Пепел на твоих губах (СИ) - Вера Зверева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Зачем? Зачем он живёт здесь, и волнует её больше, чем кто-либо до него в жизни. Как никто в её прошлом, как никто в настоящем. Почему он как кислота разъедает её броню и стены, возведённые в душе для защиты разбитого давным давно сердца. Почему проникает в каждую её клеточку, просачиваясь в поры на коже? Почему никакие уговоры и убеждения не помогают ей отвлечься от него, никакие причины и доводы не остановили её сегодня от ошибки ценой в расколовшееся как зеркало напускное спокойствие и наплывающее безумие. Почему она только и может, что думать о нём, чувствовать его тело, слышать его голос, надломленным стоном разбивающий её душу надвое?
Вика медленно прошла в ванную и бросила на пол свою одежду. Оперлась на раковину и взглянула на себя в большое зеркало, стоящее прислоненным к стене за краном. Её собственное отражение, одновременно разгоряченное и румяное от секса и в то же время испуганное и потерянное, раздражало даже больше обычного. Хотелось видеть только одну из этих смешавшихся двоих. Может быть, у неё шизофрения? Может там, внутри этой головы живет две разные личности, которые иногда между собой не смогут договориться?
Она включила душ и влезла под струи воды. Одна половина хотела смыть с себя пот и запах Андрея, чтобы поскорей забыть, а другая медленно и сладко водила руками по телу, повторяя пути, по которым двигались его руки. Его невозможные руки с длинными пальцами, горячие, немного жесткие и в тоже время невыносимо нежные, гладящие, сжимающие, скользящие. Её разум играл с ней злую шутку, повторяя снова все от начала до конца, каждый миг и ощущение, которое она теперь соберет аккуратно в свои ладони и запрячет в самый дальний и тёмный уголок памяти, чтобы время от времени доставать оттуда, вдыхать аромат и таять от воображаемого блаженства. Сразу после… как только…
Вика согнулась и сползла по стене ванной, мягкая пульсация теплом разливалась у неё между ног. Она одними воспоминаниями и легким касанием заставила себя испытать еще один оргазм. Теперь силы кончились полностью.
Вода текла по обнаженному телу, а Вика чувствовала себя опустошенной и оголенной, как ветка, с которой содрали кору.
Как тяжело сходить с ума. Как больно запрещать себе желанное. Как страшно позволить себе снова открыть сердце для кого-то, кто так волнует и сжигает дотла одним взглядом.
Почему она тянет руки к открытому огню, зная, что он обожжет её, почему она хочет вдохнуть язычки пламени и выдохнуть прах от сгоревшей снова души. Чтобы в итоге осталась только боль и пустота, только солёный пепел на губах.
Глава 18
И почему в этом доме такие тонкие стены? Вика не спала всю ночь и совсем не потому, что не могла найти удобное положение на кровати. Нет, теперь её спальное место было мягким и комфортным, с хорошим матрасом на большой двуспальной кровати, с воздушными пуховыми подушками, с тонким шелковистым пледом, который приятно холодил кожу в жаркую ночь. С новой прикроватной тумбочки на неё с укором смотрела неяркая настольная лампа в круглом тканевом абажуре. Она то включала её, желая пронать тьму и навязчивые мысли, то выключала, надеясь, что сможет спрятаться от самой себя.
Когда было совсем темно и душно, за стеной что-то громко разбилось, а когда забрезжил ранний июньский рассвет, громко хлопнула входная дверь. Та, что никогда не запиралась, та, что заманила её в жаркое, наполненное солнцем, жилище и так же подло позволила сбежать из него.
Сбежать от него.
Зачем она это сделала?
Пришла или сбежала? Вот этот вопрос Вике давался тяжелей всего, он её буквально разрывал на две части, заставляя кровоточить сожалениями всю ночь напролет.
Как иногда сложно бывает понять саму себя и как легко бывает измываться над собой же. Ведь это настоящий мазохизм одновременно ненавидеть себя за слабость и вожделение, за потакание соблазну и полной капитуляции в самый ответственный момент, и услащать распаленное сознание воспоминаниями. Такими свежими и осязаемыми, будто она прямо сейчас чувствует прикосновения Андрея на своей коже, его обжигающие поцелуи, его руки. Каждый сантиметр её тела запомнил, где скользили его пальцы, запечатлел его отпечатки для будущего опознания и обвинения.
Преступника найдут по отпечаткам пальцев на шее, на груди и животе, на талии и бедрах, на самом сокровенном… на душе. И этот преступник не тот, кто оставил эти следы, а та, что изгибалась и таяла под его руками, та что позволяла и просила сделать это. Продолжать и не останавливаться. До самого конца.
Вика уткнулась лицом в подушку. Может быть, попытаться задохнуться, чтобы прекратить это безумие?
За стеной было очень тихо, пусто. Куда бы не ушел в три часа утра Андрей, он до сих пор не вернулся. Она бы тоже с большим удовольствием убежала, но ей больше не хватало мужества сделать это второй раз. Эта новая квартирка должна была стать её убежищем, тайной собственной жизнью по своим правилам. Вдалеке от страха и контроля. А теперь ей хочется убежать и отсюда.
И всё из-за него. Ведь Андрей притягивал её как мощный электрический магнит. Нерационально, необъяснимо и полностью наперекор её собственным планам. Ведь план был в том, чтобы освободиться, а не повесить себе на шею новый якорь. Огромный валун на веревке, чтобы утопиться в бездонном омуте, в черноте его расширившихся зрачков.
Странный, непонятный, пугающий. Попалась ли она в его сладкий капкан, как муха в пасть хищного растения, манящего сладким ароматом черешни, кожи, пыли и… секса? Или это она мухоловка? Кто и кого обманул?
Ведь не может быть такого порыва без обмана? Без ловушки и расплаты в конце? Без долга, который придется вернуть? Что происходит?
Хотелось влепить себе пощечину, ведь сама пришла, сама пожирала его глазами, сама искала встречи и ласки. Сама согласилась на несказанное предложение тихим “да”.
Кажется, Ренат был прав.
Она всегда виновата сама в тех неприятностях, в которые попадает. И люди вокруг неё получают взамен внимания и любви к ней только боль и предательство. Ренат видел насквозь её темную и грязную сущность, которую она так ловко скрывала от окружающих её наивных людей. Представала перед ними испуганным оленёнком с большими глазами, заставляла жалеть и
