Все леди делают это - Диля Еникеева

— Я всего лишь хороший профессионал.

Тома решила, что дифирамбов пока достаточно, с улыбкой покачала головой — мол, ты явно преуменьшаешь свои способности, — и вошла в вестибюль. Они сели за двухместный столик и сделали заказ.

— А ты где работаешь? — осведомился Владимир. О двойном предназначении «Самаритянина» никто не знал, кроме самих «самаритян» и узкого круга близких друзей, и Тамара, разумеется, не стала просвещать сокурсника.

— В посреднической фирме. Предоставляю рабсилу для коммерческих структур.

— Нравится?

— Как говорит наша с, тобой общая знакомая, если за что-то платят деньги, значит, это работа.

— Кого ты имеешь в виду?

— Аллу Королеву.

— А-а… Давно ее не видел. Как она?

— В целом — замечательно, а в частности — пока нездорова. Ее несколько месяцев назад тяжело ранили.

— Я не знал… Хотелось бы с ней встретиться.

— Позвони, Алла будет рада. Она пока не работает, так что времени у нее много.

— Непременно позвоню. Такая женщина… — Ладо зажмурился от сладких воспоминаний.

— Кстати, ты можешь увидеться! с ней в четверг. Правда, повод невеселый…

— А что такое?

— Рита Мартова погибла.

— А при чем здесь Алла?

— Все же в одном институте учились. Правда, они почти не общались, но как же не прийти на похороны!.. Мы все придем.

— Погоди, до меня только сейчас дошло, — перебил ее Владимир. — Я же Риту недавно встретил.

— Когда? — встрепенулась Тамара.

— Дай вспомнить… — Ладо наморщил лоб. — Недели три назад.

— Где?

— На презентации писательницы Астраловой.

— Вы с ней разговаривали?

— Нет, она стояла в сторонке, меня не видела; а у меня не было никакого желания к ней подходить.

— Почему? — Тамара постаралась задать вопрос индифферентным тоном, хотя внутри уже все дрожало от сыщицкого азарта — похоже, появилась зацепка.

«Хорошо, что я решила с ним встретиться, — похвалила она себя. — По телефону бы мало что выяснила».

— Да так… — Владимиру не хотелось развивать эту тему. Похоже, он уже жалел, что сболтнул лишнего.

«Почему он так напряг я?» — размышляла «самаритянка». Закуривая, она незаметно наблюдала за собеседником и прикидывала, как бы все выяснить и при этом не спугнуть его.

— Да, Рита была неприятной личностью… — перебросила Тамара первый мостик. — Хотя о мертвых положено говорить или хорошо, или никак, должна все же признаться, я не испытывала к ней теплых чувств. Равно как и большинство наших сокурсников.

Ладо тут же заглотил крючок и расслабился.

— Да и я тоже, — признался он. — Назойливая, приставучая. Еле отделался от нее. Уж и сам был не рад.

Тамара решила бросить наобум еще один пробный шар:

— Мне кажется, Рита сохла по тебе…

— Эта секилявка мне проходу не давала! — вскричал сокурсник, а «самаритянка» порадовалась, что нечаянно попала в десятку. — Мы тогда были третьекурсниками, а Ритка первокурсницей. Первого сентября мама подвезла меня к институтскому зданию, а Ритка увидела, как я выхожу из машины, — у мамы тогда был серебристый «мерседес», отчим подарил, — и буквально рот разинула, в то время таких авто ни у кого не было. Тебе известно, что моя мать — народная артистка Ксения Карева?

— Конечно, — кивнула Тома.

— Ритка маму сразу узнала — за несколько месяцев до этого гремел фильм с ее участием. Поначалу девчонка изображала ярую поклонницу маминого таланта, клянчила у меня контрамарку. Ну, мне не жалко, я давал. Сам я тоже часто ходил на спектакли с маминым участием, но сидел в директорской ложе, а не на контрамарочных местах — мама была примадонной, да и ее третий муж главный режиссер этого театра. В перерыве Ритка караулила меня у входа в ложу, восторгалась маминой игрой Я пару раз сводил ее в театральный буфет, а она возомнила, будто это что-то значит. Потом попросила мамин автограф, я отвел ее в гримерную, Рупка и там лебезила. А потом стала подходить к ней после каждого спектакля с букетом роз…

«Откуда у нее были деньги на цветы? — задумалась Тамара. — Сергею она сказала, что сирота, жила чуть ли не впроголодь, а розы стоят дорого. И Ксении Каревой Рита неизменно дарила букет, и Сереже… Спектакли с ее участием шли часто, да и Сережины концерты бывали не реже. Сумма получается немалая, со стипендии столько роз не купишь…»

— Моя мать очень добрый человек, — продолжал Ладо. — Ритка это сразу усекла и давила на жалость — плакалась ей про свое тяжелое детство, про злую тетку и эгоистичных двоюродных сестер — как те издевались над ней, унижали, попрекали, присвоили отцовскую пенсию, а кузину держали в черном теле, ей приходилось донашивать их обноски. Мама ее жалела, называла «бедной девочкой» и велела мне не обижать Риту. Я перед своей матерью преклоняюсь — она великая актриса и замечательный человек. До сих пор для меня ее слово — закон. Только потому и терпел эту бледную немочь. Но не мог же я влюбиться только потому, что моя мать ей сочувствовала! Мне такие замухрышки никогда не нравились.

— И долго она за тобой бегала? — как бы между прочим спросила Тамара.

— Месяца три. А потом я увлекся Аллой и прямо сказал Ритке, чтобы отстала от меня. Моя мать в то время уехала с театром на гастроли, и она не могла ей наябедничать. Когда мама вернулась, наш с Аллой роман был уже в разгаре. Матери Алла очень понравилась — как-то раз я привел ее в театр, она сказала: «Вот это настоящая женщина!» — а через несколько дней я случайно услышал, как мама говорит отчиму: «Если бы они с Аллочкой поженились, я была бы спокойна за Ладо».

— А Рита сразу от тебя отстала?

— Поначалу подкарауливала везде, где можно, но какие у нее права на меня? У нас же с ней ничего не было, она всего лишь изображала мамину поклонницу, — видно, решила через нее действовать. У меня перед ней никаких обязательств, это я и заявил ей без обиняков. Честно говоря, я Ритку терпеть не мог. Фальшивая она была… Поначалу пыталась и мне рассказать сказочку про бедную Золушку, но звучало все так, будто она вызубрила и тарабанит текст, как бездарная актриса. Я даже как-то раз сказал ей об этом, а Ритка расплакалась — мол, ей тяжело рассказывать о своем прошлом, вот и получается слишком мелодраматично. Поверь, Томусик, Ритка та еще притворщица. Когда я ее высмеял, она приняла это к сведению и отшлифовала свою игру, — и руки у нее дрожали, и голос, и в глазах блестели слезы. Даже моя мать ничего не почувствовала. Я ей говорил, что Ритка врет, но мама ей верила.

«Тут Ладо явно перегнул палку, — подумала Тома. — Он относился к Рите предвзято и потому усматривал неискренность даже в такие моменты».

— Знаешь, почему еще я ей не верил? Потому что, получив от ворот поворот, Ритка почти сразу перестала ходить на мамины спектакли и тут же принялась изображать поклонницу Сергея Мартова.

«Вот теперь понятна причина его неприязненного отношения, — догадалась „самаритянка“. — Ладо решил, что Рита ведет хитрую игру, потому что она слишком быстро потеряла интерес к его персоне, потому и обвиняет ее во всех грехах».

Она интуитивно чувствовала, что Владимир сказал не все, и ломала голову, как бы вызвать его на откровенность. Вроде бы контакт уже установлен, но все же он не до конца искренен.

Решив подойти к цели окольными путями, Тамара задумчиво проговорила:

— Мне кажется, Сергея она не любила…

— Разумеется, нет! — с жаром подтвердил Ладо. — Ритка вышла за нею по расчету. Корыстная дрянь! — Похоже, он забыл, что той уже нет в живых, но «самаритянка» не стала его одергивать — пусть выскажется. — Я думаю, она и за мной бегала не потому, что я ей нравился, а в надежде на удачное замужество. Наша семья была хорошо обеспечена — пятикомнатная квартира на Кутузовском, дача в Переделкине, две машины, вскоре и мне купили «жигуль», мама постоянно гастролировала за границей, отчим — известный режиссер. А у этой нищенки глаза завидущие, вот она и польстилась на чужое богатство и решила взять меня измором. Маме жаловалась, что в теткином доме ее заставляли делать всю работу, а мой отчим шутил: «Если Ладо нужна жена, которая будет ноги мыть и воду пить, то Рита как раз подойдет». Моя мать из простой семьи и никогда не чванилась, она бы не приняла во внимание, что у невесты за душой ни гроша. Но при условии, что чувства будут обоюдными. А как я относился к Ритке, мама прекрасно видела и говорила: «Не обижай ее, это все, о чем я прошу, бедная девочка и так хлебнула горя. Со временем она остынет, и тебя не будут терзать угрызения совести». А когда Ритка перестала ходить на ее спектакли, даже моя мать усомнилась в ее правдивости. Через полгода эта серая вошь вышла замуж за Мартова, и тогда мама сказала: «Все, что ни делается, — к лучшему». Больше она ничего не прибавила — моя мать не любит чернить людей, — но я и так все понял. В общем, со мной у этой алчной замухрышки ничего не получилось, и она выбрала другой объект.