Светлый лик смерти - Александра Маринина

– Вот так, моя милая, – шелестел у нее над ухом голос. – Сейчас ты умрешь. Это прекрасно. Ты сама поймешь, как это прекрасно. Если бы не я, тебе никогда не удалось бы умереть такой прекрасной смертью. Ты бы прожила долгую жизнь, наполненную страданиями и болезнями, и умирала бы в боли, судорогах и зловонии. А теперь ты умрешь молодой, красивой и без всяких мучений. Ты не думай, что смерть отвратительна. Я дам тебе то, чего, может быть, не даст никто на свете, кроме меня. Я покажу тебе, что смерть бывает прекрасной. Я дам тебе возможность увидеть ее светлый лик. Не страшный и морщинистый лик старухи с косой, а светлый лик избавления от суеты, лик вечного покоя. Твоя подружка Людмила не захотела увидеть светлый лик, она была глупой, безмозглой тварью, потому и умерла как глупая безмозглая тварь. Мне пришлось ее задушить. Ей было очень страшно. А тебе? Тебе ведь не страшно, правда? Тебе хорошо, ты уже почти ничего не чувствуешь, ты засыпаешь, ты уходишь… Смотри на меня, смотри мне в глаза до последнего мгновения, я провожу тебя до самых ворот, я буду с тобой до конца.

Голос делался все тише и тише, и Лариса понимала, что умирает. Каждая секунда приближала ее к смерти, каждая секунда казалась ей шагом, который ее заставляют делать против собственной воли. Вот еще шаг, и еще, и еще… Темные глаза Алика были совсем близко, и затухающим сознанием Лариса исступленно цеплялась за эти глаза. Пока она их видит – она жива. Пока она их видит – она не умерла. Нельзя сдаваться, надо бороться изо всех сил, может быть, он дал ей в вине не яд, а просто какой-то препарат с очень сильным, но кратковременным действием. Не сдаваться, терпеть, может быть, сейчас все пройдет. Сейчас кончится пик действия препарата, и ей сразу станет лучше…

Но Лариса напрасно надеялась. В вине был яд.

Глава 11

На место обнаружения тела Ларисы Томчак выехали в том же составе: следователь Ольшанский, эксперт-криминалист Олег Зубов, судебно-медицинский эксперт Гурген Арташесович Айрумян. Из представителей уголовного розыска – двое оперативников из округа, от Петровки – Каменская и Коротков. Конечно, в нормальной жизни так не бывает, и если по одному и тому же уголовному делу появляется уже третье мертвое тело, то, как правило, эксперты, медики и следователи на место происшествия выезжают разные. Кто под рукой есть свободный, тот и едет. Но сегодня Константин Михайлович Ольшанский проявил чудеса настойчивости и оборотистости и, услышав про труп женщины с документами на имя Ларисы Михайловны Томчак, сделал все возможное и невозможное, чтобы собрать бригаду.

– Мне надоели эти брачно-любовные тела без признаков жизни! – орал он в телефонную трубку. – Если мы будем на каждый эпизод в рамках одного и того же дела посылать разных людей, то никогда ничего путного не сделаем! Вы что, хотите, чтобы этот сумасшедший пол-Москвы угробил?

Тут Ольшанский, конечно, передергивал. У него не было ни малейших оснований считать, что смерти Людмилы Широковой, Любови Сергиенко и Ларисы Томчак – дело рук кровавого маньяка. Первое убийство и последовавшее за ним самоубийство были понятными и логичными по своим мотивам, другое дело, что сам механизм убийства Широковой оставался пока неясным, но маньяк-то тут при чем? Что же касается Ларисы Томчак, то версии строить рано, пока место происшествия и сам труп не осмотрены. Возможно, никакой связи с предыдущими смертями вовсе и нет.

Константин Михайлович обладал недюжинной следственной интуицией, которая являлась плодом многолетней работы, и иногда совершал действия, целесообразность которых не смог бы доказать никому, даже самому себе. Просто он так чувствовал. Но бывало такое не часто. В большинстве случаев Ольшанский являл собой яркий пример приверженности здравому смыслу, логике и последовательности рассуждений. С точки зрения логики и здравого смысла никаким маньяком в деле Широковой – Сергиенко и не пахло. Одна девушка некрасиво обошлась со второй девушкой, нагрела ее в смысле денег, а потом и соблазнила любовника. Вторая девушка, поплакав, пошла к колдуну-магу и попыталась наслать порчу на первую. Потом, когда первую девушку, знаменитую своей страстью к сексуальным забавам и неразборчивостью в контактах, кто-то убил, еще немного поплакала, поняла, что поступила неправильно, желая смерти ближнему, и покончила с собой. Ну и где тут место для маньяка, скажите, пожалуйста? Ему при таком раскладе и вклиниться-то негде. Но тем не менее, разговаривая с разными начальниками, Ольшанский делал упор именно на маньяка, потому что твердо знал: под бытовое убийство, совершенное из мести или ревности, требуемых людей не дадут, будут подсовывать кого попало. А под маньяка дадут. Следователю очень хотелось развязаться с этим делом побыстрее, потому что было ему неуютно. Дербышев сидит в камере, сегодня вечером его надо выпускать. Если даже допустить, что Широкову убил именно он, стало быть, смерть Ларисы Томчак ко всему этому отношения не имеет. Не мог Дербышев ее убить, сидючи в изоляторе. А если оба убийства связаны, то, стало быть, Виктор Александрович к ним не причастен. Или причастен? А тут еще звонки эти от трех или четырех депутатов Госдумы. «Мы готовы поручиться за Виктора Александровича… Это честнейший человек… Что вы себе позволяете… Это произвол чистой воды… Вы за это ответите…» И так далее. Не то чтобы Ольшанский побаивался представителей власти, он уже давно перестал бояться кого бы то ни было, потому что хорошо представлял себе кадровую ситуацию в правоохранительных органах. Для того чтобы следователя выгнали с работы, нужно, чтобы он совершил уголовное преступление. Вот так, не меньше. За все остальное его никто и пальцем не тронет. Работать-то некому, людей не хватает. А что до выговоров и взбучек, то по нынешним временам они тоже большой опасности не представляют. Это раньше, в благословенные времена застоя, можно было при наличии трех выговоров вылететь из очереди на квартиру или на машину или схлопотать понижение в должности. Теперь людей интересуют в основном деньги, а почести – уже во вторую очередь, посему и понижение в должности мало кого испугает: разница в окладах столь незначительна, что и говорить не о чем. На разницу в зарплате старшего следователя и просто следователя можно купить бутылку хорошего джина. Очередь на квартиру давно превратилась в фикцию, государственное строительство сунуло голову под крыло и сделало вид, что его никогда не было. Очередь на машину потеряла смысл: машин сейчас в автосалонах навалом, иди и покупай любую, хоть «Запорожец», хоть «Крайслер». Так что неприятностей по службе Ольшанский не больно-то боялся, он был человеком закаленным. А вот само дело его отчего-то смущало. Что-то в нем было… Даже словами не опишешь. И чувствовал себя Константин Михайлович неуютно и тревожно. Может быть, и впрямь ему маньяк здесь почудился?

Тело Ларисы Томчак было обнаружено в проходе под аркой неподалеку от места, где она жила, буквально метрах в ста от дома. Никаких признаков насилия поверхностным осмотром обнаружено не было. Такое впечатление, что женщина шла себе куда-то, внезапно почувствовала недомогание и слабость и прилегла. Арка была сквозная, по ней ходили люди и ездили машины. Обнаружил мертвую женщину человек, который без четверти пять утра вышел из дому, чтобы успеть на электричку, отправлявшуюся в пять часов сорок две минуты с Павелецкого вокзала. Разумеется, чья-то смерть и чей-то труп – это не повод, чтобы отменять запланированные поездки. Во всяком случае, в наше время. Быстренько позвонив в службу «02» и сообщив о трупе, жизнерадостный мужчина продолжил путь на вокзал. Метро еще не работало, и часть пути ему предстояло пройти пешком. Без пяти пять служба «02» приняла сообщение о женщине, которая почему-то лежит под аркой и не шевелится. Ночь была тяжелая, в нескольких местах одновременно происходили «стрелки», закончившиеся не полюбовным соглашением, а кровавыми разборками, и сразу же послать опергруппу к месту, где лежит и почему-то не двигается какая-то женщина, возможности не оказалось. Правда, сообщение было передано в службу «03», и примерно через час по указанному адресу приехала «Скорая». Врач констатировал смерть и благополучно отбыл. А что еще он должен был сделать? Если на улице лежит труп и никто не знает, как он тут появился, трогать его нельзя, за это можно от милиционеров по рогам получить. Стоять и охранять? Интересно вы рассуждаете. Люди вон часами «неотложку» дождаться не могут, а я тут должен ваши трупы стеречь. Нет уж, дорогие мои, давайте-ка сами. Одним словом, когда появились свободные машины, бензин у всех был на исходе. Пока решали вопросы с транспортом и горючим, на Петровку явился Юра Коротков, который в связи с тяжелой внутрисемейной обстановкой старался уйти из дома как можно раньше и на работе бывал обычно уже в восьмом часу утра. Зайдя в дежурную часть ГУВД, чтобы поприветствовать своего приятеля Васю Кудина, в минувшие сутки взявшего город под отеческое крыло, жесткий контроль и неусыпную опеку, Юра, как обычно, сунул нос в сводку. Сообщение о трупе женщины было одним из последних. Рядом другой рукой было приписано: «По сообщению врача «Скорой помощи» Дюкова В.К., у женщины в сумке документы на имя Томчак Ларисы Михайловны, проживает: улица….» Этого оказалось достаточным, чтобы майор Коротков, перепрыгивая через три ступени, влетел на пятый этаж и кинулся звонить Ольшанскому домой. После чего следователь, отправив Юру немедленно к месту обнаружения трупа, включился в процесс собирания бригады в нужном ему составе. Когда Коротков прибыл на место, то, что открылось его взору, его не порадовало. Из дежурной части ГУВД сообщение было передано на территорию, и сотрудники из окружного управления, конечно, приехали, но тоже совсем недавно. К тому времени народ уже интенсивно сновал через арку туда и обратно, все было затоптано, а вокруг тела стояла плотная толпа любопытствующих. Правда, сразу же удалось выяснить, что около полуночи тела здесь еще не было, это совершенно точно, вон Верка со своим кобелем каждый вечер гуляет чуть не до часу ночи, кобель-то здоровенный, злой, его не то что детишки, а и взрослые боятся, вот она и гуляет, когда на дворе уж нет никого, и вчера гуляла, так она никого тут не видала. Нашлись и другие жильцы, которые или поздно возвращались, или гуляли с собаками, и по их словам выходило, что по крайней мере до половины первого ночи тела здесь не было. Стало быть, оно появилось где-то между часом ночи и половиной пятого утра.