Бездушные. Изнанка - Дарья Данина

Она лишь фыркнула на его слова. Поджала полные губки, и сорвалась с места, скрываясь за дверью ванной комнаты.

Мужчина глухо выдохнул и пошёл следом за брюнеткой. Распахнул дверь, тут же натыкаясь взглядом на хрупкую фигурку, свернувшуюся в комочек на мягком банном коврике. Влада плакала, уткнувшись носом в колени. Чуть заметно подрагивая. Беззвучно. Слишком тихо. Слишком громко.

Глава 34

- Иди сюда. – произносит Руслан, склоняясь над брюнеткой, и протягивая к ней руки. Обхватывает трясущиеся плечи.

- Не трогай! – шипит девушка, пытаясь увернуться от него.

Руслан, не обращая внимание на слабый протест, всё же поднял её на руки, и тут же зажмурился, крепко стискивая зубы, когда проворные женские руки проехались по его лицу, слегка задевая свежий ожог. И тут же ахая, прижимая кулачки к груди.

- Прости меня. – испуганно. Почти неслышно. Откровенно.

Не хотела. Сама до сих пор не понимает, как осмелилась выплеснуть горячий, не успевший толком остыть, чай. Она вообще в тот момент плохо соображала. Страх и обида затопили сознание в тот миг, когда его хриплый голос прорезал морозную тишину. Когда вспыхнул огонёк от дорогой зажигалки, и отбросил тень на его лицо.

- Просто… не дёргайся, Влада. – Туз открыл глаза, и взглянул на неё. Девушка затихла в его руках. Поджала полные губы, немного набухшие от слёз, и смотрела на него, не моргая. Слипшиеся ресницы пиками дрожали, бросая тени на щёки.

И она не дергалась больше. Ни когда он выносил её из уборной, ни когда укладывал на мягкую постель.

Накрыл одеялом и, обойдя кровать, опустился рядом. Она продолжала плакать. И сейчас Рус точно знал, что куколка почти сломана.

Доломать? Ты ведь этого хотел? Жаждал. С упоением выкручивал хрупкие ручки и ножки. Выворачивал нутро, исследуя изнанку.

Вот она. Перед тобой. С тобой. Кажется, коснись, и она рассыплется, превращаясь в золотистый песок. Дрожала, шмыгая носом, и пальцами размазывая слезы по лицу.

Брюнетка шевельнулась, отворачиваясь от мужчины, и укладываясь на бок. Хотела, чтобы он не видел. Хотела бы раствориться, чтобы он не заметил, и не осознал, что, кажется, она сдалась. Потому что устала. Так устала…

Руслан вслед за Владой повернулся на бок, и на свой страх и риск придвинулся ближе. Вплотную. Боясь, что она вновь взбрыкнёт и полоснёт его по изуродованной шее. Скользнул рукой по талии и осторожно сдвинул к себе.

Пожалуйста, детка, не вырывайся. Я не трону.

Когда её трясущаяся спина коснулась его груди, Туз почувствовал боль под рёбрами. Она так часто стала его беспокоить. Будто лёгкие наполняются битым стеклом.

- Холодно. - удивительно, что он вообще это услышал. Так тихо, словно ветер в летних сумерках. Прижался крепче, не оставляя и зазора…

- Не плачь, Влада. – хриплым шёпотом. – Просто грейся… и спи. - залез к ней под одеяло, обдавая тонкую спину жаром. Зарылся носом в прохладные волосы и втянул знакомый осенний аромат. – Спи.

Он закрыл глаза, укладывая ладонь на её живот, и проводя большим пальцем по тонкой ткани её футболки. На мгновение зацепился за мелькнувшее в подсознании желание, чтобы так было всегда. Она рядом. Не вырывается, не сыплет проклятиями. Будто всё так и должно быть. Всегда.

Размечтался, идиот.

Она никогда не простит тебе того, что ты монстр. Именно так она тебя называет? Монстр.

Ты ломал её. Ломаешь до сих пор. По сей день. Тебе придётся её отпустить.

…

Влада попыталась открыть глаза, но веки казались неподъемными. Она слишком много плакала. Последние месяцы слезы были её неизменными спутниками. Почти каждый божий день.

Тяжёлая рука Руслана покоилась на её животе. Словно это её место по праву. Открыла глаза и взглянула на тяжесть. Крупная, испещрённая мелкими морщинками, царапинами и татуировками. Коротко остриженные ногти. Идеальной формы. Ни единой заусеницы.

Повернула голову. Он так близко. Длинные тёмные ресницы чуть подрагивают. Будто ему снится сон. Губы привычно сжаты, а морщинка между бровями не разглаживается даже во время сна.

Чем всё это закончится?

Он дал ей понять, что отпускать не собирается. Это, словно особый вид издевательства. Пытка. Им.

Но что же было вчера? Почему в тот момент, когда он прижался к ней горячей грудью, она почувствовала тепло внутри себя? Оно растекалось по животу, плавно поднимаясь к грудной клетке. Обволакивало внутренности, успокаивало, заставляя сердце биться ровнее. Казалось, что ему жаль. Будто немое извинение, которое он не в силах произнести вслух.

Или же она так сильно устала, что у неё не было сил отбиваться и противиться его рукам? Просто хотелось пустить всё на самотек. Просто не думать ни о чем. Спокойствия. Вот чего ей хотелось. Закрыть глаза и почувствовать чьё-то участие. Прочувствовать крепкую руку, за которую можно схватиться. Зная, что она тебя удержит. Не спихнёт в пропасть. Только что делать, если Он и есть эта пропасть?

Она так давно не чувствовала простых объятий. Крепких, надёжных, тёплых. Поэтому… отпустила.

Проваливаясь в тягучий и вязкий мир Морфея.

Опустила сонный взгляд на рану. Она ужасна. Казалось, что кожа лоскутами сползла в тех местах, до куда дотянулся кипяток. Яркие солнечные лучи падали на ожоги, делая их ещё ярче. Девушка нехотя сморщила носик, силясь представить, какую боль он испытывает. Почему рана ничем не прикрыта? Как он спал вообще? В одном положении?

ПОЧЕМУ ВООБЩЕ ЕЁ ЭТО БЕСПОКОИТ? Возможно, потому что, несмотря ни на что, он спас тебе жизнь? Он, а ни кто-то из его людей по поручению своего хозяина.

- Выглядит так себе…

Рваный вдох. Такой же выдох. Застыла. Он смотрит на неё из-под тёмных ресниц. Расслабленно. Тепло.

Остатки сна растворились в воздухе, оставляя на душе неясное чувство тревоги. Запах его тела тут же пробрался в ноздри, щекоча и вызывая слабое раздражение.

- Я не хотела. – нервничает, и осторожно убирает его руку. Но он перехватывает тонкие пальцы, сжимая на них свои.

- Я тоже.

Что? О чем он? Влада зажала нижнюю губу между зубами, и покосилась на их руки.

- Нам нужно поговорить, Влада.

О чём?

- Мне показалось, что ты мне уже всё сказал.

- Не всё. – Туз снова двигается к ней. Облокачивается на локоть, склоняясь над девушкой, и отпускает её пальцы. Натыкается взглядом на резинку для волос, что сползла ночью с тёмных прядей. Цепляет её, и кладёт брюнетке на грудь. Старается не замечать