Перекресток судеб - Евгений Щепетнов

— По вас и не скажешь — тихо буркнул под нос начальник охраны, и стоящий рядом охранник улыбнулся, покосившись на то, как рука женщины привычно сжимает рукоять кинжала на поясе.

Далида повернулась, и сопровождаемая непривычно молчаливым и сосредоточенным Васабой, пошла к стене, к лестнице, ведущей наверх, на стену. За ней двинулись два телохранителя — охранника, поглядывая по сторонам и готовые в любой момент прикрыть хозяйку круглыми щитами с острыми, начищенными до блеска умбонами.

Подъем на стену не занял много времени. Женщина влетела на стену как перышко, как будто не было бессонной ночи и утра с дикими «скачками», когда им с Васабой удалось поспать всего пару часов. Далида очень любила любовные игры и была неистощима в изощренных придумках.

За стеной — вся площадь была заполнена солдатами — она кишела людьми в броне, как помойка насекомыми. Вояки лежали, сидели, пили, ели, испражнялись, не стесняясь окружающих. Да и кого тут стесняться? Таких же как они замороченных службой мужчин, одуревших от муштры и полуденного пекла? Такое впечатление, что командиры специально выдерживали солдат на солнцепеке, чтобы те были позлее и охотнее шли на штурм — хотя бы для того, чтобы прекратить эту муку. Часть солдат долбала в ворота тараном, и над всем этим сборищем стоял гул голосов и колыхалось облако вонючих испарений, пахнущих мочой, испражнениями и потом. Обычный запах войска, запах войны. Не хватало лишь запаха железа и внутренностей — но этого будет вдосталь, когда армия по — настоящему пойдет на приступ, сколотив штурмовые лестницы. А то, что лестницы скоро должны были доставить к стенам дома, ясно наверняка — на краю площади колотили, пилили, строгали.

— О богиня плодородия! Неужели это все за мной?! — оторопело похлопал глазами Васаба — все это войско? Я начинаю чувствовать себя великим королем!

— Ты великий король постели! — ухмыльнулась Далида — там тебе нет равных!

— Только там? — обиделся чернокожий — ты просто не видела меня в бою! Я разгоню этих хиляков, как крыс, как мышей, как… как…

— Хвастун ты — хихикнула женщина, осторожно выглядывая за парапет — языком ты работаешь что надо! Хмм… да. Язычок у тебя сладкий. Кто тебя так научил работать им в постели?

— Неважно — ухмыльнулся Васаба — после меня ты не сможешь ни с одним из мужчин! Они все будут казаться тебе ничтожными, мелкими, как птичка кури, лепящая гнезда под карнизом! Это я тебе говорю, принц Васабанотуракиторанвал. Мое имя значит: «Тот, кто сильнее всех и кого любят женщины»

— Как, говоришь? Васабанотурки… тьфу! Не выговоришь! То‑то у тебя язык такой шустрый — вы нарочно даете детям такие имена — чтобы тренировать языки! Ладно, хватит о любовных потехах. Под нами армия, а мы тут всякую ерунду обсуждаем. Нужно переговорить с этими негодяями, выслушать своими ушами — чего они хотят. Честно, не пойму, почему тебе такая честь — пригнали целый полк, чтобы выколупать нас из дома. Ты же не Нед Черный, и не принц Бордонар. Хмм… кстати — его тоже объявили мятежником, или нет? Странно, все странно! Кто из них главный, угадать бы… наверное вон тот, самый громкоголосый. У меня всегда было такое мнение, что скорее всего, командирами назначают тех, кто громче и противнее орет. Чем противнее голос — тем лучшим считается офицер. Мой покойный муж вопил так, что лошади приседали — когда слуга не успевал ему подать очередную бутылку вина. Вовремя его залягал жеребец — они почему‑то не любят пьяных. Впрочем — как и я. Если бы его жеребец не прибил — я бы ему как‑нибудь подсыпала яду, он меня так достал!

— Вот потому твои лошади и не любят пьяных — ты приучила, и нашептала жеребцу, чтобы он залягал твоего полковника — хмыкнул Васаба — вы, бабы, колдуньи!

— А не надо было руки на меня распускать! И это притом, что его «дружок» работал раз в год, и то после того, как теребишь два часа! Зачем мне такой муж? Хорошо хоть папенькино наследство не успел пропить, мерзавец!

— Нехорошо про покойных говорить плохо — притворно нахмурился Васаба — он был достойным человеком — оставил мне красивую вдову почти нетронутой… хе хе хе! Что касается командира — да, вон тот придурок в дурацком костюме — мундир он у вас называется? Идиотство ходить в таком на жаре! Гораздо лучше — как я, правда?

Далида окинула взглядом Васабу, одетого в легкие шаровары и легкую безрукавку, хмыкнула, и снова перегнувшись через парапет громко закричала, заглушая вопли толпы звучным, как сигнал трубы, голосом:

— Эй, вы, там! Командира сюда! Я хозяйка поместья, госпожа Далида Шунская, дворянка десятого ранга! Хочу узнать, кто ответственен за это безобразие?!

Толпа солдат притихла, раздвигая подчиненных, на расстояние слышимости подошел мужчина в мундире капитана. Он задрал голову и с интересом уставился в белое, как мраморное лицо женщины стоящей на стене. Помолчал, и звучно, с легкой хрипотцой в голосе, сказал:

— Я капитан Эдертон, из второго полка тяжелой гвардии Замара! Я слышал, что вы сказали! Предлагаю вам открыть ворота и впустить моих солдат, чтобы они могли арестовать мятежника, приспешника предателя и дезертира Неда Черного!

— Здесь нет никакого Неда Черного, капитан! Вы чего, с ума сошли?! Какой Нед? — возмутилась женщина.

— Вы не так поняли — слегка смутился молодой капитан — нас нужен чернокожий, именующий себя Васабой! У нас есть информация, что он друг и приспешник известного дезертира, цареубийцы и мятежника Неда Черного! Васаба должен быть допрошен по делу Черного, и по результатам допроса понести наказание!

— Вот сын пуахи, обгаженной стугами! — пробормотал Васаба — и чего же я такого наворотил?! Ей — ей, это нашествие — повод просто полазить у тебя по закромам! Тебе не кажется?

— Кажется — сквозь зубы процедила Далида — вижу руку кузена моего покойного мужа — он зарился и на наследство мужа, и на мою упругую задницу двадцати трех лет от роду. Я ему отказала, когда он на второй день после смерти мужа попытался залезть на меня, выжрав бутыль вина для храбрости. Я и трезвому ему бы не дала, с его мерзкой крысиной мордой. Я и мужа‑то едва терпела, только ради наследника, так эта пьяная тварь даже наследника не смог заделать своим гнилым огрызком. Только заразил меня дурной болезнью, от которой, слава богам, меня избавила Гира, моя подружка — лекарка. Тварь!

Женщина помолчала, собираясь с мыслями, потом громко закричала:

— Капитан! Не могли бы вы предъявить свидетельство преступлений упомянутого Неда Черного и его приспешников?! Я не хочу кровопролития, у меня тут пятьсот охранников, и двести слуг в полном вооружении! Зачем вам терять своих солдат, может договоримся?! Если ваш приказ законен, Васаба будет вам выдан, как подарок на День Любви — в ленточках и росписи!