Цвет сверхдержавы - красный 1 Трамплин для прыжка - Симонов Сергей

— Вообще-то флот — это не совсем по моей специальности, вам лучше обсудить этот вопрос с моряками, — закончил Кондаков.

— Спасибо, Анатолий Степанович, — ответил Хрущёв. — Мне, в общем-то, уже и так всё ясно.

По результатам этой беседы Никита Сергеевич принял окончательное решение о необходимости модернизации военно-морского флота, и о направлении этой модернизации.

По флоту у Хрущёва была ещё одна важная проблема. Изучая "список катастроф", он обнаружил там упоминание о гибели линкора "Новороссийск" 29 октября 1955 года. В результате этого события погибли 604 человека, потерян флагман Черноморского флота и снят с должности адмирал Кузнецов.

Само собой, обладая такой информацией, Никита Сергеевич сделал всё, чтобы предотвратить эти события. Тем более, что в его нынешних планах и адмирал Кузнецов и большие артиллерийские корабли занимали отнюдь не последнее место.

Поразмыслив над проблемой, Хрущёв вызвал Серова.

— Заходи, Иван Александрович, — сказал он, когда Серов появился на пороге его кремлевского кабинета. — Дело есть.

— Слушаю, Никита Сергеич, — Серов уселся за длинный стол для совещаний.

— Вот, читай, — Хрущёв передал председателю КГБ всю собранную информацию относительно возможных версий гибели линкора.

Серов пробежал глазами документы, взглянул на Первого секретаря ЦК.

— Я так понимаю, мне надо отработать итальянскую версию?

— Британскую — тоже. По некоторым предположениям, там работала британская мини-подлодка. — сказал Хрущёв. — Хотя я больше склоняюсь к итальянской. Времени у тебя — год с небольшим. Я хочу, чтобы твои люди заранее нашли всех участников этого итальянского подразделения подводных диверсантов. (В мае 2013 г итальянский ветеран подразделения боевых пловцов Уго д'Эспозито рассказал прессе о своём участии в подрыве линкора "Новороссийск")

— Найдём, — уверенно ответил Серов. — Итальянские коммунисты помогут. Они фашистов не любят, очень сильно. Что с ними потом делать, когда найдём?

— К ногтю. Всех. Желательно — одновременно, — жёстко ответил Хрущёв. — "Чёрного князя" — тоже. Сделай всё чисто, чтобы ни одна сука не догадалась, что мы тут замешаны.

— Ну, это как обычно, — кивнул Серов. — А что с морячками нашими, раздолбаями?

— С Кузнецовым я сам поговорю, — ответил Хрущёв. — Он мне нужен. И калоши эти старые тоже нужны. Особенно на Чёрном море.

— А на хер нам они в этой луже? — удивился Серов. — Случись что, их турки через проливы не пропустят.

— Будут вдоль турецкого берега патрулировать. Когда американцы развернут свои ракеты в Турции, у нас там будет два линкора и несколько крейсеров, — ответил Хрущёв. — Пока они свои ракеты вытащат да заправят, мы всю Турцию атомными снарядами расхерачим. А потом корабли выйдут в Средиземное, и устроят там такой бенц, что Эйзенхауэру небо с овчинку покажется.

23. "СССР В-14"

В конце августа помощник Хрущёва по общим вопросам Григорий Трофимович Шуйский передал ему доклад авиаконструкторов Михаила Ивановича Гудкова и Бориса Арнольдовича Гарфа.

Доклад начинался словами:

"Уважаемый Никита Сергеевич!

Рады сообщить Вам, что первый советский дирижабль нового поколения построен и в настоящий момент успешно заканчивает лётные испытания..."

— Ай да Гарф! — обрадовался Хрущёв. — Молодец! Григорий Трофимыч, соедини-ка меня с Долгопрудным...

— Слушаю, Гарф, — послышалось в трубке.

— Здравствуйте, Борис Арнольдович! Хрущёв говорит. Читаю ваш отчёт. Очень порадовали.

— Рады стараться, Никита Сергеевич, — Гарф, судя по голосу, тоже был доволен.

— А помните, что вы мне обещали? Прилететь на Красную площадь?

— Конечно. И готов обещание выполнить. — подтвердил Гарф. — Дирижабль готов к полёту, часа через два можем быть в Москве. Только надо предупредить охрану и ПВО, чтобы чего не вышло... Мы вышлем наш грузовик с причальной мачтой, необходимо разрешить ему въезд на Красную площадь

— Это я организую, — заверил его Хрущёв. — Какая вместимость у вашего дирижабля?

— Двадцать человек возьмём без проблем. Даже с комфортом.

— Так это же замечательно! Тогда готовьтесь. Ждём вас. Я ещё прихвачу с собой человек пять из высшего руководства, ну, и охрану... человек пятнадцать в сумме.

Пока дирижабль летел от Долгопрудного, Хрущёв собрал глав заинтересованных ведомств: министра обороны Булганина, его заместителя маршала Жукова, главкома ВМФ Кузнецова, министра авиационной промышленности Петра Васильевича Дементьева, министра нефтегазовой промышленности Николая Константиновича Байбакова, как потенциального заказчика, и Лазаря Моисеевича Кагановича, курировавшего в ЦК транспорт.

Все шестеро в сопровождении охраны вышли из Кремля на Красную площадь, к некоторому удивлению гуляющих москвичей и стояли возле Мавзолея. Хрущёв никому ничего не объяснил, только поглядывал на север, а на все вопросы заговорщицки подмигивал и отвечал:

— Погодите, сейчас сами всё увидите.

Вдруг кто-то из гулявших по площади людей указал вверх:

— Смотрите! Смотрите! Что это там? Воздушный шар?

— Может, аэростат оторвался?

С северо-северо-запада над Москвой плыл серебристый сигарообразный объект.

— Да это дирижабль!

В то время дирижабль над Москвой в общем-то не был такой уж диковиной. Перед войной дирижабли из Долгопрудного летали и на парадах, и на авиационных праздниках. Многие помнили и прилёт в Москву немецкого LZ-127 "Граф Цеппелин" 10 сентября 1930 года. Но после войны, с 1947 года дирижабли в СССР не строились и не летали.

На площади появился грузовик ЗиС-151 с причальной мачтой. Его сопровождала милицейская машина. Кремлевские курсанты оцепили часть площади, обеспечивая безопасное причаливание и посадку дирижабля — чтобы в случае возможного возникновения аварийной ситуации не пострадали гуляющие.

Дирижабль сделал неполный круг над площадью, заходя против ветра. Он постепенно снижался. С корабля сбросили несколько причальных тросов. Приехавшие с машиной сотрудники ДКБА уже подняли причальную мачту. Теперь они закрепили на ней носовой причальный трос, и дирижабль медленно подтянулся к мачте.

Он был относительно небольшой по меркам дирижаблестроения — метров 60 длиной, полужёсткой конструкции — в нижней части оболочка крепилась к стеклопластиковой пространственной ферме, на которой снизу была закреплена гондола. Оболочка была окрашена в серебристый цвет, а на боку красной краской нанесена надпись "СССР В-14"

Дирижабль довольно ловко для такого громоздкого объекта повернулся вдоль площади и опустился, управляясь поворотными импеллерами (пропеллер в кольцеобразном канале). Шасси коснулось брусчатки, корабль мягко приземлился и замер, время от времени слегка колеблясь от порывов ветра.

— Пойдёмте, товарищи, — пригласил остальных Хрущёв и зашагал к дирижаблю.

Дверь гондолы открылась, улыбающийся Гарф закрепил лёгкую алюминиевую лесенку.

— Здравствуйте, Никита Сергеевич! Держу обещание. Здравствуйте товарищи! — приветствовал он членов правительства и охрану. — Добро пожаловать на борт.

Хрущёв, забравшись в гондолу, с интересом осматривался, следом за ним вошли остальные. Никита Сергеевич представил членам правительства Гарфа и Устиновича. Остальная команда состояла из молодых ребят, студентов и рабочих. Жуков выглядел не слишком довольным — Хрущёв оторвал его от каких-то срочных дел. Показав пальцем вверх, он спросил:

— Водород?

— Гелий, товарищ маршал, — ответил стоявший у штурвала Устинович. — Всё абсолютно безопасно.

— А что, мне нравится, — вдруг констатировал Дементьев. — Какая грузоподъёмность?

— Пять тонн, товарищ министр, — ответил Гарф.

Дементьев одобрительно крякнул и кивнул головой.

Все расселись по лёгким удобным креслам. Немногочисленная команда дирижабля выгрузила из гондолы мешки с песком, компенсируя увеличившуюся массу. Мешки погрузили на грузовик с мачтой, чтобы не мусорить на главной площади страны.

— Обычно в качестве балласта набираем воду, — пояснил Гарф. — Но сейчас взяли песок, чтобы лужу на площади не устраивать.

Как только аэронавты статически уравновесили дирижабль, Устинович завёл двигатели. Импеллеры были развёрнуты вертикально при посадке. Гарф убрал лестницу, передал работнику из наземной команды ещё несколько мешков балласта, и скомандовал:

— Отдать корабль в воздух!

Наземная команда освободила причальные тросы, дирижабль медленно всплыл вверх, слегка повернул и направился на северо-северо-запад. Пассажиры припали к окнам, разглядывая раскинувшуюся под ними панораму Москвы.

Гарф с удовольствием отвечал на вопросы. Спрашивали, главным образом, Дементьев и Кузнецов. Жуков молча смотрел в широкое окно гондолы, не совсем понимая, зачем Хрущёв вытащил его на воздушную прогулку. Байбаков и Булганин тоже любовались Москвой, а Каганович поначалу чувствовал себя не в своей тарелке, но потом расслабился, уверившись в безопасности полёта. Хрущёв то принимался расспрашивать Гарфа, то смотрел в окно, то снова задавал вопросы, причём наводящие остальных на варианты возможного практического применения.