Колдовской час - Хлоя Нейл

Жар снова начал подниматься, ускоряя мое сердце и призывая монстра, который сегодня уже повеселился. Которого становилось все труднее и труднее подавлять.

— Я не собиралась оставлять ее на земле истекать кровью.

— Не тебе было выбирать.

— Ошибаешься, — произнесла я. — Это был единственный выбор.

— Ты вампир. У тебя были обязательства.

— Перед кем? У меня нет никаких обязательств перед кланом, а даже если бы и были, я сегодня не дала клану убить человека. Тебе я ничего не должна.

— Ты на моей территории. — Голос Ронана был низким и опасным. Его глаза посеребрились, выступили клыки, а в воздух поднялась магия, едкая и острая. Я подобралась перед грядущим ударом — и приготовилась встретить его.

Я люблю и ценю правила. Мне нравится порядок. Но даже я знаю, что правила иногда приходится нарушать. Приходится делать исключения, иначе правила поглотят цель, намерения.

— Я был лучшего мнения о твоих родителях, — сказал он, — думал, они воспитали тебя так, чтобы ты не нарушала обещание, данное другими вампирами.

— И как же я нарушила обещание?

— Она — друг клана, а у тебя не было их разрешения. Еще раз повторяю, ты находишься на моей территории и не получила моего разрешения. Может, богатство твоих родителей, их статус, испортили тебя. Избаловали. Но ты не в Чикаго, и в реальном мире дела обстоят иначе.

Теперь я злилась за себя и за своих родителей.

— Меня воспитывали поступать правильно, и именно это я и сделала. Политика стоит на втором месте — всегда будет на втором месте — после спасения жизней.

— Она — одна жизнь. Ты потенциально подвергла опасности всех нас. Что важнее?

Я просто вытаращилась на него.

— Ты же не серьезно. Ты не можешь говорить, что оставил бы ее там, отказался бы помочь, позволил бы умереть.

Ронан просто посмотрел на меня в ответ.

— Я не могу позволить себе беспокоиться об одном человеке. Мне нужно думать о своем клане.

— Отлично, — произнесла я. — Ты можешь свободно растрачивать свое бессмертие, если хочешь — не пользоваться дарами, которые тебе даны. Я этого не планирую. — И это включало в себя гарантию ее безопасности от его упертости. — Ты позаботишься о Карли, или мне нужно найти другие способы?

— Я забочусь о своих вампирах, — ответил он. — Именно это я и имел в виду. — Он подошел ближе. — Ты больше не будешь подвергать опасности мой народ. Ты не прикоснешься к другому человеку.

Его слова были пропитаны гламуром, натиск — магией. И все это сквозило оскорблением. Может, он думал, что я превратила ее ради забавы, как возможность основать свое собственное королевство на севере Миннесоты.

— Я спасла ее, — снова сказала я, и мне потребовалось усилие, чтобы произнести эти три слова, продвинуться сквозь гламур, призывающий, чтобы я уступила. — И я не собираюсь больше тратить время на споры с тобой. У нас есть проблемы посерьезнее.

— Ты больше не будешь подвергать опасности мой народ, — повторил он, требование повиновения становилось все сильнее и настойчивее. И хотя оно могло повлиять на меня, на монстра не влияло. Он поднялся на поверхность сквозь мою слабость, сквозь магическое подчинение моей воли и вышел на первый план, и мои глаза покраснели.

— Убирайся на хрен с моей дороги, — сказала я ему, мой голос был низким, хриплым и столь же полным гнева, как и его приказ. Монстру не терпелось подкрепить свои слова действиями, и он двинулся вперед.

Коннор положил руку мне на плечо и внимательно посмотрел на мое лицо. А в ответ на него посмотрел монстр.

— Вот дерьмо, — произнес он и крепко сжал мою руку, чтобы я не могла броситься на него. — Убавь магию, — сказал он Ронану. — Ты не помогаешь ни ей, ни себе.

— Она не…

— Убавь долбанную магию, — снова приказал Коннор. И на этот раз Ронан не стал спорить.

Гламур отступил, подобно отливу, и я снова вздохнула, снова обрела контроль… и обнаружила, что Ронан с чистейшим ужасом уставился на меня широко раскрытыми глазами.

Даже монстр пристыдился.

— Что с тобой такое? — спросил Ронан.

Коннор повернулся к нему так быстро, что я едва заметила его движение. Он схватит Ронана за рубашку и прижал к стене.

— С ней все в порядке. И если ты еще когда-нибудь снова используешь на нас гламур, то не проживешь достаточно долго, чтобы пожалеть об этом.

— Предлагаю, — произнес Ронан, его глаза были подобны ртути, — тебе убрать от меня свои руки.

Грудь Коннора вздымалась, глаза были холодными, как лед, но он поднял руки и отступил.

— Как скоро мы узнаем, выживет ли она?

— Вы узнаете только после завершения трансформации. Или если она не произойдет.

— Мне нужно ее увидеть, — сказала я.

Ронан перевел взгляд на меня.

— Думаю, ты сделала достаточно. Если она захочет увидеть тебя, когда очнется, мы с тобой свяжемся. Лимузин ждет вас снаружи.

И на этом мы были свободны.

* * *

Лимузин отвез нас обратно на курорт, но не соизволил заехать на территорию поселения. Он подъехал к входу, остановился и стал ждать, когда мы выйдем. Мы вылезли и едва успели закрыть за собой дверь, как он разогнался, взвизгнув шинами, спеша вернуться в свой клан.

— Пойдем внутрь, — тихо сказал Коннор, оглядывая дорогу, и мы направились к нашему краю курорта.

Он не прикасался ко мне, не держал за руку. И из-за этой дистанции у меня что-то сжалось в груди.

— Прими душ, — произнес он, когда мы добрались до хижины. — Это поможет.

Я поверила ему на слово и приняла самый горячий душ, который только могла выдержать, позволяя воде барабанить по мне, пока я не вытолкала часть адреналина, злости и печали. Это помогло, немного. Но чувствовать, что Коннор все еще на моей стороне, что мы все еще едины против врагов, с которыми столкнулись, было бы лучше.

Я вытерла волосы полотенцем, вышла в леггинсах и футболке и обнаружила, что он запирает двери, поскольку снаружи наступал рассвет.

Он оглянулся на меня.

— Ты, должно быть, устала, — наконец, сказал он.

— Я выжата как лимон, — ответила я. — А ты?

— Аналогично. — Он вздохнул, и звук был прерывистым. На его плечах был большой груз, и в немалой степени та куча, которую я добавила сегодня.

— Прости, — сказала я. — За все это.

Его лицо ничего не выражало, и он не предлагал никакого утешения, что резануло мне по сердцу, подобно моему острому мечу.

— И ты меня, — произнес он. — Это не та поездка, которую я планировал — и не те неприятности, которые я ожидал