Фантастика 2025-71 - Надежда Валентиновна Первухина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ловушки проверял, рыбные.
А потом, всучив улов, ежели он был Вернидубу, шел заряжать установку для пиролиза и отправлялся в лес. Там ведь тоже ловушки были расставлены. Ну и за прочей надобностью…
И так каждый день.
Как метроном.
Да, что-то менялось. Но обычно не существенно.
А потом, возвращаясь, начиналась работа.
Натуральная. Ибо иначе и не скажешь. Лишь время от времени перемежаемая какой-то разминкой или отвлечением. Просто чтобы с ума не сойти и никаких травм не поймать.
Для пиролиза он соорудил своего рода перегонный круг из двух корчаг, поставленных одну на другую. Притертых друг к другу. Внутрь он загружал дрова. Разводил под ними огонь. И все.
Дальше оставалось только ждать. Приглядывая время от времени. Получая на выходе неплохой уголь и деготь. Причем с выходом приличным. Еще бы древесный спирт снимать, но до него он пока не добрался — недоделал водяной холодильник.
Пользуясь заготовленные загодя кирпичами[95], он с Вернидубом еще по поздней осени сложили печь для железной плавки. По грудь высотой. Но, в отличие от обычной суродутной, обложив ее своеобразным спиральным коробом. Через который воздух заводился сверху, а задувался внутрь — снизу. За счет чего удалось прямо ощутимо улучшить температурный режим внутри. В сочетание с более интенсивным дутьем двумя ящичными мехами, с ножным приводом — это прям помогло: и количественно, и качественно.
До магнита руки не дошли. Но и так получалось неплохо. Тем более что Неждан не собирался гробиться и до посинения махать молотком, очищая металл от шлака.
Рядом поставили еще одну печь. Тоже небольшую — по грудь. Только уже купольную с внутренней перегородкой и стойкой для тигля. Как и предыдущую — из кирпичей. Обложив ее аналогичным спиральным коробом и аналогичные меха. Из-за чего получая доведенную до ума печь, созданную примерно в те же годы в Индии — как раз для плавки железа.
Тигель брали небольшой, керамический. Только довольно узкий, чтобы лучше прогревался. Ну и, заодно, получался бы эффект, аналогичный домне, когда хороший металл и шлаки расползались по ярусам — один собирался выше, второй ниже. Что позволяло потом получившийся слиток избавлять от примеси шлака обычной отсечкой одного из хвостов зубилом.
Горн тоже поставили.
И ковали.
Вдвоем.
Много.
Рубка дров — да ковка металла.
Ковка металла да рубка дров.
Время от времени — плавки с поочередной работой на мехах ногами.
И по новой.
И заново.
Чертов день сурка.
Он настолько утомлял и изматывал, что ближе к вечеру Неждан чувствовал себя если не зомби, то близко. Вот и сегодня — завершив ковку — пошел за водой.
Хотелось помыться.
Морозно. А что делать? Если около горна и горячей водой — ничего. Можно было потерпеть. Особенно ежели потом сразу в полуземлянку к печи нырнуть.
Подошел к реке за водой.
Аж пошатываясь.
Какой-то шум за спиной слышал. И пес там чего-то залаял. Но он иногда так играл, тоже скучая. Или живность мелкую гонял. Поэтому парень не придал этому никакого значения.
Как шел, так и шел.
Добрался до полыньи.
Зачерпнул воду.
Обернулся.
И обомлел.
Вернидуба не было видно. А его пес кружил в танце с тремя волками. Он был, безусловно, сильнее каждого из своих противников, но их было трое.
К парню же тоже шли волки. А у него в руках одна корчага…
* * *
Тем временем Борята медленно и с достоинством вышел в круг. Его специально люди вытоптали в снегу, по случаю такого важного дела. Чай не каждый день два старейшины сходятся так люто в споре.
Глава местного «клуба» Перуна остановился, поставив рядом с собой копье. И с презрением посмотрел на Гостяту.
— Они тебе не простят! — выкрикнул тот.
— Заходи! Заходи! — закричали люди со всех сторон.
— Ты так боишься небесного суда? — с усмешкой спросил Борята.
— Все знают, что ты ловок с копьем! Какой же это суд?! — выпалил Гостята.
— Ежели ты чист перед небом — Перун подсобит и не оставит.
Гостята скривился, но ничего не ответил.
Но и с места не зашел.
— Чего медлишь?
— А куда спешить? — усмехнулся он. — В обычае не оговорено, что оба должны разом заходить. Но войдя уже не выйти до окончания поединка. Так что ты тут постой, а я пойду посплю еще. А коли выйдешь, то по обычаю — ты и есть виновен.
— Лукавая тварь! — рявкнул Борята.
— Кто бы мычал! Твой вызов что верная смерть!
— Ты отказываешь Перуну в справедливости?
— Я отказываю в справедливости тебе. Ибо ежели ты ее жаждал, то согласился выставить заместо себя того, кто мне под стать.
— Неждана помнишь?
— Это какого? — наигранно спросил Гостята, прекрасно поняв о ком речь.
— Которого вы с Араком ограбить хотели.
— Ложь!
— Помнишь, значит. Как мыслишь? Если я бы против него вышел, тоже лукавство было?
— А что как не лукавство? Он юн и неопытен. То не правосудие стало бы, а убийство!
— Так, он выходил, — оскалился Борята. — Много раз выходил. На копьях. И я ни разу не смог одержать верха.
— Брешешь!
— Мне нельзя, ты же знаешь. Иначе благодати Перуна лишусь. — холодно усмехнулся Борята.
— Я видел те поединки! — выкрикнул Жирята. — Мы с Борятой гостили у Вернидуба. И Борята выходил против Неждана. И ни разу не совладал с юнцом.
— И я это видел! Верно сказывают! Не брешут! — крикнул второй мужчина, что сопровождал главу местного «клуба» Перуна.
— Брешете! Вы брешете! — выкрикнул Гостята, нервно заозиравшись.
И тут его сзади кто-то сильно толкнул.
Отчего он невольно шагнул вперед, заступив одной ногой за черту круга. И почти сразу получив еще и пинка под зад, окончательно переместив его к Боряте.
— Они угнали в рабство мою сестру! — выкрикнула молодая женщина, которая и решила вопрос с нежеланием Гостяты заходить в круг. — Сдохни, падаль!
— Я ни при чем! Вы что?! Люди! — заголосил он оглядываясь. — Я ж никого не приводил!
Но в глазах тех, кто стоял возле круга, не находил понимания.
Никакого.
Однако он все равно принялся причитать. Не находя, впрочем, никакого отклика.
— Ты закончил? — спросил Борята, которому надоело все это довольно быстро.
— Нет! Нет! Люди, что же вы делаете? Я же сам от роксоланов пострадал!
Борята меж тем пошел на сближение.
Спокойными шагами и без лишней суеты.
Их услышал Гостята и вскочил, нервно выставив копье перед собой. Хорошее копье.
