Оккупанты (сборник) - Владимир Васильев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Мортимер, Дейзи – в рубку! Остальные – помогите Вану и юнге прибрать.
Фло всерьез рассердился. «Колибри» под шумок успел отойти к проливу. Видимо, пираты все еще надеялись не отпустить «Орхидею» на волю.
– Торпеды! На уничтожение! – скомандовал Фло. – Нечего с ними цацкаться. Испанцев тоже ко дну.
Марк занялся наведением на цели. Одна за другой короткие, меньше трех футов, смертоносные сигары понеслись к обреченным парусникам, вспенивая спокойные воды Маракайбо. Взрывы кромсали чуткую утреннюю тишину.
Пираты в заливе молча наблюдали, как «Орхидея» потопила всю испанскую эскадру с помощью своего непонятного оружия, светлой молнией метнулась навстречу, а потом вдруг отвернула и птицей понеслась через мелководье, окутанная белопенным ореолом.
Шкипер «Колибри», Джон Бест, именуемый своим сбродом «дядей Джоном», бывший союзник Фло, громко выругался. Тройной диковинный корабль, оказывается, мог ходить по мелкой воде, как это дико ни звучит. Они проиграли.
Поняли это и другие пираты. Чудесный корабль ускользнул. Ну и пусть: у их ног все сокровища Маракайбо, с ними по-прежнему Бог и шкипер дядя Джон, и делиться ни с кем не надо…
Поэтому они без особого волнения глядели на три светлые черты, тянущиеся к каждому из кораблей.
Три взрыва прозвучали одновременно.
«Орхидея» уходила в море, спеша в Картахену. Позади остался ограбленный город, останки девяти парусников и еще один выигранный бой. «Веселый Роджер» гордо развевался на голо-стеньге.
Впереди ждала «Санта-Розалина».
Обыскать боковые секции никто из команды Фло не удосужился.
А зря. Паршивая вещь – недостаток опыта.
Глава пятая
Терминатор (крейсер-убийца)
1.Истребители прошли над «Орхидеей» спустя девять часов. Перечеркнули небо серебристыми стрелками и исчезли за горизонтом.
Тримаран успели вычистить и отдраить от крови, лишь вмятины от пуль в титановой обшивке напоминали о недавней схватке. Пленников допросили и высадили на берег где-то в районе будущей границы Колумбии и Венесуэлы.
Фло был мрачен. Команда видела, что Капитану не по себе, и каждый старался как мог подбодрить его. Ван Баттум поднапрягся и подал к обеду, кроме тривиального черепахового супа, сразу два экзотических блюда: нечто южноамериканское, вроде люля-кебабов, только побольше и гнутых, словно молодой месяц, и еще странный гибрид овощного рагу с салатом из лангустов, щедро приправленный специями. Все, включая Юстаса и Бимса, отдали должное усилиям кока. Матросы громко переговаривались, причащались остатками португальского и зыркали на хмурого Капитана, украдкой, исподтишка.
И тут Зародыш засек истребители. Они не атаковали, пронеслись в пронзительно-голубой вышине, напоминая, что Бейкер не дремлет.
– Полундра! – встрепенулся Бимс. – Абордаж!
Но самолеты вскоре ушли, и попугай успокоился.
– У-у, прихвостень бейкеровский… – проворчал Кертис без особой злости.
Фло вздохнул:
– Да ладно тебе… Бестолковая ведь тварь. И бессловесная…
– Ничего себе бессловесная! – фыркнул Бруно и передразнил:
– Полундра! Абордаж!
Бимс оживленно захлопал крыльями:
– Абор-рдаж! Алебарды и стингеры! Р-ракетомет! Вр-раги-недруги!
– Сам ты враг, – холодно заметил Лу.
Бимс перепорхнул на стойку бара.
– Вр-раг! Вр-раг! Шухер! Бейкер!
– Бейкер! – негромко сказал Фло, ожидая, что ответит на это попугай.
– Бейкер! Хозяин! Брамселя долой!
Фло насупился.
– Хозяин, говоришь?
– Бейкер! Бейкер! Дир-рик-фал!
– «Орхидея», – в тон ему проскрипел Крис Дейзи, не отрываясь от тарелки.
Бимс охотно сообщил:
– Тримаран! Воор-ружение! Зар-родыш! Вдребезги! Растерзать!
Фло встал, отбросил вилку и вышел из кают-компании. За ним последовал и Питер Зборовски. Казалось, кровью налилась даже повязка на его глазу.
– Чертова птица! – процедил Арчи. – За борт бы тебя…
– За борт! Прибой! Крюйт-камера! – бормотал Бимс без умолку.
Сэр Юстас, поддавшись общему настроению, облаял попугая и ушел вслед за Капитаном. Кок вздыхал, Оскар Слэш скрипел зубами, не то от боли в забинтованном плече, не то просто от досады. Эрвин Капелька безостановочно курил трубку и тосковал по свежим газетам. Остальные мрачно пили кофе. Попугай перепархивал с места на место, что-то невнятно бормоча; наконец он уселся на макушку Кертиса. Тот замахал руками и обругал его по-итальянски. Бимс немедленно обиделся, и, обозвав Бруно «нок-клампом», исчез в твиндеке. Команда захохотала, а Бруно допил кофе одним глотком и, проклиная горластую птицу, пошел к Питеру узнавать, чем же это таким его нарекли.
Рана не позволяла Слэшу водить вертолет, поэтому над морем, распугивая чаек, носился Ларри. Каравеллу заметили вечером следующего дня.
– Все наверх! – Фло словно воспрянул к жизни. Все утро он провалялся в каюте, преисполненный черной меланхолии. – Капелька, к Элмеру на «Орху», Ларри – вертолет не садить! Слэш, в машинное!
– Есть, сэр!
– Крис, Марк, вдвоем справитесь? Могу дать юнгу.
Боевая немедленно ответила:
– Справимся, Кэп!
– О’кей!
Зародыш самостоятельно поймал в телеобъектив высокую корму каравеллы, вычленил квадрат по центру и увеличил его на весь экран.
Над резной женской фигуркой не то в плаще, не то в тоге, вилась затейливая старинная надпись: «САНТА-РОЗАЛИНА».
– Наконец-то! – воскликнул Капитан. – Йо-хо! Вперед, корсары!
В один голос команда ответила:
– Йо-хо!
Только Бимс тревожно загорланил:
– Полундра! Абордаж!
«Орхидея», влекомая восемью водометами, устремилась к каравелле.
– Полундра! Ракеты! Пор-рох! Пор-рох!
– Заткнись, пернатый, – рявкнул на попугая Марк. – Хвост выщиплю!
Бимс притих, затаился и вдруг внятно сказал:
– Козел! Ненавижу…
Смеяться было некогда.
Неладное первым почуял Питер, сменив несколько ракурсов на мониторе слежения.
– Что за чушь, Стив?
Только он мог обратиться к Капитану по имени, которого остальные попросту не знали.
Фло недовольно оторвался от клавиатуры – вколачивал в оперативку Зародыша экстренную программу.
– В чем дело, Пит?
– Гляди сам, – Зборовски перебросил на монитор Фло изображение кильватерной струи «Санта-Розалины». Оно было белесым от множества мелких пузырьков.
– Убей меня бог, если это не кавитирующие винты!
Фло уставился на экран.
– Сэр, обратите внимание еще и на вымпел… – деликатно посоветовал Мортимер.
Фло обратил. Вымпел развевался против ветра, раздувающего паруса.
– Проклятье!
Водометы взвыли, переключенные на реверс, но поздно: подойти успели слишком близко. Чмокнув, вырвалась из голо-поля парусника боевая ракета. В рубке «Деи» ругались Лу и Кертис, наиболее несдержанные в минуты опасности.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
