Исповедь пофигиста - Александр Тавровский

Но и Боря профи. Ювелир! Ездил только на такси, только на такси. В любую погоду ходил только в кожаном пальто и со всеми вежливо здоровался. Во, блин, авторитет! А жил с обыкновенной уличной торговкой-воровкой.

Брата Бори недавно подрезали в пивной. В последнее время Боря как-то загрустил, сдал и стал заходить к алкашам с четвертого этажа: мужу и жене и ихнему брату. Нет… К брату мужа его жены. Мужьями братья были по очереди, а Райка, их жена, как из фильма ужасов, женщина-вурдалак, с двумя желтыми клыками спереди. Год назад семейка выиграла «волгу» по лотерее. Я всегда знал, что им повезет, но чтобы так крупно! Бедную машину пропивали всей семьей, потом всем подъездом, домом… Когда дошло до улицы, менты тоже захотели поучаствовать и отобрали остатки выигрыша, прихватив при этом одного из братьев. Правда, ненадолго.

Так… Боря, братья и сестры алкаши, толстуха Надя и Девятое мая — День Победы. А ментовская овчарка уже хорошо знала Борю, поэтому сразу взяла след, но Надя ее разочаровала с порога:

— А Бори нет дома.

— Не страшно, — сказал литеха, — обойдемся пока без него. Гражданка Шахова, посторонитесь, пожалуйста. Обыск!

— Как же это — без хозяина? — заволновалась Надя. — Как что, так к Шаховым.

— Все претензии к собаке. Сядь на стул и не шуми. Я сказал: сидеть!

Менты прошмонали всю квартиру. На кухне, на газовой плите, в кастрюльке булькал чифирь; в ванной из-под драного тряпья менты выволокли здоровенный мешок маковой соломки; в спальне на шифоньере под офигенными оленьими рогами случайно нашли жестянку с патронами от мелкашки. Я ее первый заметил.

— А шо там, — говорю, — под рогами?

— Под твоими? — захихикал мент.

— Под моими — голова. А твои — вон на шкафу.

Меня гоняли по всей квартире. Я ж понятой, человек с понятием. Без меня они хрен чего поймут.

— Товарищ Лукацкий! Подойдите сюда, пожалуйста. Видите: в гипс заделаны лезвия от бритвы. Это, так сказать, орудие пролетариата, ими Боря подрезает лохам карманы. Тонкая работа.

— Понятые, ко мне! Вот — пачки с фенобарбиталом, бывшим люминалом. Сильное снотворное, шестьдесят шесть упаковок. На днях на углу грабанули аптеку, унесли много фенобарбитала. Вот он, голубчик. А это вообще чудо: одноразовые шприцы. У них, гадов, все есть…

— Эй! Где эта мадама? Будем составлять протокол. В последний раз спрашиваю, куда девала мужа? Я тебе счас устрою праздничный салют верхом на параше. Все, собирайся!

Я представил Надю верхом на параше, когда проходил мимо ихнего туалета. Тут я вспомнил, что с утра там не был, и дернул дверь. Дверь почему-то не открылась. Конечно, можно было пойти и к себе, но мне захотелось именно здесь, на рабочем месте. Я позвал лейтенанта.

— Командир! Я хочу в туалет, а он не открывается.

— Так он что, закрыт? Пахомыч, ты туалет шмонал? А что ж ты, кретин, туда только поссать ходишь? Ломай дверь!

Тут дверь открылась сама, как по команде. Менты шарахнулись по сторонам: кому охота погибать в День Победы? А я не успел, и прямо передо мной возник Боря в своей сексуальной пижаме. Труба! Боря низкий, широкий и весь в татуировке.

— Ордер! — заревел Боря.

Люто смотрит на меня, а наступает на сапоги ментяре:

— Где орррдер?!

— Боря! — оправдывается мент. — Ты же меня знаешь! Ну нет сейчас ордера, ты ж не фраер, сам понимаешь: сегодня праздник, все гуляют — и ваши, и наши. Счас приедет помпрокурора и нарисует тебе ордер, потерпи.

— Твою мать! — у Бори началась блатная истерика. — Шкуры ментовские! Не пущу!

Менту это надоело, мне тоже. Но менту больше.

— Эй! — крикнул он, — давай сюда понятых, будьте свидетелями. Гражданин Шахов только что бросился на меня с ножом и материт меня, офицера, как последнюю шестерку. А что это у тебя за окровавленные тряпки в углу? Ну что, Боря, приплыл?

Первой ситуацию оценила Надюха:

— Да он матерится для связки, он же по-другому не может. Посидите с его… Ой, что вы уже пишете? Это ведь сразу три года!

Тут и Боря допер:

— Начальник! Ты чего? Где ты видел нож? Я ж в кальсонах! Ты че меня на понт берешь? Какие тряпки? Это же краска. Знал бы, ни за что из сортира не вышел! Хрен бы меня там нашли!

Борю забрали. А через неделю выпустили. Собака обозналась, кляп ей в пасть!

А Боря скоро умер от передозировки чифиря, не вынес собачьего обращения. Болтали, что передозировку организовала милиция. Очень может быть. Надоел.

Его сеструха, стоя у подъезда, угощала всех водкой:

— Выпейте, добрые люди, за упокой его души. Он был слабый человек, но хороший. Жил тяжело и умер тяжело.

— И здоровался со всеми, — поддакивали соседи, давясь дармовой водкой.

Хоронили Борю пышно. Гроб несли через весь двор, до самого проспекта, на руках. Так ни одного мента не похоронят. Бандит же!

Жил да был, жил да был, жил да был один бандит!.. Куплю себе кожаное пальто, как у Бори, приеду на Брунерку на такси и со всеми встречными немцами буду здороваться. Alles klar!

Глава четырнадцатая

Мне кажин день приходит по чуду, иногда по два и больше, от разных иноземных фирм. Недавно пришло письмо из Австралии:

«Херр Лукацкий! Сердечно поздравляем Вас с невероятной удачей. Вы выиграли МИЛЛИОН, плюс телевизор „Грюндик“ с картинкой в картинке, плюс компьютер и специальный термоключ для моментального отмораживания вашего багажника даже при комнатной температуре.

Вы, конечно, можете спросить, херр Лукацкий, откуда у нас для Вас такие замечательные призы, если Вы не только не играли с нами, но даже не можете прочесть название нашей знаменитой фирмы.

Так знайте, все это осталось от прошлых розыгрышей. Многие чересчур грамотные победители не обращаются за призами, и мы их отдаем тем, кто обращается, даже неграмотным.

Ваш выигрыш уже лежит в несгораемом, непотопляемом и неотпираемом сейфе „Nord Bank“. Он — Ваш без всяких „но“ и „если“! Только купите у нас какую-нибудь бросовую вещичку из каталога на сумму не менее двадцати пяти марок. Ну что Вам стоит, наш дорогой Миллионер!»

Я им тут же послал письмо с моей фоткой и категорическим согласием. По-русски, коротко и энергично.

«Название вашей фирмы прочел со словарем. Примите заказ на ваш бросовый товар на сумму тыща марок. Из выигранного мной миллиона вычтите сумму заказанного мной товара. Остаток переведите немедленно на мою „жироконту“ вместе со всеми обещанными плюсами. Навечно ваш! Бывший контингентный беженец, миллионер Игорь Лукацкий».

Через три дня приходит ответ… из Австрии:

«Дорогой херр Лукацкий! Мы даже не можем представить себе, что Вы до сих пор не потрудились забрать у нас свой выигрыш. Мечта Ваших сновидений — путешествие в Японию за двадцать тысяч марок, с проживанием в десятизвездочном отеле с полупансионом и морем — ждет Вас!

Вы поедете туда на выигранном Вами же „Мерседесе-230“ последней модели, на нем вместо номера уже выгравирована ваша редкостная фамилия. В пути Вас будет сопровождать кредитная карточка „Visa“ с миллионом марок.

Если Вам покажется этого мало, можете смело мечтать о мотороллере „веспа“, супертуристической палатке на троих, радиотелефоне „хэнди“ и неповторимом комплекте щипцов для камина в оригинальной упаковке.

Фотография „мерседеса“ и кредитная карточка типа „Mustern“ прилагаются. Она уже ваша. Только закажите, между прочим, нашу крохотную новинку — кофеварку-малютку всего за тридцать восемь марок. Это будет для нас условным сигналом, что вы живы и ждете своего чуда. О’кей?»

И думать нечего! Что я, лох? Я взял мою кредитную карточку «Mustern» и пошел по банкам: нужно срочно снять все деньги. Все мое должно быть у меня. Да и социаламт не узнает, что я стал миллионером, а то снимут пособие и останешься посреди чужой страны без средств к существованию.

В банках мне всегда рады. В «Volksbank» автомат долго тянул у меня карточку, но засосал — не вытянешь. А потом выплюнул. Все правильно, блин, сейчас начнет шуршать купюрами. Не шуршит.

— В чем дело? — кричу, — шурши, гад!

Не шуршит и что-то мелко пишет на табло. А я же инвалид по зрению. Но все же присмотрелся — ни одного слова на родном языке. И вдруг он говорит чисто по-русски.

— У вас проблемы? Могу я вам чем-то помочь?

Ну, говорящий автомат в натуре! Я обрадовался:

— Конечно, дружок, можешь!

И снова сунул в него карточку.

А позади меня кто-то пинает в спину.

— Херр, покажите же, пожалуйста, карточку!

Оборачиваюсь. Какая-то девица в фирменной юбке мне улыбается.

Я говорю:

— Ваш автомат нихт ферштэйн.

А она взяла мою карточку, повертела в руках и ехидно спрашивает:

— Извините, на каком фломаркте вы ее купили?

— Я ее выиграл! Вы, кажется, русская, ничего еще не знаете. Позовите мне немцев.