Золотая Русь. Почему Россия не Украина? - Алексей Шляхторов

На Левобережье уже потирали руки и делили булаву. Однако совершенно неожиданно для всех украинцев – прежде всего для самого Мазепы, пережившего, наверное, самые страшные дни в своей жизни в ожидании, когда его позовут к царю, в Троицу – прием, оказанный Петром I, был самым теплым и милостивым. Многие историки, следуя за красочным изложением Н.М. Костомарова, объясняют происшедшее удивительной обходительностью Мазепы, которому «удалось очаровать молодого Петра». Позволим себе высказать другое предположение. Когда «милостивое слово» говорилось гетману, ни Петр, ни его окружение Мазепу еще не знали, но партии Нарышкиных, находившейся в очень шатком положении, был необходим мир и постоянство на Малороссии, поэтому создавать прецедент для смут, смещая гетмана, даже любимца опального Голицина, в Москве не решились. Скорее всего, уже приняв такое решение и объявив его, Петр имел возможность убедиться в верности своего выбора – при личной встрече с гетманом.

С учетом этого картина рисуется следующая. Гетманство Мазепы – пример компромисса, заключенного гетманом и царем. Петр I безоговорочно и непоколебимо отвергал любые обвинения, доносы и доклады, направленные против Мазепы, выдавал и казнил всех его оппонентов, а гетман безотказно снабжал царя войсками для всех военных кампаний, столь многочисленных в царствование Петра I. Вряд ли этот договор когда-либо был закреплен на бумаге, но обеими сторонами он выполнялся неукоснительно, вопреки всей логике событий.

Мазепе, окруженному враждебной старшиной, вечно недовольными запорожцами и казаками, поддержка Петра была жизненно необходима, равно как и военные походы, дававшие возможность накормить и занять бунтарей. Для молодого царя, которому приходилось проводить свои глобальные реформы в условиях жесточайшей оппозиции и политической изоляции, рвавшемуся к морям и вынужденному воевать, гетман в свою очередь был надежным, верным союзником, обеспечивавшим спокойный тыл в Украине и успешно выполнявшим все дипломатические задачи.

Было бы преувеличением считать отношения Мазепы и Петра дружественными. Несмотря на многочисленные подарки, которыми они обменивались, судя по их переписке, они никогда не переходили известной грани, сохраняя дистанцию (Мазепа – это не Меншиков, Нарышкин или Лефорт). Петр I называл Мазепу «господин гетман», тот его – исключительно «государем», а не фамильярно: «господин полковник», «бомбардир», ну, или там, «мин херц», на худой конец. То есть это был союз интересов. Исключительно. Особенно со стороны гетмана. Только вот без союза мировоззрений, «союза сердец», для которого основой у Москвы с Новгородом, а позже с донскими и уральскими казаками была искренность в православии, сей союз должен был кончиться тем, чем он и кончился.

В начале 1690-х гетман подавил восстание Петрика на юге. Канцелярист Петро Иваненко (Петрик) был женат на племяннице генерального писаря Василия Кочубея. В 1691–1692 годах он поднимал сечевых казаков одновременно и против гетмана Мазепы, и против русской власти. Истинный самостийник, был он против любого иноземного владычества, в том числе и против поляков. Однако он не смог склонить запорожских казаков на свою сторону и вошел в Малороссию из Крыма только с татарами и с небольшими отрядами сторонников из казаков. К нему пристали также сторонники из простого народа, «посполитой черни», но, уже подступив к пограничным городам Малороссии, татары бежали назад в Крым, испугавшись превосходящего по численности войска Мазепы. Ушел с ними и Петрик, который в дальнейшем предпринимал еще несколько попыток восстания, пока в 1696 году не был убит отрядами Мазепы (по другим данным, дожил до 1708 года при Молдавском княжеском дворе). Это подавление именно идейного самостийника, одновременно использующего тактику Лжедмитрия, удельных киевских, а позже и владимирских князей, втягивая крымцев не как военных союзников, а как участников во внутренних разборках, резко возвысило Мазепу не только в глазах нового царя, но и русской и казацкой знати, стоявших за единство России и Украины. Мазепа принимал участие в обоих походах Петра к Азову и снискал еще большее доверие Петра. В феврале 1700 года Мазепа стал вторым кавалером учрежденного Петром ордена Андрея Первозванного. Тот лично возложил знаки ордена на гетмана «за многие его в воинских трудах знатные и усердно-радетельные верные службы». С этого времени гетман именовался в документах «Войска Запорожского обеих сторон Днепра гетман и славного чина святого апостола Андрея кавалер». Мазепа был лишен ордена в 1708 году после перехода на сторону шведов.

Запорожцы и донцы

В начале Северной войны Мазепа помогал Петру I. В 1702 году он дал знать государю, что в январе отпустил на службу во Псков низовое Войско Запорожское и что запорожцы, не имея ни страху, ни стыда, так буйно и лениво шли, что едва на масленице вышли на смоленский рубеж, и на походе своем причинили неправд, грабежей и обид людям малороссийским и великороссийским… И за это, прибавлял Мазепа, надобно их поставить на таком месте, где бы лучше отслужили. Но и тут не все так просто: вольно или невольно из запорожцев делали пушечное мясо, так как в это время они уже уступали регулярным войскам и несли большие потери. Причем потери несли и на фоне донских и уральских казаков, которые сумели сохранить свою боеспособность даже при всех новшествах в тактике и технике, вводимых и русским царем, и шведским королем. Известно, что при решающем штурме Азова донцы сыграли важнейшую роль, тонко уловив момент потери бдительности турецкой обороны. А царь понял важность момента и поддержал штурм. И дело было не только в данном штурме. Ведь азовские походы (о чем у нас регулярно не вспоминают – непонятно почему) были составной частью великой войны Священной Лиги европейских государств против Турции. Состав Лиги был просто впечатляющим: Русское Царство, Германская империя, Испанское Королевство, Мальтийский Орден, Республика Венеция, Речь Посполитая. Европейская по масштабам война велась с 1687 года. То есть со времени первого крымского похода. И велась от Каспия до Марокко. Во время второй осады Азова 1696 года всем стало ясно: сейчас главный стык противостояния – именно здесь. Поэтому Габсбурги отправили на помощь русским 200 лучших военных инженеров Австрии. Но штурм был проведен, пока они были в пути. Интересно, что когда они прибыли и осмотрели место штурма, то с удивлением доложили царю: насыпь казачья под стенами, с которой осуществлялась решающая атака, была сделана российскими казаками весьма профессионально. Интересно. Возможно, что в целом на фоне успешных действий донцов и уральцев с терцами к запорожцам было менее доверия. Возможно, у них – вследствие гетманских разборок – упала боевая дисциплина. А где падает дисциплина, там и усердие уже не то – типа парни не особенно выкладываются на поле брани. Невольно это сравнивали с поколением Хмельницкого – Золотаренко – Серко, и только усиливали свое недоверие. А возможно их и вооружали хуже, меньше пороху давали, чем казакам великоросским. Это могло не только обижать, но и деморализовать запорожцев.

Гродно

В 1704 году, воспользовавшись восстанием против Речи Посполитой и вторжением в Польшу шведских войск, Мазепа занял Правобережную Украину и неоднократно предлагал Петру I присоединить ее к землям Его царского Величества Войска Запорожского, от чего Петр отказывался, так как это бы нарушало условия Вечного мира 1686 года. А Август Сильный как союзник был нужен. В 1705 году совершил поход на Волынь, на помощь союзнику Петра Августу. В 1706-м состоялось свидание Петра с Мазепой в Киеве, где Мазепа принялся за постройку заложенной Петром Печерской крепости. За 20 лет Мазепа стал одним из богатейших людей не только Малороссии, но и России, владельцем 19 654 дворов на Украине и 4117 дворов (всего порядка 100 000 душ) на юге России. До наших времен дошла фраза Мазепы, произнесенная им 17 сентября 1707 года: «Без крайней, последней нужды я не переменю моей верности к царскому величеству». Тогда же он объяснил, что это может быть за «крайняя нужда»: «Пока не увижу, что царское величество не в силах будет защищать не только украины, но и всего своего государства от шведской потенции». Был он в тяжелой обиде на Петра после военного совета в Жолкве в марте 1707 года, на котором обсуждалось существенное ограничение автономии Малороссии и самостоятельности гетмана, но изменнические планы он начал осуществлять по разным данным в 1703–1705 гг. Но все равно был готов ждать до «крайней, последней нужды» – пока не станет очевидно, что Петр проигрывает войну. К сожалению для него, им овладела иллюзия превосходства армии Карла XII. Похоже, мысль сия посетила его раньше. Казацкие полки, как сказано выше, несли тяжелые потери в Прибалтике, Польше. Гражданское население должно было содержать войска, работать на сооружении крепостей и укреплений. Особенно угнетающее и переломное воздействие на Мазепу произвело неудачное ведение Петром зимней кампании 1705–1706 года. Так называемый Гродненский мешок, когда русская армия, возвращаясь из Польши, встала на зимние квартиры в районе Гродно и прозевала молниеносный бросок Карла на сближение. Единственное, что она успела сделать, это укрепиться в Гродно и не дать себя разбить. А весной, используя то, что шведы тоже утомились, русские оторвались от них и ушли на Киев. В кампании 1705 года русские завоевали Курляндию и прервали сообщение Карла XII, действовавшего в Польше, с Лифляндией. После этого главная русская армия (Г.Б. Огильви и А.И. Репнин; 23 тыс. человек) осталась на зимних квартирах в районе Гродно. Сюда же по приглашению Петра прибыл польский и саксонский король Август II, который после отъезда Петра возглавил союзную армию. Кавалерия А.Д. Меншикова располагалась в Минске (12 тыс.), остальные русские части дислоцировались в Полоцке, Смоленске и Орше. Шведская армия во главе с королем зимовала в Варшаве; отдельным корпусом стоял генерал К. Реншильд. Русские на время потеряли шведскую армию из вида, когда она неожиданно двинулась на восток, 13 (24) января 1706 года переправилась через Неман и 15 (26) января 1706 года неожиданно появилась у стен Гродно. Зимний переход тяжело дался шведам, потерявшим около 3000 человек. В итоге армия Карла XII под Гродно насчитывала 20 тыс. человек (8 пехотных, 4 драгунских и 5 кавалерийских полков), не считая 8–9 тысяч польских и литовских воинских частей Ю. Потоцкого и К. Сапеги. Корпус А.Д. Меншикова был отброшен к Минску и ничем не смог помочь осажденным. Русских в Гродно было достаточно много, но они не решались выйти и дать Карлу XII сражение в поле (на то был категорический приказ Петра I, боявшегося потерять разом всю русскую пехоту, получившую бесценный боевой опыт). В свою очередь Карл, после рекогносцировки крепости, не решился штурмовать укрепленный город, зато запер русскую армию, испытывающую нужду в провианте, расположившись в 10 верстах от города. Август II в ночь с 17 на 18 января покинул город со своими саксонцами. Почти лишенная кавалерии, необходимой для фуражировки, русская армия оказалась в еще более отчаянном положении. 2 (13) февраля 1706 года союзная армия Августа II была разгромлена. Август II бежал в Краков; таким образом, он уже не мог помочь русской армии (сведения об этом поражении достигли Гродно только 26 февраля). Обе армии (русская в Гродно и шведская в его окрестностях) испытывали большую нужду. Русская армия потеряла за время блокады около 8 тыс. человек. В свою очередь, для добычи провианта шведы вынуждены все более отдаляться от Гродно и к марту 1706 года стояли уже в 40 верстах к востоку от города. После получения известия о поражении саксонцев при Фрауштадте (в конце февраля) Петр I стал настаивать на оставлении Гродно и отступлении, даже ценой повторной, после Нарвского сражения, потери своей артиллерии – лишь бы спасти солдат. В общем, правильная, «кутузовская» логика. В Гродно прибыл его посланник поручик П.И. Яковлев. В конце марта 1706 года, по вскрытию реки, русская армия начала переправу в Гродно на левый берег Немана. 30 марта (10 апреля) 1706 года русская армия, бросив артиллерию, переправилась почти целиком. Покинув Гродно, русская армия направилась на юг, к Бресту (который заняла 4 (15) апреля 1706 года), и, далее, к Ковелю на Волынь, достигнув в мае 1706 года Киева. Из-за ледохода, снесшего построенный шведами мост, Карл XII не смог сразу начать преследование русской армии. Только 3 (14) апреля 1706 года (4 апреля по шведскому стилю) он начал переправу через Неман. Пытаясь перехватить русскую армию, он двигался параллельно – на Слоним и Пинск. Достигнув Пинска в разгар половодья, Карл XII завяз в Полесье, но догнать русскую армию и навязать ей генеральное сражение так и не смог. Тяжелый весенний переход также стоил больших потерь русской армии (до 9 тыс.). Шведы тоже потеряли несколько тысяч от голода, зимы и истощения. В украинскую столицу имперское войско пришло помятым и изнуренным. И, глядя на сию картину, проницательный Мазепа совсем непроницательно решил, что ЭТОТ противник Петру не по зубам.