Коллекционеры - Дэвид Балдаччи

Он вернул в хранилище книги, которое принес Чемберс, и внес соответствующие данные в каталог. Потом позвонил Филипсу. Тот, хотя и удивился, дал Калебу разрешение проверить состояние «Книги псалмов». В целях безопасности, а также чтобы предотвратить в будущем любые обвинения, будто он повредил эту редкую книгу, Калеб прихватил с собой еще одного сотрудника библиотеки. После проверки тот сможет подтвердить, что Чемберс говорил правду и книга нуждается в реставрации. Но он не сможет определить, та ли это книга, что была здесь три года назад. На первый взгляд это была точно она. Но также она очень походила на издание из коллекции Джонатана. Если Джонатан каким-то образом забрал библиотечную «Книгу псалмов» и подменил ее поддельной, то книга, которую Калеб видел три года назад, вполне могла тоже оказаться фальшивкой.

Минуточку! Глупости все это! Библиотека использовала для своих редких книг секретную маркировку, и этот код всегда наносили на одну и ту же страницу, чтобы указать принадлежность каждого издания. Он раскрыл нужную страницу и внимательно ее изучил. Секретный код был на месте! Он с облегчением выдохнул, но радовался недолго. Ведь секретный код тоже можно подделать. Особенно человеку вроде де Хейвна. А есть ли такой код в издании из коллекции Джонатана? Надо будет проверить. Если есть, значит, книга украдена из библиотеки. И что тогда делать? Он проклял тот день, когда его назначили литературным поверенным покойного. «А я-то думал, что ты мне друг, Джонатан!»

Остаток дня он работал над несколькими научными запросами и справкой для крупного коллекционера, отвечал на международные звонки из университетов Англии и Швейцарии и помогал посетителям в читальном зале.

Джуэлл Инглиш и Норман Дженклоу сидели в зале. Хотя они и были одного возраста и считались активными коллекционерами, но никогда не разговаривали, избегая общества друг друга. Калеб знал, как началась их вражда; это был один из самых болезненных моментов за всю его службу здесь. Инглиш однажды высказала Дженклоу свой энтузиазм по поводу «десятицентовых романов» Бидла. Ответ старика стал для нее некоторой неожиданностью, мягко говоря. Калеб хорошо помнил реакцию Дженклоу: «Книги Бидла – чушь, и годятся они только на фантики для дешевых конфет, которые потребляют безмозглые идиоты, питающиеся одними отбросами. Да и фантики-то паршивые!»

Вполне понятно, что Джуэлл Инглиш не слишком хорошо отнеслась к столь сокрушительному определению в адрес страсти всей ее жизни. И отнюдь не собиралась оставлять сей выпад без ответа. Прекрасно зная любимого автора Дженклоу, она сообщила старичку, что Хемингуэй просто второсортная пьянь, а не писатель, и его язык прост потому, что Хемингуэй не был способен набольшее. А тот факт, что он получил Нобелевскую премию за все это дерьмо, лишь навеки уронил в ее глазах значимость самой премии. И, добавляя к этому оскорблению еще одно, также заявила, что Хемингуэй недостоин даже лизать подметки фирменных ботинок Ф. Скотта Фицджеральда и – Калеб всегда болезненно морщился, когда вспоминал об этом, – намекнула, что Эрнест Хемингуэй, этот мужественный охотник и рыбак, предпочитал женщинам мужчин, причем чем моложе, тем лучше.

Лицо Дженклоу при этом сделалось багрового цвета, и Калеб был почти уверен, что старичок вот-вот свалится от сердечного приступа. Это был первый и единственный раз, насколько Калеб мог припомнить, когда ему пришлось разнимать посетителей читального зала отдела редких книг, причем обоим было далеко за семьдесят. Дело почти дошло до драки, и Калебу пришлось схватить редкие книги, лежавшие у них на столах, чтобы предотвратить попытку использовать их в качестве оружия. Он долго потом наставлял их обоих на предмет соблюдения правил поведения в библиотеке, своего рода этикета, и даже угрожал лишить их доступа в зал, если они не прекратят. У Дженклоу был такой вид, словно он вот-вот ударит Калеба, но он все же сдержался. Калебу не составило бы труда одолеть этого усохшего старичка.

Калеб то и дело поднимал глаза от своей работы, чтобы убедиться, что все спокойно. Но Дженклоу был вполне доволен, перечитывая свою книгу и лениво водя огромным карандашом по листу линованной бумаги, останавливаясь лишь иногда, чтобы протереть толстые линзы очков. Джуэлл Инглиш тоже погрузилась в свою книгу, но, подняв взгляд, заметила, что он смотрит на нее, закрыла книгу и поманила его к себе.

Когда он сел рядом, она прошептала:

– Помните, я говорила вам о том издании Билла?

– Да-да, которое в отличном состоянии.

– Я заполучила его! Заполучила! – И она тихонько захлопала в ладоши.

– Поздравляю, это просто здорово. Оно действительно в хорошем состоянии?

– О да, иначе я бы не стала вас звать. Я хочу сказать, вы же эксперт.

– Ну вы скажете, – скромно потупился Калеб.

Она ухватила его за руку своими скрюченными шишковатыми пальцами, которые оказались на удивление сильными.

– Вы не хотите как-нибудь ко мне заехать посмотреть?

Он попытался деликатно высвободиться из ее захвата, но Джуэлл держала его довольно крепко.

– Ну, понимаете, надо проверить, там у меня намечено… Вот что: в следующий раз, когда вы сюда придете, назовите конкретные дни, когда вы свободны, и я посмотрю, свободен ли я.

– Ох, Калеб, – кокетливо произнесла Джуэлл, – я всегда свободна! – Она состроила ему глазки, хлопая накладными ресницами.

– Ну что ж, отлично. – Калеб в ужасе попытался вырваться, но не тут-то было.

– Давайте назначим день прямо сейчас, – проворковала она.

Калеб в отчаянии обернулся в сторону Дженклоу, который уже подозрительно на них посматривал. Они с Джуэлл вечно конкурировали, кто завладеет вниманием Калеба – прямо как волки, сцепившиеся над тушей бычка. Ему придется провести несколько минут с Дженклоу, прежде чем тот уйдет, чтобы сохранить равновесие, иначе старикашка неделями потом будет жаловаться на несправедливость. И тут при взгляде на старого джентльмена Калеба осенило.

– Джуэлл, готов спорить, что, если вы попросите Нормана, он будет просто счастлив взглянуть на вашего нового Бидла. Уверен, он ужасно сожалеет о своей несдержанности.

Она немедленно выпустила его руку.

– Я не разговариваю с неандертальцами! – ядовито сказала она, открыла свою сумку для проверки и вышла из зала.

Калеб, улыбаясь, потер руки, а затем провел некоторое время с Дженклоу, словно вознося ему благодарности за идею, как отделаться от Джуэлл. Потом он вернулся к своей работе.

И все же его мысли продолжали перескакивать с «Книги псалмов» на смерть Джонатана, потом на так же внезапно погибшего спикера палаты Боба Брэдли и, наконец, на Корнелиуса Бина, богатого, склонного к адюльтеру подрядчика, который, судя по всему, убил своего соседа.

Подумать только, ведь он стал библиотекарем отчасти потому, что ненавидел стрессовые ситуации. Может, ему следует попробовать устроиться на службу в ЦРУ – просто чтобы сменить обстановку?

Глава 41

Аннабель заказала обед в номер, приняла душ, завернулась в полотенце и принялась расчесывать волосы. Сидя перед трюмо, она стала обдумывать сложившуюся ситуацию. Четвертый день уже настал, так что Джерри Бэггер теперь знает, что стал на сорок миллионов долларов беднее. Ей бы следовало сейчас находиться как можно дальше от этого человека, а она торчит всего в часе лёта от него. Раньше она никогда не позволяла себе отступать от намеченного плана, но ведь раньше у нее никогда не убивали мужа, пусть и бывшего.

Ее крайне заинтересовали Оливер и Милтон, Калеб казался несколько странным, а Робин забавлял своими щенячьими попытками ее подклеить. И еще Аннабель вроде как даже нравилось, что она связалась с этой чугунной компанией. Несмотря на склонность к одиночеству, Аннабель всегда была частью команды и даже нуждалась в этом. Сначала она была в команде с родителями, а потом повзрослела и начала собирать уже собственные. Оливер и его друзья помогли ей заполнить образовавшуюся в ее жизни пустоту, хотя и совершенно иным образом. И все же ей не следовало здесь оставаться.

Она перестала расчесывать волосы, сбросила полотенце и натянула длинную майку с короткими рукавами. Подошла к окну и выглянула вниз, на оживленную улицу. Глядя на потоки машин и спешащих пешеходов, она мысленно пробежалась по тому, что уже сделано: выступила в роли редактора журнала, со знанием дела помогла Оливеру проникнуть в библиотеку конгресса, совершила уголовно наказуемое преступление, представившись агентом ФБР, а теперь еще и намеревалась придумать для Калеба способ заполучить видеозаписи с камер слежения и попытаться выяснить, что произошло с Джонатаном. И если Оливер прав, против них могут сыграть люди, гораздо более опасные, чем Джерри Бэггер.

Она отошла от окна, села на постель и принялась мазать ноги кремом. «Это все сплошное сумасшествие, Аннабель, – твердила она себе. – Бэггер будет землю рыть, чтобы тебя найти и прикончить, а ты сидишь здесь, даже за границу не убралась». Но она ведь обещала помочь этим ребятам. Более того: сама напросилась к ним в компанию. «Стоит ли мне продолжать торчать здесь и надеяться, что радары Джерри не достанут до округа Колумбия?» Джонатана кто-то убил. И она желала отомстить, пусть даже по той единственной причине, что некто принял решение покончить с ним задолго до того, как его жизнь подошла к естественному концу.