Убийство по-китайски - Анастасия Юрьевна Попандопуло
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Интересные рассуждения, доктор. Впрочем, я не понимаю, зачем мне было бы все это затевать?
– О, я и сам хотел бы найти ответ на этот вопрос. Точнее, скажем так, я бы хотел узнать, чем вы шантажировали покойного.
– Борис, я ничего не понимаю! – вскричал я в отчаянии. – Какой шантаж? Почему меня пытались отравить?
– Не отравить, а вывести из игры, – Борис поднял палец. – Представь, Аркадий, несколько лет назад имело место довольно неприятное происшествие. Тот договор, который подписал господин Ли здесь, в нашем городе, принес ему сплошные убытки. По рассказу господина Осташева – бывшего партнера Василия Кирилловича, – господин Ли потерял весьма существенную сумму, и многие уверяют, что дело весьма и весьма дурно пахло. Фактически можно сказать, что Трушников обманул вас, так? – Он повернулся к нашему хозяину, но тот никак не отреагировал на вопрос. – Хорошо, я продолжу сам. Мне известно, что вы, господин Ли, пытались тогда вернуть свои деньги, даже подавали в суд на «Кяхтинскую чаеторговлю Трушникова» (о чем наверняка сохранились записи в архивах). Однако у вас ничего не получилось, и тогда вы надолго прервали свое сотрудничество с покойным. И вот в этом году вы внезапно появляетесь в городе. Уже странно. Но дальше – больше. Вы получаете вексель на огромную сумму. А за что? Что вы продали Василию Кирилловичу? Ведь после того случая вы порвали с ним всяческие торговые отношения. Именно когда я задал себе этот вопрос, все начало становиться на свои места. Ответ мог скрываться в бухгалтерских книгах и архиве договоров – ведь если вы, господин Ли, что-то продали или заключили договор о поставке, должны существовать определенные записи. Но вот незадача, документы похищены. Понять, за что выписан вексель, вроде бы нельзя. Хотя вы же понимаете: стоит вызвать в суд вас и управляющих всеми подразделениями дела Трушникова, его поверенного и так далее, как правда всплывет. Никаких контрактов и поставок не было. Тогда за что же вексель?
– Вы не станете вызывать меня в суд, – спокойно проговорил китаец. – У вас нет повода. Кража документов? Дмитрий Васильевич заявит на меня в связи с пропажей отчетности и договоров? Сомневаюсь. Нет никаких доказательств моей причастности. Что касается векселя, то он недействителен. И это у меня есть основания подавать в суд на выдавшего данный документ и его наследников.
– Все так, но вы забываете, что имел место шантаж. Что за бумагу вы продали Василию Кирилловичу? Ведь именно ее выкрали из сейфа?
– Я отказываюсь продолжать этот разговор, хотя мне приятно беседовать с вами. Если захотите продолжить наши литературные беседы, милости прошу.
Он поднялся, поклонился нам и направился к двери. Уже на пороге обернулся:
– Да, и Аркадий Павлович, примите мои уверения в том, что я, разумеется, никогда не имел и в мыслях нанести тяжкий вред вашему здоровью. Кстати, у меня недавно была похожая история. Мой помощник случайно добавил в чай вместо имбирной настойки средство, которое мы используем для очистки желудка и кишечника. Очень неприятно, но вовсе не смертельно.
Хлопнула дверь, мы остались одни в комнате.
27
На улице было тепло и влажно. Мы, не торопясь, шли по Дворянской улице. Я был совершенно ошарашен произошедшим, то и дело начинал говорить что-то, сбивался, обрывал сам себя. Борис задумчиво брел рядом. Наконец я собрался с силами и смог выговорить то, что меня беспокоило.
– Это черт знает что такое! Чувствует себя в чужой стране, как дома. Философствует, рассуждает о литературе, а сам!
– Да-да, Аркаша… Сунулся я без доказательств. А ведь какое самообладание, а?
– Ты что им восхищаешься?! Он меня отравить пытался. Трушникова шантажировал. Это бандит. Убийца. Может, и шпион.
– Все может быть. Однако я склонен ему верить. Травить тебя, вероятно, не хотели. Интересно, что они тебе подлили?
– Очень мило. Тебе интересно! Я провалялся почти неделю!
– Не горячись. Я же не спорю. Отвратительная история от начала и до конца. Мне, если хочешь откровенно, тоже омерзительно это сочетание тонкого вкуса, образования и такой абсолютной аморальности. Все равно что увидеть червяка в цветке. Но сам господин Ли, по всей вероятности, никакого греха за собой не видит. Трушников его обманул, подвернулся случай посчитаться – Ли своего не упустил. Жалко, я уж было совсем им очаровался. Ан нет.
– Господи, Боря, нашел о чем сожалеть. Две лисы сцепились. Позволь только напомнить, что одна лиса мертва, а вторая жива, натворила дел, и в частности, отравила твоего друга. Налицо нарушение закона, и надо что-то делать.
– Разумеется. Но что?
– Пожаловаться дяде. Полицмейстеру. Выжлову, наконец. Пусть обыщут гостиницу. Арестуют китайцев.
– Без толку. Отчетность и договоры наверняка уже уничтожены. А что еще могут найти? Костюмы чертей? Веревки, на которых они спускались и поднимались на крышу из кабинета Трушникова? Порох? Какие-то микстуры? Все это ерунда. Ничего не доказывает.
– А документ? Тот, что он продал Василию Кирилловичу, а потом выкрал из сейфа?.. Хотя это тоже ничего не прояснит.
– Вот именно. На документе же не сказано, что его украли. Мы даже не знаем, что это было, хотя у меня есть соображения на этот счет.
Я придвинулся поближе и взял своего друга под руку.
– Видишь ли, стоит присмотреться к тому, что стало происходить сразу после гибели Трушникова, чтобы сделать кое-какие выводы. Первое, что бросается в глаза, – это сближение Ивана с нашим китайцем. Конечно, можно, как Выжлов, считать, что они обсуждали деловые вопросы. Можно решить, что Иван хочет переехать в Китай. Однако мне кажется, и то и другое безосновательно. По деловым вопросам не сносятся тайно. А что касается переезда… Иван слишком умен, чтобы не понимать: там он будет чужаком.
– Тогда что их связывает?
– Вот! Этот же вопрос задал себя я. И знаешь, что приходит на ум?
Я нетерпеливо передернул плечами.
– Подумай, что может быть одновременно настолько важным для Василия Кирилловича, что он готов выкупить это за большие деньги, и настолько значимым для Ивана,
