Верная (не)верная - Евгения Грозд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Зеваку отправил в Верхоянский район, чтобы исследовать нынешнее положение той территории, где когда-то давно в моей жизни разыгралась страшная трагедия, до сих пор сводящая в Совесть мучила иголкой, когда начал понимать, что посадил парня в свою старую шкуру. Но откуда мне было знать, что Герасим может продолжить зверства Юрия Коваленко по кличке Холёный?
Я попал к Холёному в бойцовский клуб ещё сопляком прямо из колонии для несовершеннолетних преступников. Почему он выбрал меня, не знаю до сих пор — сирота, упрямец и уже преступник. Такой не нужен ни обществу, ни друзьям, ни этой жизни.
Герасим являлся правой рукой Холёного и советником, равно как и я сейчас по отношению к Бате. Меня выделили почти сразу среди новобранцев, велев тренерам уделить особое внимание на тренировках мне. По началу гонимый энтузиазмом ушёл в это с головой. Не жалел себя, силы и товарищей с ринга. Одобрение со стороны тюремщиков и преподавателей мотивировало, превращая в лучшую машину для убийств.
Но всё сломал один-единственный бой, который свёл на ринге меня и моего лучшего друга Сергея Бизонова, по кличке соответствующей его фамилии. Я оказался перед выбором убить человека, который давно стал мне, как брат или умереть самому, сохранив его жизнь. Первое совершить никак не мог. Ушёл в нокдаун, подставив на убой себя.
Тогда и узнал куда исчезают проигравшие. Два ротвейлера сомкнули зубы на моём теле, раздирая на части, как бы не пытался отбиться. Тогда сквозь адскую боль запомнил лишь злобное рычание и сумасшедшее лицо Холёного, наблюдающее с трибун. Я прощался со своей жизнью и клялся достать эту мразь с того света, но возможность мне предоставили гораздо раньше.
Пришёл в себя от мягкой и ласковой руки, которая нежное гладила по волосам.
— Наконец-то, — на меня смотрела пара шоколадных глаз, обрамлённых мелкой сетью морщин. Пожилая женщина склонялась надо мной, подобно матери, что никогда не знал. — Мы так боялись, что ты не выживешь.
Память лениво возвращалась, но попытка шевельнуться обухом заставила вспомнить главное. Всё тело в бинтах, особенно ноги, а я на мягкой чистой постели.
Огляделся. Обычная комната. На стенах картины, полки с фоторамками, книги и мелкие сувенирчики. Это явно не тюрьма и не карцер.
— Где я? Кто вы?
— Теперь ты с нами, Тесак, — ласково улыбнулась женщина. — Отныне всё будет хорошо. Ты только прими его приглашение, сынок…
Смысл этих слов познал в ближайшие дни. За мной вели наблюдение квалифицированные врачи, вкусно кормили и выполняли мелкие просьбы. Через две недели начал вставать, в удивлении обнаружив, что комната не заперта, и я свободен в передвижении.
Мысль бежать даже не закралась в голову.
Дом не обладал уютом или изысками, наоборот, интерьер более лаконичный с минимум вещей. Лестница со второго этажа так и манила вниз, чтобы увидеть из окна улицу.
Спуск оказался болезненным, шрамы на коже и разодранные мышца на ногах натягивались от движений, но я, давно привычный к боли, настойчиво шёл вниз.
Достиг цели лишь через пару минут. В предвкушении выглянул в окно. Огороженная территория. Небольшой палисадник и парковка для машин. Ни единого намёка на семейный быт, словно это не жилой дом, а бизнес-центр.
— Здравствуй, Алексей, — голос за спиной требовал обернуться.
На меня смотрел крепкий взбитый мужчина, сцепив руки за спиной — данной позы всегда опасался, поэтому навострил уши, внимательно бдя за его телодвижениями.
— Рад, что тебе намного лучше. Я хотел навестить тебя раньше, но Анна Матвеевна убедила, что к беседе ты будешь лучше расположен, если встанешь на ноги.
— Кто вы? — ходить вокруг да около и тем более любезничать настроя не было.
— Все зовут меня Батя.
— Вы тут в роли крёстного отца, что ли? — скривился я, ища амбалов или кого-то похожего с оружием в руках.
Мужчина негромко рассмеялся и покачал головой.
— Что-то похожее, но цели наши благороднее.
— Послушайте, я благодарен, что выходили меня и, скорее всего, даже спасли от тех собак, но мне не прельщает снова оказаться в чьей-то собственности.
— В том лагере человек по кличке Холёный использовал молодых парней, как ты, в своих целях. Кого-то продавал на подпольные бои в специальные клубы в Польше, Беларуси и даже в Европе. Кого-то растил для своей будущей охраны, которую имел привычку менять раз в два года, а всех остальных списывал подобным образом, — жестом очертил мою субстанцию. — Мы узнали о том месте год назад и всячески пытались подобраться, но подступиться оказалось почти невозможно, пока не внедрили своего человека. К счастью, всё произошло вовремя для тебя. Минутой позже, и уже не смогли бы спасти тебя. Живодёрня теперь в руинах и уничтожена. Я предлагал многим выжившим работу, кто-то отказался на определённых условиях, кто-то встал в строй. Я и тебе, Тесак, готов предложить такую работу.
— Что за работа? — недоверчиво смотрел исподлобья.
— Работа — делать мир чище, — абстрактный ответ. — Уничтожать тварей подобных Холёному. Мне нужны сильные, выносливые и преданные люди, на которых я могу положится. Тебя всему обучат. Ты не только станешь личностью, но и не будешь ни в чём нуждаться.
— С чего именно мне такие сливки?
— Мы видели твои бои, видели, как пытался дать отпор собакам, а так же благородство и преданность. Ты нераздумывая пожертвовал собой ради лучшего друга. Кстати, Бизон так же в нашей команде и давно ждёт, когда оклемаешься, чтобы навестить тебя…
Я поверил. Получить не только новую жизнь, но и новую семью — что может быть лучше для сироты?
Лишь с течением времени понял, что являюсь обычным карателем нежеланных людей для Бати. Протест рос в моих жилах, пока однажды, не понял одну истину. Все неугодные тоже творили зло, угнетали слабых и наживались за счёт воровства. Мы не лучше их, но и не хуже, так как хоть немного пытаемся сохранять баланс. Это слова Бати, и я с ними считался. Окончательно заняв сторону ОПГ, клялся хранить верность до гроба… Холёный был найден и убит, а Герасим разгромлен ценой жизни Бизона.
Шёл в ногу с Батей преданно и уверенно, пока не появилась эта чёртова Лера. Девчонка с голубыми глазами и лёгкой улыбкой, не только превратила мою жизнь в ничто, но и заставила поступиться принципами.
Что может быть проще дать Максиму Горелых сгинуть? Я бы решил все проблемы. Лера перебесится и успокоится в хлопотах
