Почему существует наш мир? Экзистенциальный детектив - Джим Холт

Придерживался ли Лесли точки зрения Платона или Спинозы, его представления о реальности обладали определенной красотой – красотой онтологического бреда. Несмотря на всю силу его аргументов (а у него всегда находился ответ на мои возражения), можно ли принимать всерьез его аксиархизм («главное – ценность!») в качестве объяснения причины существования всей Вселенной?

Как оказалось, многие мыслители относятся к аксиархизму вполне серьезно. Например, оксфордский философ (и ярый атеист) Джон Мэки в своем рассуждении в защиту существования Бога длиной в целую книгу под названием «Чудо деизма» посвятил аксиархизму Лесли отдельную главу, озаглавленную «Заменители Бога».

«Идея, что всего лишь этическая потребность в чем-либо сама по себе может обусловить появление этой вещи в реальности, без воздействия какого-либо человека или сознания, осознающего эту потребность и действующего для удовлетворения ее, без сомнения, кажется поначалу странной и парадоксальной, – пишет Мэки. – Тем не менее именно в ней великая сила крайнего аксиархизма»149. Теория Лесли, по мнению Мэки, предлагает единственно возможный ответ на вопрос, лежащий в основании любой космологической дискуссии, а именно: «Почему вообще что-то существует?» или «Почему должен быть какой-то мир вместо пустоты?».

Разумеется, замечает Мэки, никакое объяснение в терминах «первопричины» не может ответить на фундаментальный вопрос бытия, поскольку такое объяснение всего лишь ставит вопрос о причине существования самой первопричины – неважно, является ли она Богом, или нестабильным участком ложного вакуума, или чем-то еще более экзотичным, тогда как объяснение существования мира, согласно Лесли, такого изъяна не имеет. Объективная потребность в добре, постулируемая Лесли, является не столько причиной, сколько фактом – необходимым фактом, который не требует дальнейших объяснений. Добро – это не субъект действия и не механизм, создающий Нечто из Ничто, это причина, почему существует мир, а не пустота. Правда, в конце концов Мэки не принимает аксиархизм Лесли на веру, поскольку не убежден, что «ценность чего-либо сама по себе способна вызвать к жизни эту вещь».

Меня аксиархизм тоже не убедил.

– Метафизика – это, конечно, хорошо, – сказал я Лесли, – но какие у вас есть доказательства для подобных невероятно спорных утверждений о существовании мира?

– Я всегда удивляюсь, когда говорят, что для моих утверждений нет никаких оснований, – ответил Лесли с едва скрываемым раздражением. – Я бы сказал, что есть одно весьма существенное основание, а именно само существование мира. Почему оно сбрасывается со счетов? Уже само существование Нечто, а не Ничто, просто требует объяснения. И где конкуренты моей платоновской теории?

В этом он был прав. Пока ни одно из других известных мне предложенных решений – те, что основаны на квантовой космологии, на математической необходимости или Боге, – ни одно из них не выдерживало критики. На данный момент платоновская идея добра выглядит единственным подозреваемым.

Тем не менее в рассуждениях Лесли мне почудилось круговое доказательство. Мир появился благодаря добру. А откуда мы знаем, что добро вызвало к жизни мир? Потому что мир существует! Если аксиархизм представляет собой нечто большее, чем пустую тавтологию, то Лесли придется привести какие-то дополнительные доказательства в его защиту – что-то помимо простого существования мира.

И Лесли это удалось.

– Еще одним доказательством является наличие в мире множества упорядоченных структур, – сказал он. – Почему Вселенная повинуется закону причины и следствия? Почему эти законы такие простые, а не гораздо более сложные? За последнее столетие философы науки высказывали сомнение в том, что причинная упорядоченность Вселенной будет когда-либо объяснена. И она действительно требует объяснения. В конце концов, порядок не является чем-то само собой разумеющимся, его наличие неожиданно, ведь существует гораздо больше способов устроить в мире полный беспорядок, чем аккуратный порядок. Так почему же элементарные частицы исполняют свои математически элегантные пируэты? Для платониста вроде меня подобные закономерности объясняются так же, как и существование Нечто, а не Ничто, – а именно своей этической необходимостью.

– «Причинная упорядоченность» явно обладает больше эстетической ценностью, чем этической, – заметил я.

Я никогда не мог провести границу между ними, – ответил Лесли. – Любая ценность – это то, что должно существовать. Кстати, есть и третье доказательство в защиту моей платоновской теории – это тонкая настройка фундаментальных физических констант для разумной жизни.

Я возразил, что настройка физических констант может быть объяснена наукой, разве нет? Допустим, как считают физики вроде Стивена Вайнберга, наша Вселенная есть лишь часть мультивселенной. Теперь предположим, что физические константы имеют различные значения в различных частях мультивселенной. Тогда, согласно антропному принципу, вполне ожидаемо обнаружить, что в нашей части мультивселенной эти константы благоприятствуют эволюции разумных существ, подобных нам. Если есть мультивселенная, то Платон не нужен!

– На это у меня есть пара возражений, – сказал Лесли. – То, что гипотеза мультивселенной является альтернативой аксиархизму, не означает, что наличие тонкой настройки не может быть доказательством обеих точек зрения одновременно. Я приведу вам в пример небольшую притчу, притчу об исчезнувшем сокровище. Вы находитесь на необитаемом острове и зарыли там сундук с сокровищами. На острове, помимо вас, есть только два человека – Смит и Джонс. Однажды вы пришли туда, где зарыли сокровище, чтобы его выкопать, – а его там нет! Факт исчезновения сокровища увеличивает вероятность того, что оно украдено Джонсом, а также вероятность альтернативной гипотезы, состоящей в том, что вором является Смит. Точно так же открытие тонкой настройки констант увеличивает вероятность того, что гипотеза мультивселенной верна, а также вероятность того, что моя аксиархическая гипотеза тоже верна.

Далее он перешел к более сложному доказательству – насколько я знаю, совершенно оригинальному, – заявив, что гипотеза мультивселенной на самом деле не объясняет загадку тонкой настройки.

– Обратите внимание, – сказал Лесли, – что для развития жизни во Вселенной каждая из космических констант должна быть определенным образом тонко настроена в силу множества различных причин одновременно. Например, сила электромагнитного взаимодействия должна лежать в определенном узком диапазоне, во-первых, для того, чтобы материя могла отделиться от излучения, и вам было бы из чего создавать живые существа; во-вторых, для того, чтобы все кварки не превратились в лептоны, что означало бы полное отсутствие атомов; в-третьих, для того, чтобы протоны не распадались слишком быстро, иначе вскоре атомов не останется, не говоря уже о том, что организмы не выживут в потоке радиации от распада; в-четвертых, протоны не должны отталкивать друг друга слишком сильно, иначе химия будет невозможна, то есть основанные на химии существа вроде нас не смогут воз никнуть.

Лесли перешел к пятой, шестой, седьмой и восьмой причинам, причем каждая последующая отличалась все большей технической сложностью.

– А теперь, – сказал Лесли, закончив нудное перечисление, – ответьте мне на вопрос: каким образом один и тот же поворот космического регулятора силы электромагнитного взаимодействия способен удовлетворить все эти требования сразу? Непохоже, что модель мультивселенной может ответить на этот вопрос, ведь, согласно этой модели, сила электромагнитного взаимодействия меняется случайным образом от Вселенной к Вселенной. Однако даже для того, чтобы единственное значение силы, пригодное для жизни, стало возможным, сами фундаментальные законы физики должны иметь определенную форму. Другими словами, эти законы, которые, кстати, предполагаются одинаковыми во всей мультивселенной, должны обладать встроенным в них потенциалом для разумной жизни. И именно поэтому они должны быть такими законами, которые бесконечному сознанию будет интересно созерцать.

Аксиархизм Лесли был ужасно аккуратно упакован. Что бы вы ни думали о его умопомрачительных предпосылках (платоновская реальность добра, созидательная сила ценности), невозможно не восхищаться цельностью и связностью его мыслительной конструкции. И я, конечно же, восхитился, но не уверовал. Она не совсем отвечала моим глубинным экзистенциальным представлениям. А также не удовлетворяла мою жажду конечного объяснения. Честно говоря, я спрашивал себя: а насколько глубоко сам Лесли вовлечен в свою теорию – в эмоциональном смысле? Чувствует ли он к ней псевдорелигиозную привязанность?