Королева-беглянка - Мэй Макголдрик

Он входил в нее все глубже и глубже.

Мария обвила его одной ногой, выгибаясь, старалась вобрать его в себя как можно полнее. Ее ногти впивались в его мускулистую спину. Бедра двигались в едином с ним бешеном ритме. Волны белого пульсирующего жара омывали тело Марии, вспыхивая и угасая. Выше и выше поднимались они к экстазу и забвению. Наконец, достигнув запредельной точки, замерли в наслаждении в объятиях друг друга.

В вулканических взрывах жара и света Мария уже не понимала, где она. С ним — это единственное, что было важно. Никогда раньше ей не приходилось плыть и качаться в этом искрящемся теплом золотистом воздухе.

Некоторое время спустя она, свернувшись рядом, внимательно слушала его рассказ о семье, о замке Бенмор. Он рассказывал ей, куда они отправятся после приезда в Шотландию, о том, что он будет делать по окончании его миссии. Он говорил, что отвезет ее в Данию, чтобы обговорить все с ее родителями. Когда он спросил ее о родных, Мария постаралась отвечать так близко к истине, как могла себе позволить. Она сказала ему, что жива лишь ее мать. Но когда он спросил, с кем он должен встретиться, чтобы просить ее руки, Мария не могла больше сдерживаться.

Это были лишь первые слезы, которые ей предстояло пролить за них обоих. За будущее, которое никогда не настанет.

Потом он взял ее на руки и отнес в ее спальню.

18.

Дженет и сама не знала, что заставило ее следовать за Каролиной. Скользя осторожно по изысканным залам дворца, она старалась держаться в тени и избегать слуг и придворных. Миновав благополучно очередную охрану, девушка облегченно улыбнулась. Вновь поймав в поле своего зрения Каролину, Дженет сообразила, что ее мачеха всего лишь направляется в спальню. Но почему она столь таинственно вела себя за завтраком?

Перемена в поведении Каролины была столь же неожиданной, сколь и загадочной. Увидев, что она скрылась в своих покоях, Дженет задумалась, что же все это значит. Сидя между Дженет и ее отцом на завтраке в императорском дворце, Каролина громко распространялась о величии клана Дугласов, перемежая это комплиментами и хвалой великолепию императорского окружения и его либерализму.

Неожиданно она замолчала, впившись глазами в какой-то предмет на стене напротив. Дженет проследила за ее взглядом: что так привлекло внимание ее мачехи? Несмотря на близорукость, девушка видела, что глаза Каролины прикованы к щиту, висящему на фоне двух перекрещенных ярких знамен. Дженет обвела зал глазами. Все его стены были украшены щитами и знаменами. Она прищурилась, стараясь рассмотреть тот, который так приковал к себе взор Каролины. Она была уверена, что это не герб Шотландии.

Когда же Каролина, пожаловавшись на плохое самочувствие, вышла из зала, сэр Томас, к удивлению его дочери, не последовал за ней и вообще достаточно равнодушно отнесся к ее словам. Девушка, пробормотав, в свою очередь, извинение, через какое-то время вышла вслед за мачехой.

Теперь Дженет стояла у закрытой двери, соединявшей ее комнату с комнатой отца и мачехи. Убедившись, что Каролина вошла в спальню, Дженет проскользнула в свою, тихо закрыв за собой дверь. Что-то было не так. Внезапный уход Каролины никак не был вызван ее плохим самочувствием, Дженет понимала это и была полна решимости выяснить, в чем же дело. Подойдя к тяжелой двери, соединявшей покои, она, осторожно приподняв щеколду, чуть приоткрыла дверь. Что же придумать себе в оправдание, если ее застанут?

Каролина наклонилась над чемоданом. Отбросив досадливо прядь волос, мешавших ей, она что-то явно искала. Внезапно она выпрямилась, и Дженет поняла, что мачеха нашла то, что ей было нужно.

— Ну вот, это-то мне и необходимо, — негромко, но отчетливо произнесла Каролина.

Издалека Дженет могла лишь увидеть, что нечто свисает с руки мачехи. Она прищурилась — цепь, и что-то на ней подвешено. Каролина, поиграв безделушкой, надела ее на палец. «Кольцо, — поняла Дженет, — кольцо на длинной цепи».

На лице Каролины появилась коварная улыбка, взгляд стал жестким. Дженет Мол приходилось наблюдать и раньше это выражение. Медленно сняв кольцо, мачеха зажала его в кулаке вместе с цепью. Быстро повернувшись, отчего Дженет чуть не вскрикнула от испуга, Каролина было направилась к двери, но, остановившись у порога, стала нетерпеливо звать слугу. Как ни напрягала слух Дженет, она не поняла, какие приказания давались ему.

Слуга выбежал из комнаты, а Каролина громко расхохоталась.

— Об этом не может быть и речи, Джон. — Мария попыталась встать с кровати. — Не проси. Не могу.

Но он не отпускал ее. Сильные руки шотландца посадили ее опять рядом с собой.

— Ты напрасно волнуешься, Мария. Император будет рад увидеть новое лицо. Особенно такое прелестное.

— Возьми с собой кого-то еще, — настаивала она горячо. — Я не пойду. — Как сказать ему, что, если он приведет пропавшую королеву на ужин к ее брату, это будет нечто большее, чем нарушение этикета.

Мария опять постаралась освободиться, но он крепко держал ее.

— Не буду я никого брать. — Он откинул волосы и начал целовать ее спину, понимая, что поцелуи скоро расслабят ее. Губами и языком он ласкал бархатную кожу у нее за ухом. Вздохнув, она опустила руки, позволив ему продолжать. — Ты единственная женщина, которую я хочу видеть рядом с собой отныне и навсегда. — Его руки нашли ее грудь. Он почувствовал, как напряглись под пальцами ее соски. — Я люблю тебя, Мария, и буду очень горд, если ты будешь стоять рядом. Ты и только ты.

Слова его проникали в ее сердце, но разум упреждал, что это невозможно. Она тщетно старалась придумать какие-то убедительные аргументы. Как бы на ее месте поступили другие? Что бы сказали ее придворные дамы? «О чем я думаю, глупая, — мелькнуло у нее в голове. — Разве какая-нибудь другая королева поставила бы себя в столь затруднительное положение? Нет, — ответила она сама себе. — Только Мария, королева Венгрии».

— Я совершенно не представляю, как себя там вести.

— Я тебе подскажу. — Его пальцы гладили ее грудь. — Я прекрасный учитель и достаточно искусен и опытен.

Она постаралась не обратить внимания на его намек о своем искусстве любовника, но сопротивляться ей становилось все труднее.

— Нет, Джон. Я поставлю тебя в сложное положение.

— Наоборот, ты будешь для меня поддержкой. — Его мускулистая нога обвила ее ногу.

Она почувствовала его желание.

— Мне нечего надеть.

— Мне так нравится. — Он поцеловал ее шею. — Но если тебе все-таки захочется что-нибудь надеть на себя, я обряжу тебя в золото.

Она закусила губу, пытаясь как-то сосредоточиться, придумать что-нибудь, чтобы уговорить его. Золотое платье. Ее подводило собственное тело. Как ночью, так и сейчас. Стоило ему прикоснуться к ней, как она теряла способность размышлять.