Бумажный тигр (II. - 'Форма') - Константин Сергеевич Соловьев

- Я… За вами, конечно. Наше путешествие, оно…

- На сегодня закончено. Не знаю, как вы, а я ощущаю себя так, точно обошел всю Азию вместе с войском Александра Македонского, а голова гудит от жары. Доктор Фарлоу прописал мне после обеда стакан шерри и два часа спокойного сна, а я привык доверять современной медицине и ее методам. Приходите в мою лавку завтра с утра – и мы с вами продолжим с того места, где остановились. Впрочем, если мое общество кажется вам излишним и вы желаете досрочно выполнить свою часть договора…

Портмоне с готовностью скользнуло в подставленную Лэйдом ладонь. Выползло на свет, тяжело ворочаясь и скрипя кожей. И хоть вес крохотного бумажного листка, лежавшего там, совершенно не ощущался, Лэйд отчего-то отчетливо почувствовал его, этот аккуратно сложенный листок. Так, что невольно стиснул пальцы, будто опасаясь порезаться о его бритвенно-острые края.

Уилл осторожно опустился обратно на стул.

- Вы хотите знать, готов ли я покинуть Новый Бангор?

- Да. И полагаю, ваш кумир, мистер Данте, тоже счел бы за лучшее убраться восвояси, если бы только знал, где в аду можно вызвать кэб.

- Или же он просто искал, где можно купить недорогую открытку с живописным видом, чтобы послать любимой тетушке, - в тон ему ответил Уилл, но шутка получилась какой-то вялой, как увядший бутон скомканной салфетки, лежавший на тарелке.

Лэйд ощутил, как в пустом желудке скапливается тяжелая горечь, словно последние полчаса он пробовал не изысканные кушанья «Эгерии», а один только тухлый лярд.

- Уилл?

Уилл провел пальцем по скатерти осторожную черту. Точно та была холстом, на котором он должен был обозначить контуры будущего рисунка.

- Мы прошли всего три круга, мистер Лайвстоун. Я… думаю, мне суждено еще многое увидеть за оставшееся время.

- За сегодня вы увидели и услышали более чем достаточно, - возразил Лэйд, пытаясь придать голосу внушительную мягкость, всегда удавшуюся ему в общении с покупателями, - Не испытывайте судьбу, Уилл, иначе сами не заметите, как ваш плотоядный Эдем сожрет вас и обсосет косточки. Поверьте, вам не захочется встретить те чудеса, которые таятся на его сумрачных тропинках. Потому что это злые чудеса. Они свели с ума и уничтожили больше людей, чем вы в силах вообразить. Решайтесь, Уилл. И заслужите искреннее рукопожатие Бангорского Тигра.

Уилл молчал, ковыряя пальцем скатерть – то ли рисовал, воображаемые линии, то ли просто не знал, чем занять руки.

- Извините, мистер Лайвстоун, - наконец произнес он.

Лэйд кивнул и молча спрятал портмоне обратно в карман. Осторожно, как прячут гранату с уже вкрученным запалом.

- Значит, до завтра? – уточнил он, разворачиваясь в сторону выхода.

- До завтра, мистер Лайвстоун, - покорно произнес Уилл, пряча от него глаза, - И… спасибо за ваши услуги.

Лэйд усмехнулся ему на прощанье, хоть и сомневался, что его улыбка будет замечена.

- Не беспокойтесь. Мои услуги оплачивает Канцелярия.

***

В лавку он успел как раз вовремя для того, чтоб помочь Сэнди выдержать вечерний наплыв посетителей. Правда, сперва пришлось запереть в подвале Диогена – от жары тот сделался буен и причинял много хлопот. Он вновь взялся воображать себя шварцвальдским лесорубом, поэтому вместо того, чтоб помогать в торговле, пьяно шатался по лавке, налетая на посетителей, и горланил старые военные песни по-швабски[16]. Мужчин он приглашал в ближайший паб «раздавить стаканчик», а замужних дам осыпал такими скабрезными комплиментами, что Лэйд счел за лучшее изгнать его из зала до конца дня.

Работа не отвлекала Лэйда от мыслей, напротив, ему проще думалось, когда руки совершали привычные, отточенные годами действия. Он взвешивал кому-то сахарный песок, перевязывал пакеты, улыбался постоянным покупателям, рассуждал о завтрашней погоде и интересовался здоровьем кузины Лизабет, и все это время где-то в невидимом русле сознания текли мысли – острые и тяжелые, как пласты сходящего во весне льда.

Прежде всего, стоило признать то, что признавать отчаянно не хотелось. Может, этот Уилл и был не в меру восторженным молокососом, начитавшимся Святого Писания и вообразившим себя не то вторым сэром Франклином[17], исследователем несуществующих континентов, не то вторым Джонатаном Эдвардсом[18], да только кишки у него оказались покрепче, чем он ожидал. Прямо скажем, удивительно крепкие кишки для юного фантазера, гораздого лишь пачкать холсты.

Каждый раз, стоит мне как следует надавить, он цепенеет и замыкается, подумал Лэйд, и я это отчетливо ощущаю. Как ветка, которую берут на излом и которая достигла предела заложенной прочности. Однако хруста все нет. Она не ломается, эта проклятая ветка, даром что пальцы уже саднят от засевших в них заноз…

Он не безумец, теперь это уже видно совершенно отчетливо. Да, он кажется человеком не от мира сего, по всей видимости, с болезненным и странно устроенным воображением, однако он более здравомыслящ, чем многие в Хукахука.

Возможно, я с самого начала выбрал неверную тактику, подумал Лэйд, взвешивая в руках банку консервированных ананасов, кажущуюся сейчас увесистым трехдюймовым артиллерийским снарядом. Вместо того, чтоб гонять его по городу, мне следовало отвести его на собрание Треста, подговорив Маккензи, Торвардсона, Атчинсона и О’Тума, чтоб те хорошенько накачали его самыми жуткими и мрачными историями из всех, что они когда-либо слышали или были способны выдумать. Черт возьми, к тому моменту, когда со своей частью закончил бы О’Тум, этот самоуверенный молокосос уже был бы белее, чем девонширская глина[19], а уж когда в дело вступил бы Маккензи…

Нет, понял он минутой позже, тщательно отмеривая на аптекарских весах три унции соды, пожалуй, это было бы глупой затеей. Может, Уилл и выглядит неоперившимся птенцом, едва вывалившимся из каменного лондонского гнезда, но желудок у него достаточно крепкий, чтоб переваривать гвозди. Впрочем, дело не в желудке, дело в…

«Дело в том, что для него Новый Бангор – это не чудовище, как для меня, - подумал Лэйд, распечатывая ящик с галетами, - Для него это в самом деле нечто вроде Эдема. Мира, что возник одновременно с материей и светом, управляемого разнонаправленными энергиями первобытного хаоса, которые еще не успели стиснуть законами физики, загнать в прокрустово ложе