Чёрная Карета - Эндрю Питерсон

Надзиратель прищурился:

– Итак, парень. Приятная была поездка?

Джаннеру захотелось снова ответить «да», просто чтобы увидеть выражение лица Надзирателя. Но получать побои он не собирался, а поскольку решётка была опущена, вырваться с фабрики бы ему наверняка не удалось. Мальчик вздохнул и кивнул.

– Хорошо. Ты быстро учишься. Только лучшие инструменты учатся быстро, – Надзиратель улыбнулся, обнажив жёлто-коричневые зубы. – Я рад, что поездка тебе понравилась. Скорее всего, город ты больше не увидишь. Здесь твой новый дом. Если, конечно, твои родители не поймают двух каких-нибудь ребятишек, чтобы тебя заменить. Я великодушен. Мне нужно определённое количество инструментов, вот и всё. Меня не волнует, кто будет стоять на обрезке – ты или другой инструмент. Понимаешь?

Джаннер ничего не понимал, но тупо кивнул. Он подумал: они могут целый день напролёт обзывать его инструментом, но от этого он не перестанет быть человеком. «Всегда есть выход». Он выберется и побежит в укрытие, где ждут родные. Если он сумеет улизнуть к утру, они потеряют всего один день. Подо придумает, как миновать Барьер, и короткий путь через Каменные горы приведёт их в Ледяные прерии. При мысли о мире без Клыков Джаннер улыбнулся.

– Чего ты улыбаешься? – подозрительно спросил Надзиратель.

Джаннер хотел ответить – и промолчал. Он ничего не сказал, только посмотрел на Надзирателя с той же улыбкой на губах. Приятно было видеть этого нелепого человека обеспокоенным. Они могли избить пленника, могли назвать инструментом и заставить делать вилки, раз уж фабрика, очевидно, занималась именно этим. Но Джаннер знал, что он Хранитель трона, и чувствовал себя почти свободным…

Надзиратель рассмеялся:

– Мобрик, отведи его на место. И проследи, чтобы до утра он не отдыхал. Посмотрим, будет ли он тогда улыбаться. Когда вернёшься, займёмся вторым мальчишкой.

Джаннер пошёл вслед за Мобриком, гадая в том числе, дадут ли ему поесть. В последний раз он ел утром, в «Кругловатой вдове». Лица детей-привратников не давали мальчику покоя. Выглядели ребята достаточно здоровыми – во всяком случае, не казались истощёнными, – но их равнодушные пустые глаза напугали его. Видимо, они покорились своей судьбе, словно после множества тщетных попыток уже и не надеялись обрести свободу. Но наверняка с фабрики можно убежать, даже если бы пришлось пробиваться силой! Надзиратель, в отличие от Клыков, не обладал нечеловеческой силой, у него не было ядовитых зубов и даже оружия – ничего, кроме кнута, которым он подгонял унылую бурую лошадь.

Надзиратель исчез за дверью в дальнем конце зала, оставив лошадь не распряжённой. Мобрик подвёл Джаннера к двойным дверям напротив.

– С тобой можно говорить или тоже надо кивать и крутить головой? – осторожно спросил Джаннер.

Мобрик взглянул на него:

– Говори, если хочешь. Но не жди ответа – если, конечно, у тебя с собой нет яблок. Надзиратель рад, что я под рукой и можно меня шпынять, но мы с ним оба знаем, что я терплю только ради сладких жёлтых яблок, которые ему привозят из верховий.

– Яблок нет. Прости.

– Тогда не будет и ответов.

Мобрик ввёл Джаннера в длинный тёмный коридор. В дальнем конце была ещё одна дверь, с двумя квадратными окошками, которые светились жёлтым. Когда они приблизились к ней, Джаннер услышал ужасный лязг. Стало жарко.

Горностранник толкнул Джаннера за порог, в мир кошмара.

38

Взгляд, полный неба

Огонь пылал.

Пламя вырывалось из труб, ревело в чёрных печах, клубилось над чанами с расплавленным железом. Ноздри Джаннера щекотал резкий запах пота и дыма. Посреди огромного зала находилась громадная приземистая чёрная плавильная печь, от которой по всему помещению змеились раскалённые докрасна трубы. Одни плевались дымом на стыках, из других капала тёмная дымящаяся жидкость. Дым висел под потолком как грозовая туча.

Перед плавильной печью стояло вздрагивающее и оглушительно лязгающее устройство. В Глибвуде были свои диковинки, но ничего подобного Джаннер ещё не видел – это оказался настоящий механизм. О таком он только читал. Он понятия не имел, на что способна эта штука, кроме ужасного грохота, но, судя по вращению шестерёнок и мерному пыхтению, она что-то такое делала.

Перед устьем печи лежали кучи угля. Когда глаза Джаннера привыкли к своеобразному освещению, он увидел существ с лопатами, швыряющих уголь в топку. Поначалу ему показалось, что это горностранники, но потом он понял: это дети.

Слева виднелись семь проходов, разделённых длинными узкими столами. В прорезанный посередине жёлоб из свисающих с потолка труб лилась сверкающая жидкость, и дети клещами брали расплавленную сталь. Джаннер увидел ещё больше детей, целые сотни, которые, сгрудившись вокруг столов, наковален и огромных каменных чаш, стучали молотками, сновали с ведёрками с водой, помешивали железными палками горячий металл. Повсюду, куда хватало глаз, кипела работа.

Джаннер подумал, не броситься ли обратно по длинному коридору. Может быть, если ошеломить Надзирателя внезапным побегом, он сумеет найти лазейку где-нибудь возле ворот или уговорит привратников поднять решётку. Может, он даже возьмёт их с собой… А потом что? С двумя измождёнными детьми на буксире, особенно ночью, когда на улицах только Клыки и тролли, он далеко не убежит.

– Я бы на твоём месте не рисковал.

Джаннер моргнул.

Мобрик снял свой маленький цилиндр и с тонкой усмешкой искоса взглянул на мальчика:

– Ребята всё время пытаются сбежать, когда их только привозят. По правде сказать, Надзиратель даже надеется, что ты попробуешь удрать. Тогда он сможет попрактиковаться с кнутом. Поверь мне. Лучше иди и займись обрезкой.

– А что такое обрезка?

Горностранник надел цилиндр и пошёл вниз по лестнице. Дойдя до конца, он остановился и стал ждать Джаннера:

– Беги, если хочешь. Всё равно окажешься здесь. Но если сейчас пойдёшь со мной добровольно, хотя бы обойдётся без кровавых рубцов.

Джаннер в последний раз взглянул на дверь и, вздохнув, спустился по лестнице за горностранником. Когда он подошёл к машине, стало жарче. У мальчика заслезились глаза, и он часто заморгал. Мобрика, казалось, жар не беспокоил.

Они миновали чёрные железные бочки высотой с дом. Вокруг из труб и топок вырывалось пламя, лязгали железные колёса. И повсюду он видел детей. Попадались и почти взрослые юноши и девушки, но большинство были не старше Джаннера. Кто-то взглянул на него, когда он проходил мимо – только глаза выделялись на чёрных от копоти лицах, – но в основном маленькие работники держали головы опущенными. Они покорно грузили уголь, стучали молотками по горячему металлу, собирали мусор в тачки, толкали тележки, нагруженные длинными металлическими полосами…

«Мечи», – понял Джаннер. Он узнал уродливые мечи Клыков, хотя рукоятки даже ещё