Падение Дамноса - Ник Кайм

Картинка прояснилась. Летцгер ошеломленно откинулся в своем кресле, а его люди застонали от отчаяния. Они всё еще были там. Три некронские пирамиды двигались в сторону Келленпорта. Каким-то невероятным образом он промахнулся. Как именно, понять он не мог — кратер от попадания был чертовски огромным, не говоря уже о мощнейшей взрывной волне. Но факт оставался фактом: «Длань Хель» впервые его подвела.

Вытерев испарину со лба, Летцгер вновь приник к прицелу, пристально осматриваясь в поисках ответов. От за

жатой в зубах сигары уже давно остался лишь сжеванный, слегка тлеющий комок. Он увидел что-то вроде щупалец тьмы, извивающихся вокруг тройки боевых машин. Они появились одновременно, словно подпитывая друг друга и создавая пугающую завесу, чудесным образом защитившую пирамиды.

Единственным облегчением, хотя бы временным, было то, что монолиты не стреляли из своих пушек. Они телепортировали войска на дистанцию атаки, но их энергетические матрицы оставались неактивны.

Опытному экипажу потребовалось бы шесть минут, чтобы зарядить, навести и выстрелить из «Ординатуса» вроде «Длани Хель». Летцгер всегда гордился тем, что его люди — лучшие. Когда он выкрикнул приказ к перезарядке, он знал, что его старая девочка вновь будет готова обрушить на врага свою ярость меньше чем через пять минут.

Глядя на медленно плывущие в их сторону монолиты, само существование которых попирало естественные законы физики, он крепко сжал браслет в форме аквилы на своем запястье.

— Давай, милая, — сказал он, поглаживая ствол орудия. — В этот раз не подведи...

Аданар бежал по стене, когда громыхнул первый выстрел «Длани Хель», и он, даже зная, что находится не на своем месте, остановился, чтобы посмотреть на колоссальную пушку в действии. Ударная волна, ощущаемая даже здесь, на стене, приободрила командующего. Но сердце его едва не замерло, а душу хватил могильный холод, когда он взглянул в магнокль капрала Хьюмиса и увидел, что удар не задел монолиты. Ему казалось, что ничто не способно пережить взрыв такой силы.

Позади него, на площади Тора, наперебой загрохотали сверхтяжелые мортиры и длинноствольные орудия. Теперь, когда вскрылась уловка с подкопами и порталами, некроны возобновили обстрел из Холмов Танатоса. И когда изумрудные лучи пилонов и гаусс-орудий прорезали воздух, Келленпорт вновь оказался в осаде.

На этот раз, похоже, своей целью механоиды избрали стены.

Здоровая каменная глыба взлетела в воздух, разбрасывая в стороны пыль, гравий, снег и обглоданные и разорванные на части тела людей.

Аданар быстро пригнулся и ухватил Хьюмиса за куртку всего за мгновение до того, как тот полетел бы со стены вместе с несколькими другими бойцами. Крики падающих людей были недолгими — они обрывались хрусткими ударами об обледенелую брусчатку площади внизу.

— Я уже потерял помощника, — процедил командующий сквозь сжатые зубы, держась за пока что целую часть стены и с трудом вытягивая капрала, — и мне совсем не хочется терять еще одного.

Хьюмис был слегка шокирован, но благодарен за спасение. Жестом он указал на поврежденную секцию стены. Пробоина зияла, словно старая, но все еще сочащаяся гноем рана.

— Останемся здесь — и мы покойники.

Аданар кивнул:

— Согласен. Всё, кроме тяжелых и стационарных орудий, нужно сбросить на нижние уровни. Они укреплены лучше и смогут обеспечить хоть какую-то защиту. Всем остальным быть ниже травы, — ответил он. Хьюмис подхватил вокс и принялся передавать приказы офицерам по всему периметру обороны.

Капрал прикрыл рукой решетку вокса, хотя пользы от этого было немного — грохот орудий с обеих сторон оглушал.

— А что насчет бойцов на площади Ксифоса? Они не справятся без поддержки наших взводов.

Аданар секунду размышлял, а затем, когда еще один взрыв сотряс стену, припал к полу, как и Хьюмис. Криков раздавалось все больше.

— Передай сержанту Фенниону: поддержки он может больше не ждать. Скажи, что мы откроем ворота. Он благоразумный воин, и я не думаю, что у них будут проблемы с отходом. По крайней мере, хотя бы Гвардия Ковчега сможет укрыться, если Ультрамарины возжелают славной смерти.

По выражению лица капрала Аданар понял, что его слова шокировали помощника.

— Мне жаль, Хьюмис. Трудно разглядеть надежду в этом царстве смерти. — Бессознательным движением он потер медальон на своем запястье. — А я давно уже не видел ничего другого.

Близкий взрыв разогнал накатившую на Аданара задумчивость.

— Передавай приказ. Ангелы не бессмертны, и они либо отступят, либо умрут героями.

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

До чего же странно было вновь оказаться на поверхности. Слишком долго его окружала одна лишь тьма, а мысли, лишенные логики, блуждали в миазмах безвременья. Долгий Сон изменил Не-мертвого. Даже имя, его настоящее имя, ныне было забыто. Теперь он — Не-мертвый, бессмертный король, восседающий на истлевшем троне. Но вечная жизнь не принесла ему блаженства, о котором он так мечтал. И каждый раз, пробуждаясь, когда сознание наконец возвращалось к нему, это становилось проклятьем.

«Галактика проживает свои эры, зоны, и я вместе с ней. Как такое возможно? Почему я вообще существую? Почему мой разум еще не угас, не канул в забвение? »

Будучи членом одного из королевских домов некронов, Не-мертвый пользовался определенными привилегиями. Так, он не стал безмозглым рабом-автоматом. Пусть Не-мертвый и утратил часть своей личности, но осознавал вполне достаточно. Плебеев со знатью и так разделяла огромная пропасть, а после того, как некроны облачились в металл вместо плоти, этот разрыв стал просто необъятным. Не только в свободе было отказано низшим классам — они не могли даже по-настоящему чувствовать.

Даже сейчас, потускневшее и изодранное, облачение Не-мертвого по-прежнему подчеркивало его величие. Желая обрушить на головы врагов разрушение и смерть, он покинул свою гробницу. Личи-стражи нашли его уже на поверхности.

Подобно своему повелителю, они сжимали в своих посеребренных руках длинные боевые косы. Стражи низко поклонились, и Не-мертвый увидел пламя сознания в их глазах. Он понял — это не просто рабы.

— Слуги мои, — возвестил он, — зовите фаланги на войну.

Бессмертные явились из недр гробницы — шеренга за шеренгой, пробужденные и вооруженные. Они были почетной стражей Не-мертвого. В то же время в глубинах катакомб, на самых нижних уровнях, зов его распространялся все дальше. Возвышаясь на своих гудящих платформах-репульсорах, разрушители являли собой гибрид некрона с чем-то другим. Их глазницы горели холодным, всеотрицающим огнем. Гаусс-технологии стали самой их сущностью, и теперь, приделавшие себе пушки вместо конечностей, они были одними из самых смертоносных обитателей гробницы.

Не-мертвый чувствовал странную близость с ними, родство, хотя его дом и остерегался этих существ. Проклятье, медленно ввергавшее их в пучину безумия и жажды убийства, в итоге все равно придет за каждым, и разрушители служили тому ярким напоминанием.

Вскоре к парящим орудийным платформам присоединились легионы меньших созданий: рейдеры и порхающие тени могильных духов. Присутствие последних явно демонстрировало, что Архитектор стремится укрепить свою позицию и влияние.

Когда-то все это могло бы развлечь Не-мертвого, но теперь, взирая на заснеженный человеческий город, он жаждал лишь одного — битвы. Там, в пустошах, был тот, кто бросил ему вызов, направил своих воинов в атаку и убил лордов его королевского дома. Месть бурлила внутри него, и Не-мертвый поклялся лично раздавить этого червя. Разряд изумрудной энергии пробежал по лезвию его косы, словно выражение гнева хозяина, когда тот повел своих воинов в поход.

Они маршировали по льду и снегу во главе со своим повелителем, и поступь их сотрясала землю. В воздухе не разносились боевые кличи, никто не нес знамен — никакой помпы или церемоний, присущих иным армиям. Некроны были безмолвны и непреклонны, а их продвижение — неумолимо. Никакой пощады людям, только абсолютное уничтожение.

Но даже это не могло утолить жажду резни, снедавшую Не-мертвого.

— Пусть все горит огнем! — зарычал он, и пламя в его глазах вспыхнуло сильнее прежнего.

Анкх молча осматривал холодный черный металл орудий некронов и был доволен увиденным.

Ряды пилонов, некогда скованные стазисом, а теперь извлеченные на поверхность, стояли вдоль стационарных осадных гаусс-орудий. Это были длинные, многоствольные и довольно уродливые громадины. Их боковые скосы, выполненные из живого металла некронов, мерно светились в полумраке. Пилоны же представляли собой серповидные турели, низвергающие на врагов смерть из своих гаусс-аннигиляторов. Вспышка изумрудного света сопровождала каждый их залп. Энергия зазубренными копьями прорезала небеса, придавая им мрачный зеленый оттенок. И если пилоны испускали вверх непрерывные лучи, то осадные пушки вздрагивали от громогласного стаккато своих залпов.