Казак М.С. Краснов пленник за службу Чили - Жизела Энсина

В течение длительного времени с этой целью, согласно поставленным задачам, сотни лучших офицеров, сержантов и рядовых наших Вооружённых Сил прошли соответствующую подготовку, как в Чили, так и за рубежом. Этот процесс осуществлялся в полном соответствии с установками и постановлениями Правительства, согласно существующим законам и финансировался из государственного бюджета.

Ежегодные планы Высшего Совета Национальной Обороны (CONSUSENA), возглавляемого очередным министром Обороны страны: учения, манёвры, техника, закупки вооружений и, естественно, тренировка и инструктаж специальных подразделений — все это являлось очевидным свидетельством воли и национальной ответственности в стремлении не допустить поражения чилийского общества перед лицом подрывной деятельности и терроризма. Не допустить людских страданий, уже известных на примере других многочисленных народов мира, где царствовала вышеупомянутая бесчеловечная политическая философия. Сегодня, спустя 30 лет после национальной катастрофы и последующего восстановления свободы и достоинства чилийской нации — ни один политик, ни одна общественная структура не могут этого ни отрицать, ни уличить нас во лжи, ни игнорировать всё это, не покраснев от стыда и смущения. В частности речь идёт о тех, кто сегодня хранит заговорщическое молчание, наблюдая и пытаясь «не замечать», как их Вооружённые Силы и Органы Правоохраны подвергаются насмешкам, издевательствам и унижению, со стороны дышащих ненавистью мести и реваншизмом сил, которые фактически реально виновны в нарушении прав человека и попрании гражданских свобод на нашей Родине.

Таким образом, все необходимые меры для защиты нашей страны были предприняты. Со всех сторон раздавались аплодисменты, благодарности и комплименты. Для нас, солдат чилийской армии, верных духу нашей присяги: «Если нужно — отдать свою жизнь…» — это имело двойную и тройную ценность. Ведь применение силы от лица и от имени государственной власти и участие в предусмотренных ею операциях и акциях, и сегодня подразумевает постоянный риск и опасность (даже если речь идёт о простых учебных манёврах). Эта опасность является единственно реальной спутницей жизни такого рода мужчин. И по-другому быть и не может, так как во всём мире конечной целью любых военных действий в боевых условиях должно быть недопущение поражения и предотвращение собственной гибели, что включает в себя необходимость уничтожения противника, но — не умышленное преступное убийство.

Здесь я хочу быть предельно точным: я не подвергаю сомнению то, что было совершено отдельными, признавшими свою вину лицами, что было официально юридически доказано и признано соответствующими органами власти как преступление. Но что касается меня лично, то во время моего служебного откомандирования в DINA (Национальное разведывательное управление) в период с середины 1974 г. и до конца 1976 г. — ни об одной из подобных ситуаций или наличии каких-либо проступков мне не было известно.

Так же как и сейчас, подобное уже происходило в разных критических ситуациях чилийской истории. И всегда за прегрешения всего общества должны были платить солдаты. Это стало уже печальной традицией, до сих пор стыдливо скрываемой.

Для солдат не существует прав и справедливости и их можно сдавать мести вчерашнего противника. Если просмотреть нашу историю, то ожидать признания и благодарности не приходится.

Сейчас, когда угроза и опасность, похоже, миновали, всем тем, кто вчерашним большинством нас тогда не только приветствовал аплодисментами, но и призывал нас быть более жесткими и энергичными, т. к. «мягкая диктатура» для большинства казалась недостаточной — всем им теперь стало более полезно, удобно и очень легко всё это «забыть».

Мы, солдаты, привыкли по роду нашей профессии рассматривать национальное развитие через призму обязанности и долга, без внесения партийных, личных или религиозных предпочтений. С этой позиции я должен констатировать, что сегодня в Чили вновь усиливается идеологически непримиримая конфронтация. Внешне отличная от прошлой, но та же по содержанию, пытающаяся тем или иным образом расколоть общество и, используя ту или иную общественную группу, полностью доминировать и подмять под себя социальную и политическую власть. Поэтому этим силам, похоже, необходимо уже сегодня для «профилактики» подавить вооружённые силы, правосудие, «интеллектуальных критиков», а завтра — и все иные институты общества, способные еще оппонировать, но которые уже сегодня подхалимски льстят этим силам и демонстрируют свою покорность, просят их о «прощении», чтобы обезопасить себя в будущем. Но, как и всегда, левые откажутся от них, как только они им больше не понадобятся, и забудут о своих обещаниях.

Я лично, исходя из опыта жизни и понимания действительности, никогда не скрывал ни моего имени, ни моего воинского звания (в то время — лейтенанта) и считаю себя лишь одним из тех солдат, которые убеждённо, лицом к лицу, противостояли преступникам, организованным и подготовленным в самых различных уголках мира с целью осуществления подрывных акций, нагнетания ужаса, насилия и ныне откровенно признающих ведение своей террористической деятельности задолго до вынужденного вмешательства Вооруженных Сил в политическое управление страной.

Ни я, ни один из моих тогдашних (1974–1976 гг.) подчинённых никогда не знали о существовании «похищенных» во время исполнения наших специфических служебных обязанностей, более того — никогда не участвовали в похищениях. Всё это вчерашние террористы прекрасно знают, но их сегодня покрывают определённые привилегированные политические и общественные силы. Это известно армии и моим командирам, моим подчинённым, судьям и моим верным и прилагающим большие усилия в моей защите адвокатам.

Сомневающимся и тем, кто привык к высказыванию не основанных на действительности мнений и к суждениями, игнорирующим правду, я предлагаю погрузиться в чтение сотен томов, содержащих детали всевозможных судебных дел, в которые меня вовлекли и «благодаря» которым я был подвергнут бесчисленным следственным и судебным процессам, основывающимся на клевете и незаконных и противоречивых показаниях. И, несмотря на это, даже какого-нибудь одного единственного обвинения в совершении какого-либо незаконного действия не доказано! Не зря же меня вот уже более 25-ти лет моей жизни беспрерывно таскают по различным судебным инстанциям — только для того, чтобы сегодня заточить по «обоснованному подозрению», существующему только лишь в головах диковинных чиновников юридической администрации, предъявляющих мне смехотворные обвинения в не существовавших, непонятных и не поддающихся разумению «постоянных похищениях».