Птичка (СИ) - "Ann Lee"

Под предлогом прогуляться миллионер заманил меня в какой-то закрытый шоурум, и предложил выбрать платье, потому что — сюрприз! — мы с ним приглашены на шикарную вечеринку его партнёра.

И именно от этого творения именитого кутюрье моё сердце замерло.

А потом замерло ещё раз, когда я услышала его цену, но Назар был, не умолим, а я не могла себе позволить учинить скандал прямо в магазине, потому что нельзя перечить своему мужчине при посторонних, особенно когда, эти посторонние, подобострастно смотрят на него.

Ну, ещё бы он отдавал такие деньги!

А потом мы пошли в ювелирный и там тоже не особо поспоришь, когда тебе выбирают жемчужные серьги, и милый платиновый шарм, на браслет.

На это раз птичка была в клетке.

Потом ресторан, и тут я уже окончательно разомлела, потому что Назар повел разговор, о том, где бы нам отдохнуть, и когда я смогу окончательно к нему переехать.

И конечно не нашлось места для скандала, когда мы приехали домой, потому что, там было место только тому, чтобы сгорать от страсти, плавиться в его руках, и шептать бесконечно о своей любви.

В тот злополучный вечер, когда он просто замолчал, я нереально испугалась, просто физически почувствовала, как теряю его. Ведь он сдерживал эмоции. Не злился, не кричал. Молчал и думал. И я с ума сходила от одиночества в постели, но не смела, противиться его желанию побыть одному.

Я винила себя за малодушие, проклинала Толика, за его необдуманный поступок, и искренне недоумевала от такой реакции Назара.

Мне было стыдно, и в то же время я злилась на него, потому что он не мог мне высказать всё прямо. Он словно был растерян, сам от себя. Словно не ожидал такой глубины своих чувств. Так мне казалось.

Я промучилась час, в пустой постели, а он так и не пришел. Всё сидел в кабинете, и, судя по приглушенному голосу, действительно занимался делами.

И я заснула. Забылась тревожным сном, а когда снова открыла глаза, и поняла, что его нет, и везде темно, очень испугалась. Именно тогда ощутив тревожное чувства точки невозврата, и поняла, что если сейчас не найти его, не переломить ситуацию, эта стена только окрепнет, и пусть не сразу, она разделит нас.

Заглянула в темный кабинет, потом на кухню, снова вернулась в гостиную, уже не на шутку, подумывая, что он просто ушёл, когда увидела, мельканье оранжевого огонька сигареты на террасе.

Вышла, намереваясь учинить разборки, а он сидел такой отстраненный и одинокий сейчас. И в темноте ночи, только смазанные черты его лица видны, когда он в очередной раз затягивается, да только и этого хватает, чтобы понять, что скандал сейчас последнее дело.

И я потянулась к нему, а он не оттолкнул, принял, обнял, обдал своим теплом и ароматом, смешанным с сигаретным дымом, и я прижалась, замерла. Потому что только в его руках жила, только рядом с его сердцем оттаивала и совсем чётко осознала одну вещь.

Я люблю его.

И как я этого раньше не понимала. Как? Ведь это ясно как день.

И я призналась ему, пусть что хочет, с этим то и делает.

И он сделал. Сделал меня ещё счастливее, тем, что ответил взаимность, тем, что отпустил своих демонов, не стал выяснять нечего, тем, что доверился и стал ещё ближе.

Та ночь для меня словно какое-то знаковое событие. Словно черта после, которой всё настолько серьёзно, и основательно, словно клятвы мы какие-то друг другу дали, и повязаны теперь.

Назар и сам потом признался, что чувствует тоже, как раз в тот вечер, когда купил мне это дорогое платье, в ресторане, когда строил планы на совместное будущее.

И вот я стою в платье, от самого Валентино!

Само одно это осознание уже заставляет сердце порхать, а если учесть безупречный покрой, тонкость линий, и мягкость невесомой ткани, то это полный восторг.

К платью я добавила серьги, которые мне подарил в тот же день Назар, и наш браслет с новым шармом.

Волосы разделила на ровный пробор и вытянула утюжком, убрала за спину. Лёгкие макияж, совсем небольшой акцент на скулы, и губы. Подходящие туфли и я готова.

Фотографирую себя в полный рост, и отправляю Назару, который должен заехать за мной, как знак того что жду его.

Телефон тут же оживает.

— Птичка, ты великолепна! — начинает Назар, и его приглушенный низкий голос говорит, что он не один.

— Ты опаздываешь, — догадываюсь я.

— Немного, не могу уйти, пока не закончим переговоры, — говорит он всё так же приглушённо.

— Я подожду, — вздыхаю я.

— Давай встретимся там, — предлагает Назар, — дежурный смокинг у меня есть в офисе и чистые рубашки тоже. Я не буду заезжать домой, чтобы не тратить время, а тебя довезёт Олег.

— Я не уверенна, что мне будет там комфортно без тебя…

— Я не заставлю тебя долго ждать, а может, приеду и раньше, — перебивает Назар.

— Хорошо, — соглашаюсь я, тем не менее, ощущая недовольство, от сложившейся ситуации.

— Вика, не дуйся, — он чувствует это, слышит по голосу.

— Когда-нибудь, Назар ты будешь в полном моём распоряжении, и тогда только посмей пискнуть, — грожу я, рассматривая свою унылую физиономию.

— О, это будет занимательно, — смеётся Назар.

— Ещё как, — фыркаю я, и выхожу из гардеробной, — не буду перечислять всего того, что я намерена с тобой сделать, иначе ваши переговоры зайдут в тупик.

— Я люблю тебя Птичка, — нежно шепчет Назар, совсем не убоявшись моего мстительного тона.

— И я люблю тебя, — вздыхаю я, весь мой воинственный настрой сбил, — постарайся сильно не задерживаться!

— Хорошо, и он кладёт трубку, а через минуту звонит Олег, обещая быть на месте, через пять минут, и я собираюсь одна.

Но я зря переживаю, когда мы подъезжаем к огромному особняку, залитому огнями, Олег сообщает что Назар уже здесь и ждёт меня внутри.

Вхожу в распахнутые двустворчатые двери, и попадаю в сказку роскоши и богатства.

Везде ослепительное великолепие.

Мраморный пол под ногами, позолоченные балясины лестницы, широкой, убегающей полукругом наверх. Потолок в вестибюле, куда я сперва попадаю, из красивой фрески, и с него свисает хрустальная многогранная люстра. По стенам висят картины, и стоят шикарные вазоны, с пышными цветочными композициями.

Неужели это дом кого-то из людей, здесь определённо должны жить боги, так здесь красиво, просто ослепительно. Из широкого арочного проёма, слышны голоса и музыка. Тихий джаз очень тонко вписывается в обстановку всеобщей роскоши. И я ведомая густым тембром саксофона и бархатным низким хрипом контрабаса, иду в следующий зал.

Здесь ещё красивее и роскошнее, всё блестит и переливается, так, что глаза прикрываю. Замираю на пороге, не в силах сосредоточится, на чем-нибудь одном. В глаза сразу же бросается огромная пирамида из бокалов с шампанским, которое искрится, и золотиться сквозь хрусталь. И тот самый джазовый ансамбль, с яркой девушкой певицей, застывшей у микрофона, отсчитывая такт, тонкими пальчиками. На ней блестящее платье с высоким вырезом на бедре, и оттуда кокетливо виднеется ножка, обутая в алую туфельку. Длинные золотистые волосы перекинуты через одно плечо, открывая другое острое плечико. Вишнёвые губы растягиваются в полуулыбке, и она начинает петь знаменитую джазовую песню «Fever». Её чарующий низкий голос словно обволакивает весь этот роскошный зал, хоть и звучит он не громко.

Везде развешан стеклярус и гирлянды из цветов. Огромные арочные окна, украшены огнями, и сейчас уже горят, погружая зал в золотистое сияние, и добавляет бликов от сверкания и блеска стекла и хрусталя. Накрытые столы, уставленные разными яствами.

Везде насколько хватает глаз народ. Дамы сплошь в роскошных платьях, и я в своём Валентино, вполне вписываюсь в ансамбль знаменитых кутюрье, которые надеты на дамах.

Мужчины в строгих костюмах и смокингах.

Все статные, богатые, влиятельные. Они красивые и расслабленные, купаются в своей великолепии, и излишествах, принимая их за должное. Да что там они и не замечают это изобилие, принимая его за данность.