заботу и питание.

Однако, выбравшись на улицу, Felis silvestris catus отбрасывает название своего подвида и начинает красться, как будто она вернулась в состояние F. silvestris – дикой кошки, – генетически идентичной небольшой дикой кошке-аборигену, все еще встречающейся, хоть и редко видимой, в Европе, Африке и части Азии. Пусть они коварно адаптировались за несколько тысяч лет к комфорту человеческой жизни – кошки, никогда не выходящие за пределы домов, обычно живут много дольше, – домашние кошки, сообщают Темпл и Колман, никогда не теряли охотничьих инстинктов.