Охота на Чупакабру - Татьяна Рябинина

- Что? – вздернула она брови.

- Всегда хотел узнать, какого цвета шерсть у настоящих рыжих. А рыжая оказалась лысой.

- Чупин! – засмеялась ведьминским, колдовским смехом. – Я думала, это только подросткам интересно. А ты когда-то пролюбил свой шанс узнать. Вот и мучайся теперь до конца жизни.

- Я подожду, пока тебе не надоест ощипывать себя, как утку.

- Тогда я буду уже седая.

Вот так, да, белочка? Шутка юмора? Ну посмотрим, как ты сейчас пищать будешь.

Лаская костяшкой большого пальца набухший бугорок, протиснул два других внутрь, глубоко, по самую ладонь. И да, нас там определенно ждали: тесно и горячо, но так скользко, словно удачно смазанные лыжи шли по пробитой лыжне. А когда она с силой стиснула мои пальцы, реально искры из глаз посыпались.

Эй, ты там, все понял? Прикинь, что будет с тобой, когда дойдет  твоя очередь!

Сначала она сжимала мышцы, не впуская меня, и приходилось проталкиваться с усилием, а потом не отпускала обратно, и был в этом странный, завораживающий, но четкий ритм, а темп все ускорялся. Уже знакомо запрокинув голову, Яна подставляла шею под мои лихорадочные поцелуи и тихо поскуливала, а ее пальцы при этом так вцепились в мою задницу, что наверняка должны были остаться если не синяки, то следы от ногтей - точно.

Судя по ее судорожному частому дыханию, дело приближалось к развязке, и я подумал, что надо бы чуть притормозить, но тут колено взвыло от боли. Все это время приходилось опираться на одну ногу, она устала, и я неосознанно перенес вес на другую. Звуковую реакцию удалось сдержать, но Яна или поняла по моему лицу, или почувствовала.

Упершись ладонями в мою грудь, она отстранилась, выключила воду и потянулась за полотенцем. Быстро вытерлась, выбралась из ванны, посмотрела вопросительно.

Ну да, от боли боевое великолепие малость привяло. Да блин, не смотри на меня так, сейчас все будет обратно.

- Все нормально, Ян.

- Сядь на край.

Она повесила полотенце на батарею и взяла другое, сухое. Подошла и начала вытирать меня, и от ее прикосновений вкупе с жадным взглядом сквозь дымку желания все снова налилось так, что едва не  гудело от напряжения.

Вот только шкандыбать с костылем к постели, на которой собираешься заняться с женщиной любовью, уж больно не эротично. Я бы предпочел нести ее на руках.

- Вадим, иди, я сейчас.

Слушай, я тебя даже немного боюсь. Так правда бывает? Ты правда все так чувствуешь? Наверно, тебя где-то в небесных канцеляриях припасли специально для меня?

Доковылял до большой комнаты, разделенной на две зоны: гостиную и спальню. Сел на кровать, потер колено, успокаивая глухо ворчащую боль. И только тут сообразил, что резинки остались в чемодане в прихожей.

- Яна, можешь кое-что из чемодана принести?

- Это? – она достала из тумбочки коробочку.

Точно ведьма. И кажется, я сказал это вслух, потому что ответом снова был смех, пробирающий до печенок. Подошла, встала, крепко стиснув мои ноги своими, положила руки на плечи. Грудью прижалась к моей груди, лбом – к моему лбу.

- Чупин, ты мой должник. Думаешь, можно безнаказанно раскочегарить девушку до точки кипения и выставить за дверь? Ты представляешь, сколько за четырнадцать лет процентов набежало?

- Был неправ. Готов искупить ударным трудом, - я обвел языком ее губы, и она тут же ловко поймала его зубами.

- Да, придется. Считай, что ты у меня в плену. И я буду делать с тобой все, что захочу.

- Леди, я весь ваш. Можете даже проглотить мои яйца.

- Чуть позже, - Яна хмыкнула и, упираясь ладонями в плечи, заставила меня лечь.

Конечно, я хотел бы, чтобы было наоборот. Вести самому. Нет, не подчинять, именно вести, как в танце. Брать так сильно, насколько это доставит ей удовольствие. С другими мне было наплевать, что они чувствуют. С ней – нет. Главное - чтобы ей было хорошо. И если она хочет так – значит, будет так.

А резинку она надела сама, и я чуть не взвыл. Смешно сказать, это со мной случилось впервые. Даже представить себе не мог, насколько возбуждает, когда это делают изящные руки с тонкими пальцами. Теперь надо было очень сильно держать себя в узде, чтобы не опозориться скорострелом.

Сжимая мои бедра коленями, Яна наклонилась надо мной и опустилась сверху, медленно, плавно. Промелькнуло, что быть в плену не так уж и плохо, особенно с подобным рабским трудом. И, кажется, это была последняя более-менее связная мысль, потому что дальше я провалился в нереальность, умирая от каждого движения и с трудом сдерживаясь, чтобы не опередить ее, не превратиться в чертов вулкан раньше времени.

Она наклонялась, то лишь остро касаясь моей груди сосками, то прижимаясь всем телом, снова поднималась, выгибаясь дугой, а я держал ее за попу, пытаясь еще сильнее, еще глубже втиснуться в нее, хотя, казалось бы, куда уж больше. Ловил ее сбившееся дыхание, слизывал испарину с ложбинки груди, сходя с ума от пряного запаха возбуждения и желания. Вплетал в ее стоны свои, и это звучало музыкой, мелодией на два голоса, в которую аккомпанементом добавлялся влажный звук тесного соприкосновения двух тел.

Когда Яна, в очередной раз опустившись, сжала мышцы так же, как делала это в ванной, я понял, что больше терпеть уже не могу. Ну что ж, придется добавить вдогонку иначе. Заодно, как и хотел, узнаю, какая она на вкус. Но в этот момент она впилась в мои плечи, по всему ее телу пробежала крупная дрожь, эхом отзываясь внутри и срывая меня в штопор.

Время и пространство сжались в черную дыру и засосали меня в себя, а потом выплюнули обратно, оставив ощущение звенящей блаженной слабости.

- Яночка, - шептал я ей на ухо, обнимая, гладя по мокрой спине, - белочка моя… милая…

24

Яна

Иногда мне было жаль, что не курю. Так, самую-самую капельку жаль. Чтобы изысканно психовать, держа сигарету на отлете между двумя пальцами. Или вот так – для полной блаженной расслабухи. Сейчас, без четверти полночь, для того чтобы полностью улететь, мне не хватало одной детальки пазла: звонка или сообщения от Алекса, что они благополучно прибыли.

Я представляла собой абсолютно счастливую медузу, истраханную вдоль и поперек всеми