Кольцо любви - Карен Хокинс

Миссис Кембл поспешно бросилась исполнять распоряжение.

– Но мы тоже хотим его видеть! – воскликнула Порция.

– Да-да, – поддержала сестру Оливия. – Мы хотим приветствовать его в семье и...

– Онории необходимо поговорить с маркизом наедине, – мягко возразила Кассандра. – У них еще не было для этого времени с тех пор, как... – Она вдруг смутилась и неловко закончила: – Со времени их помолвки.

– Спасибо. – Онория встала и посмотрела на себя в зеркало, висевшее над камином. Волосы, конечно, были окончательно растрепаны, теперь никакие шпильки не помогут ей быстро привести себя в порядок.

Она со вздохом заправила несколько выбившихся локонов и через минуту уже стояла перед закрытой дверью в гостиную, покусывая пересохшие губы. Ей вдруг показалось, что стук ее сердца разносился по всему дому.

Собравшись с духом, она решительно открыла дверь: Маркус стоял посреди комнаты в плаще и со шляпой в руках.

Подняв на нее взгляд, он слегка поклонился:

– Доброе утро.

Онория вежливо присела в реверансе, тут же огорчившись тому, что он, судя по всему, не намеревался долго задерживаться.

– Доброе утро. Надеюсь, вы хорошо себя чувствуете?

Ее охватила досада на то, что она попусту тратит время, пытаясь соблюсти приличия, тогда как ей так много нужно ему сказать!

–Да, и погода сегодня прекрасная. Желаете поговорить о погоде?

– Нет, не стоит! – Она с силой прижала пальцы к вискам. – Простите, но мы с вами невольно оказались в таком сложном положении! Поверьте, я вовсе не хотела, чтобы все так случилось!

Маркиз молча изучал ее долгим, внимательным взглядом.

– Вы очень расстроены?

Онория смутилась:

– Разумеется! Я, как и вы, не хотела этого брака.

По лицу гостя проскользнуло выражение, которого она не поняла.

– Что ж, полагаю, теперь нам остается только смириться с неизбежным.

Онория невольно вздрогнула.

– Вероятно. – Она указала на кресла перед камином, но маркиз демонстративно повернулся к дивану.

– Пожалуй, лучше посидим здесь. Я хочу видеть ваше лицо.

Онория не стала возражать и последовала за ним к дивану, по-прежнему чувствуя себя весьма неловко. Помолчав, Маркус вдруг произнес:

– Вы что-то выглядите усталой. Что-нибудь случилось – я имею в виду, помимо этой досадной истории?

Досадная история? У Онории слезы подступили к глазам, но она кое-как заставила себя сдержаться.

– Да, я, наверное, устала. Я все время была здесь совершенно одна, не зная, как мне дальше быть.

– Я каждый день писал вам...

– По два предложения: «Вы желаете видеть на свадьбе орхидеи или лилии?» и «Какую церковь вы предпочитаете?» С вашей стороны это было очень любезно.

Маркиз нахмурился:

– Простите, если я сделал что-то не так, но меня действительно интересовали ваши пожелания.

– Поэтому-то вы и не появлялись целых четыре дня? С того кошмарного случая вы не провели со мной и десяти минут! – Тут Онория вдруг сообразила, что они еще не женаты, а она уже устраивает ему сцену, однако на душе у нее было так горько, так тяжело... Внезапно на нее нахлынули все переживания последних дней, на ее глазах заблестели слезы, губы задрожали, и лишь невероятное усилие воли позволяло ей удержаться от рыданий...

Увы, ее хватило ненадолго. Через мгновение слезы сами собой полились по ее щекам, и, спрятав лицо владони, Онория горько заплакала.

Придвинувшись к ней ближе, Маркус обнял ее и, крепко прижав к груди, стал ласково поглаживать по плечу.

Он никогда не думал, что ему придется жениться, исключительно чтобы избежать публичного скандала, но теперь, когда отступать было поздно, он в полной мере осознал свою вину. Близость Онории каким-то образом заставляла его пренебрегать свойственным ему здравым смыслом и осторожностью: именно поэтому все эти дни он старательно уклонялся от встреч, зная, что стоит ему снова оказаться рядом с ней, как он потеряет последние остатки самообладания. Это происходило с ним с самого начала их знакомства, только тогда он не отдавал себе в этом отчета. Между ними сразу возникла какая-то связь, взаимное притяжение, которые лишали его рассудительности и превращали в подобие обезумевшего от страсти глупого юнца. Разве не безумием было внезапное желание поцеловать Онорию в парке при таком стечении народа? Едва он подумал об этом, как с ужасом осознал, что, если бы ситуация повторилась, он поступил бы точно так же.

Напрасно Маркус терялся в догадках, пытаясь понять, как ему удалось дойти до такого идиотского состояния; ответ снова и снова ускользал от него. Куда девались его жизненный опыт и трезвый расчет? Неужели это Онория заставила его так измениться?

В конце концов тонкий, обволакивающий аромат лимона и роз, волнами поднимающийся от пышных локонов Онории, дивное ощущение ее гибкого, теплого тела незаметно рассеяли его раздражение, и тут маркиз уже не мог не почувствовать в ней нечто возбуждающее. Так было с самого первого дня, когда он явился в ее дом, чтобы потребовать возврата материнского кольца, и потом его постоянно неудержимо влекло к Онории. Сможет ли он удержаться от искушения, когда они станут жить под одной крышей, вот в чем проблема. И неужели все эти события действительно как-то связаны с таинственным воздействием злосчастного талисмана Сент-Джонов?

Постепенно рыдания Онории стихли, слезы высохли, и она гордо выпрямилась. Теперь глаза ее выглядели зелеными, как омытая дождем свежая листва.

Она по-детски шмыгнула носом.

– Пожалуйста, извините мою несдержанность...

– Пустяки. – Маркиз достал носовой платок и любезно передал его Онории, затем, откинулся на спинку дивана и стал наблюдать затем, как грациозно она вытирает глаза, обведенные темными тенями. Похоже, она была так утомлена, что ночами не могла уснуть. Он и сам чувствовал себя не лучшим образом. Ему следовало раньше навестить ее, но он боялся... Боялся, сам не зная чего.

Маркиз посмотрел на ее руку, где на пальце поблески-ало серебряное кольцо. Если уж он вынужден жениться из-за этой пустяковой вещицы, то по крайней мере ему следует использовать это положение наилучшим образом.

– Кстати, между нами вообще много общего, – повинуясь внезапному импульсу, проговорил он.

– В самом деле? – Онория сложила платок и спрятала его в карман, скрывающийся в складках юбки. – Вы имеете в виду, что-то помимо заботливых матерей, которые учили нас пользоваться носовым платком?

– Разумеется. – Маркиз усмехнулся.

Онория посмотрела на него блестящими от еще не высохших слез глазами:

– Ну да, мы с вами одинаково увлекаемся антиквариатом. Правда, это иногда вынуждает нас отчаянно сражаться на аукционах...