Женщина с большой буквы Ж - Эльвира Барякина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Отвратительный.
– Тогда напиши мне пару слов.
Он положил передо мной открытку с амурами и сердечками.
– Ну?
– Пиши: «Выходи за меня!»
Я уставилась на него, ничего не понимая. Пол затрясся от беззвучного смеха.
– Ой, балда! Это не тебе, это Барбаре.
– Ты ей делаешь предложение?!
…Оказалось, что Пол умудрился втереться в доверие не только к Мелиссе, но и к Барбаре и ее бойфренду – полицейскому Хуану. Будучи серьезным мужчиной, Хуан решил жениться и пошел за советом к Полу.
– Надо, чтоб по всем правилам, – сказал он. – И чтоб надолго запомнилось.
Пол выступил в роли массовика-затейника и составил сценарий помолвки:
1) открытка с предложением руки и сердца запихивается в фигурную бутылку;
2) он подбрасывает бутылку на пустынный берег Тихого океана;
3) Хуан ведет Барбару прогуляться вдоль прибоя;
4) Барбара находит бутылку, открывает ее и читает открытку.
5) Хуан падает на колено и дарит ей кольцо.
– Мы уже разослали приглашения всем друзьям, – сказал Пол. – Они будут ждать в ресторане неподалеку. Как только Хуан сделает предложение, вся толпа высыпет на улицу и начнет рукоплескать. Ты с нами?
Вечером Барбара была сама не своя. Молоко убежало, чашка разбилась.
– У тебя все в порядке? – спросила я.
Барбара промокнула глаза передником.
– Не знаю! Хуан какой-то странный в последнее время. То исчезает по вечерам, то звонит и не говорит кому…
Я понимающе заулыбалась:
– Да ладно! Может, он тебе сюрприз какой-нибудь готовит?
– Вот то-то и оно! Сегодня позвал на пляж – сроду такого не было!
В сумке Барбары запели церковные колокола.
– Это Хуан!
Она бросилась к телефону.
– Да… Да… Конечно…
По персиковой щеке покатилась слеза.
– Что он сказал?
– Что надушился одеколоном. Приезжай, говорит, на пляж: дам понюхать.
Пол несколько раз пытался оставить бутылку на оговоренном месте, но через пять минут ее находили посторонние. В конце концов он спрятал ее в расщелине между камней.
– Алло! Хуан, это Пол. Вы где?
– Мы уже на пляже.
– Ага, вижу вас. Бутылку пришлось перепрятать. Следуй моим инструкциям. Иди прямо. Нет, правее! Правее! Теперь слишком вправо забрал…
Барбара ничего не понимала. Хуан встретил ее в костюме, в котором она видела его всего один раз – на похоронах тети Розитты. Потом он схватился за телефон и принялся с кем-то трепаться. Причем специально говорил так, чтобы Барбара не могла понять, о чем речь: только «угу» и «ага». При этом лицо у него было совершенно несчастным.
– Ты что, не можешь отложить этот разговор на потом?
– Нет!
– И кто это тебе такой важный звонит?
– Я потом объясню. Так, пошли вон к тому камню!
– Мы уже пятьдесят раз туда-сюда ходили. Может, хватит?
– Нет-нет! Погода чудесная!
Хуан схватил Барбару за руку и вновь забормотал в телефон.
– Да. Понял. Сейчас.
Барбара вырвала ладонь.
– Никаких «сейчас»! Я ухожу!
Тем временем на стоянке перед рестораном Пол вскрывал машину Хуана, чтобы засунуть в нее шампанское и букет роз. За этим занятием его и застала Барбара.
С криком «Нашу тачку угоняют!» она подскочила к нему сзади и огрела сумкой.
– Стой! Не двигайся! Выходи за меня замуж! – завопил Хуан.
Заломив Барбаре руки по всем правилам полицейского задержания, он оттащил ее от Пола.
И тут из дверей ресторана высыпали друзья и начали аплодировать.
Сгустились сумерки. Волны с грохотом разбивались о камни. Освещая себе путь зажигалкой, мы с Полом брели по пляжу.
– Черт, куда я засунул эту бутылку? – бормотал он. – Может, завтра при свете дня посмотрим?
– Давай ищи! – подбадривала я. – Это семейная реликвия. Завтра ее кто-нибудь уже подберет.
Волна залила нам ноги.
– А-а-а! – завопил Пол. – Я им новую бутылку куплю! Ты подпишешь открытку – и дело с концом!
И тут мы ее увидели. Она лежала, наполовину засыпанная песком, – как послание с дикого острова.
Потом мы сидели на заднем крыльце ресторана и курили.
– Ты что, воды боишься? – спросила я.
– Нет! Просто… Не знаю… Стихия – это страшно. Землетрясения всякие, цунами…
– А меня гораздо больше люди пугают. Стихия не может преследовать тебя специально, а люди – могут.
Пол хмыкнул:
– Значит, вместе мы с тобой ничего не боимся. Если что, мы будем взаимно друг друга спасать.
Да, меня надо спасать. Причем спасать – это не кидаться грудью на амбразуру. Это стоять за меня и когда я права, и когда не права. Это быть рядом до конца – что бы ни случилось: попади я под трамвай или сядь в тюрьму. Это лечить, когда я больна. Тратить время на мои безумные проекты. Учить, когда я не знаю, как быть… И еще – не пускать к психоаналитикам.
Вот так было бы очень хорошо.
Джош Подкопски, переводчик
[11 ноября 2006 г.]После учебки Джоша распределили в роту поддержки аэродрома и велели служить электриком.
– Прикинь, тетя Мардж, я для них – бог, – хвастался он по телефону. – Закинут нас на учения в пустыню: там ни черта нет, по ночам холод собачий… А я могу розетку в палатку провести. У меня тут же столько друзей завелось – ты себе не представляешь!
Все прелести мира – от горячей воды до телевизора – сосредоточились в руках Джоша. Власть над людьми развратила его до безобразия: он перестал затягивать ремень и даже честь отдавал с явной неохотой. Но ему все прощалось.
– Мне даже газ из газовой камеры всегда выкачивают! А то если у меня будет газ, у них не будет электричества. Сломается все, а починить – никак. Разве что в Сан-Диего за запчастями лететь.
Джош решил, что проверять генераторы два раза в сутки – не царское дело. Для этого надо вставать, садиться на машину, пилить то по жаре, то по холоду…
«Дай подсоединю провода к щитку на вертолетном ангаре. Там всегда бесперебойное напряжение. Никто ничего не заметит».
Протянул провод, воткнул…
Огромная военная база посреди пустыни: танки, техника, госпиталя, аэродром… Сотни лампочек вспыхнули на мгновение и тут же погасли. В щитке, куда по дурости подключился Джош, напряжение составляло 480 вольт. Провода после этого ломались, как сухие макароны.
– Сгною!!! – вопил полковник, тыча карманным фонариком в Джоша.
Тот потерянно разводил руками.
– Э-э-э… Сломалось… В Сан-Диего за запчастями надо лететь.
С этого дня в жизни Джоша наступила черная полоса. К обязанностям электрика ему добавили новые: делать из больших камней маленькие. Выдали кирку, гору булыжников и велели улучшать геологический облик планеты.
На третий день Джош понял, что долго он так не протянет.
– Еще что-нибудь делать умеешь? – спросил клерк из штаба. В свое время Джош починил ему вентилятор, и тот хотел быть благодарным.
Джош порылся в памяти.
– Умею рисовать стариков и мопсов. Умею розетки делать… О, по-русски говорю!
Клерк покачал головой: с такими дарованиями вырваться из пустыни было непросто. Но тем не менее он забил информацию Джоша в компьютер.
А спустя неделю случилось чудо. Джош махал киркой и думал о смерти, как вдруг к нему подбежал вестовой и сообщил, что его срочно вызывают на Карибы.
– Куда?! – только и смог прошептать Джош.
Есть в Карибском море остров свободы Куба. Многие кубинцы настолько не любят свободу, что постоянно пытаются удрать от нее во Флориду. Американские пограничники их отлавливают, но не возвращают Фиделю, а отправляют в нечто среднее между лагерем военнопленных и лагерем беженцев.
Постепенно лагерь разросся до невообразимых размеров. Арестантов надлежало кормить, лечить и охранять. Места для обслуги уже не хватало, и тогда Министерство обороны решило зафрахтовать круизный теплоход и разместить всех солдат и офицеров по каютам.
Дешевле всего оказался украинский лайнер «Тарас Бульба». Команда на «Бульбе» – 400 душ, из которых по-английски понимало человек тридцать. Из тысячи американцев на борту по-русски не понимал никто, а про существование Украины знало процентов десять.
Поначалу в качестве переводчика прислали офицера из Вашингтона. После трех дней в обществе корабельных сантехников он попал в госпиталь с острым расстройством желудка и нервной системы. В штабе вновь сбились с ног: переводчик был нужен позарез. И тогда в базе данных обнаружили Джоша Подкопски. Все необходимые качества у него имелись: русское происхождение, американская присяга и воинское звание, не позволяющее выпендриваться.
Так Джош из пустыни попал на тропический остров.
Джош перезвонил Леле через две недели и тихо простонал в трубку:
– Мама, меня выследили и рассекретили… Я больше не могу…
Тут что-то зазвенело, посыпалось, и голос Джоша затих вдали.
Перепуганная Леля тут же начала бегать по инстанциям и проситься в госпиталь к сыну. Но все оказалось не столь печально.
Поначалу украинские моряки считали Джоша обыкновенным «пиндосом», только говорящим. Но тут корабельное начальство решило устроить любительский чемпионат по боксу: сборная «Тараса Бульбы» против сборной охранников. И Джош оказался единственным американцем, болевшим за «Тараса».
