Средневековая история - 3. Интриги королевского двора - Галина Гончарова

Некую графиню Иртон, осененную милостью Звездной Кобылицы. Которая распознала болезнь, даже не видя юношу.

Оказывается, ее причиной был яд.

Как его дают - графине было неизвестно. По ее словам, этот яд могли либо наносить на кожу, либо подсыпать под половицу комнаты, растворять в пище... да что угодно. Но убивать человека он будет именно так. Медленно. Поэтому если Великий хочет видеть сына здоровым - пусть ищет отравителя.

Или - отправит сына в Иртон. Конечно, путь неблизкий, но в пути и отравителю будет сложнее. А чтобы проверить правдивость слов графини - пусть устроит ему молочную диету. Хвойные ванны тоже помогают.

Но прежде всего - найти отравителя. 

Ханган задумался.

И решил для начала попробовать молоко и ванны. Тахир писал, что юношу специально травят медленно. Вот если поможет - скажем, если за пять дней ему не станет хуже, тогда будем думать дальше.

А пока... кого Тахир назвал в качестве подтверждения своих слов?

Али Ахмет дин Тахирджиан?

Знатный и достойный род. 

И верный своему Хангану. Он не станет лгать господину

***

Проследить ниточки Кариста Трелони Торию так и не удалось. И Лиле он об этом отписывал с искренней печалью. Мол, и рад бы, да статус не пускает.

Не его поле игры.

В столице своих умных хватает.

Лиля кивнула - и отписала отцу и Ганцу. Пусть зайдут с другой стороны.

Она пока никуда не спешит.

Хотя пищу все равно проверять приходится. Никаких специй, ничего незнакомого. Лиля откровенно боялась - и не скрывала этого.

А тут еще...

Дамис Рейс выводил женщину из себя.

И Лиля на полном серьезе размышляла - не отправить ли его к чертовой бабушке в Альтвер?

Плевать, что зима.

Если Бог милостив - выживет, а не подохнет. А подохнет - переживем.

Учителем он был неплохим, но...

Бывает такое с женщинами. Когда у них 'женская интуиция'.

Вроде бы ничего такого, на что можно людям пожаловаться. Но - взгляды.

Вздохи.

Вроде бы случайные прикосновения к руке.

Цветов не было, но зимние букеты - были. Хвоя с ягодами... красиво, но...

Лиля нервничала, раздражалась - и решила разрубить этот узел первой. Если какой-то фактор травмирует тебя - анализируй и оперируй. Само в этой жизни ничего не рассасывается. Зато отлично нарывает и вскрывается в неудобный момент.

Итак - свет!

***

Дамис Рейс шел к графине, как на праздник.

Заметила?

Безусловно. Он все сделал, чтобы его заметили. И теперь... что она будет делать?

Краснеть?

Опускать глаза?

Интересно, какая она в любви?

Да, днем она сильная и жесткая, но это ведь женщина. Всего лишь женщина. А женщины - по определению слабые и хрупкие. Ищущие сильное плечо.

И всегда готовые на кого-то опереться. Это нормально и правильно.

Он ожидал многого.

Смущения, робости, удивления...

Чего он не ожидал - так это того, что его официально вызовут в кабинет. Лонс выйдет - и Лиля, даже не вставая из-за стола, посмотрит на него с интересом.

- Итак, любезнейший Рейс, что все это значит?

***

Лиля долго готовила эту сцену. Подбирала место, наряд... ей надо было сейчас выглядеть внушительно - она и будет.

Свободное черное платье скрывает пока еще избыток полноты, стол завален свитками и книгами, гостевое кресло убрано, так что любой вызванный должен стоять перед ней, как провинившийся школьник в кабинете директора.

Так что Дамис с порога наткнулся на ледяной взгляд.

- Итак, любезнейший Рейс, что все это значит?

- В-ваше сият-тельство?

- Да. Вот и объясните мне, что это за взгляды, букеты и прочее. Вы мне уже месяц жить спокойно не даете. Зачем?

Дамис на миг даже опешил. А потом решил разыграть карты.

- Ваше сиятельство, простите мне мою наглость...

Возможно, здесь ожидалась реплика от Лили. Но девушка молчала. Иногда, собирая анамнез на больных, она понимала - вопросы могут и навредить. Дай человеку выговориться.

И Дамиса понесло.

Сначала он рассказал, как ждал этого приезда.

Потом - как восхитила его лично Лилиан Иртон. О ее красоте, уме, достоинствах и выдающихся душевных качествах можно было написать целую поэму. А потом еще положить на музыку и спеть.

И несчастный - влюбился.

По самые уши.

А госпожа графиня не обращала внимания, была так холодна и недоступна, как звезда с ночного небосклона... и что оставалось делать несчастному?

Лиля слушала - и косела. Чуть ли не в буквальном смысле слова.

Нет, ну что за бред?

Она, конечно, женщина симпатичная. Особенно сейчас, когда ушла лишняя вода. Но чтобы мужика вот так пробрало?

Дамис отвешивал комплименты ее глазам и волосам, плел что-то про пряди, в которых запутались солнечные лучи, а Лиля напряженно размышляла. Учитель.

Всего лишь учитель.

По нынешним временам - человек стоящий между слугами... и чуть более привилегированными слугами. Он просто не может влюбиться в графиню. То есть теоретически - может. Но практически - за такое его просто повесят на суку, без суда и следствия. И он не может этого не понимать.

На что тогда расчет?

На то, что она - одна вся такая несчастная, без сексу, без мужа-управителя под боком, просто упадет к нему в руки, как спелое яблоко?

Или...

В первую минуту Лиле эта мысль показалась глупостью. Но ведь паранойя не означает отсутствия слежки, так?

Согласно законодательству, если она поймает супруга на горячем - она может только развестись.

А если наоборот - тут все куда печальнее. Изменницу могут и в местный монастырь засунуть, а это жуть такая, что тюрьма раем покажется.

Какая-то подстава?

От мужа?

Лиля вспомнила доносы Эммы. Учитель спермотоксикозом не страдал, ибо регулярно пользовался услугами Мэри. А то и еще пары служаночек. Лиля специально попросила Эмму в свое время подобрать не особо благочестивых. Мужиков в замке много, надо же им напряжение сбрасывать...

Да и...

Лиля до сих пор считала, что была красивой. А сейчас ей до красоты, как до Китая. Кто поведется вот на это?! Пусть уже и не сто килограмм. Пусть девяносто, но при росте примерно в сто семьдесят сантиметров - все равно много...

Так что об искренней любви речь не шла. А расчет... а на что мужик рассчитывает?

Связь аристократки и учителя долго не продлится. Дамис даже не шевалье. Он - так. Сын купца, то ли шестой, то ли седьмой.

Подарки?

Может быть.

Материальная выгода?

Почему нет...

И - компромат.

Даже если здесь не знают такого слова, само понятие в ходу. И шантажируют здесь ничуть не хуже, чем в двадцать первом веке. И подставляют. Эй, это еще что?!

Вконец разговорившийся учитель решил перейти от слов к делу, обежал стол и рухнул перед Лилей на колени. Цапнул ее за ручку и принялся так нацеловывать, словно кисть шоколадом обмазали...