Дело не в тебе, дело во мне (ЛП) - Джонсон Джули

— поговорить…

Он слегка посасывает мою нижнюю губу, пока я не чувствую скрежет зубов по чувствительной коже, и мой разум немного затуманивается.

— … об этом, — выдыхаю я, пальцами впиваясь в его бицепсы.

Он нежно прикусывает и тянет зубами мою нижнюю губу. Это так приятно, что мой разум буквально превращается в статику.

Почему я снова хочу это прекратить?

— Чейз…

Я выдыхаю его имя, мой голос полон желания, и при этом звуке он прерывает поцелуй. Я должна быть счастлива, учитывая, что именно я настаиваю на нашем разговоре, но как только он отстраняется, всё, о чём я могу думать "Серьёзно?". Мужчина, который игнорирует почти каждый протест из моих уст, выбирает именно этот момент, чтобы начать слушать?

Я хочу ударить себя по лицу за то, что когда-либо предлагала нам поговорить. Моё тело не хочет говорить. И, судя по выражению глаз Чейза, он тоже. Они тёмные от страсти, темнее, чем я когда-либо видела, зелень в его радужках почти чёрная в тусклом свете спальни.

Мы оба тяжело дышим, наши лица так близко, что я чувствую его дыхание на своих губах. Я открываю рот, чтобы заговорить, но ни за что на свете не могу вспомнить, что я хотела ему сказать, что, по моему мнению, было так важно обсудить именно в этот момент. На самом деле, всё, о чём я могу думать, это то, что прямо сейчас я хочу, чтобы его губы снова были на моих, а его тело прижималось как можно ближе, целуя меня, пока я не забуду беспокоиться о своей жизни и просто буду жить ею.

Он долго смотрит на меня, читая выражение моего лица, и что бы он там ни увидел, его глаза становятся ленивыми от жара. Мой желудок переворачивается от этого зрелища, трепет и предвкушение зарождаются в венах. Поглощая пространство, которое я создала между нами, Чейз выравнивает наши губы, так что я могу чувствовать каждое слово, когда оно с грохотом проходит через его грудь и выходит изо рта.

— Джемма… — его голос грубый, лишённый терпения. — Мы уже достаточно поговорили.

Он снова накрывает мой рот, и на этот раз я не сопротивляюсь. Я позволяю ему целовать меня, пожирать меня, пока в мире не останется ничего, кроме него и меня, здесь, в этой тёмной комнате, двух людей, совершенно и полностью не подходящих друг другу… и всё же, каким-то образом, абсолютно правильных.

Его руки скользят под футболку, мозолистые пальцы исследуют мою спину, лаская обнаженную кожу. Это так приятно, всё моё тело выгибается под ним, и я не могу остановить удовлетворённый вздох, который течёт по моему горлу, мимо моих губ, в его рот. Губы не прерывают контакта, он глотает звук, и, прежде чем я успеваю опомниться, его язык проникает внутрь, и гладит мой язык. Одно это единственное касание и рушится та мизерная сдержанность, за которую я цеплялась.

Это заряд чистого кислорода в угли медленно разгорающейся страсти, которые тлели между нами всю последнюю неделю. Через несколько секунд мы пылаем — огненные, яростные, сгорающие. Я руками обвожу его торс, жадно исследуя каждый участок обнаженной кожи в пределах досягаемости, и его хватка на моей спине усиливается. Я царапаю ногтями его грудь, наслаждаясь ощущением, как сокращаются его мышцы, и Чейз тихо стонет в ответ.

Наслаждаясь тем, как моё прикосновение влияет на него, я ухмыляюсь в его губы. Хотя моё время сверху недолгое, он переворачивается так быстро, что я едва вижу, как он двигается, перекатывает меня на спину и устраивается надо мной раньше, чем я успеваю возразить.

Не то, чтобы мне этого хотелось.

Его вес вдавливает меня в кровать, твёрдая стена тепла, крадущая дыхание из моих лёгких, не раздавливая меня. Я не знаю, как это происходит, но внезапно моя футболка исчезла — стянута через голову и брошена через всю комнату, прежде чем я даже увидела, как Чейз пошевелился. Мои мысли гаснут, как лампочка с неисправным предохранителем, как только моя голая грудь касается его груди. Все чувства, кроме осязания, притупляются, глаза расфокусированы, в ушах гудит, как будто моё тело настолько перегружено ощущением его кожи на моей, что я не могу обработать никакой другой сенсорный ввод. Его губы опускаются к моей шее, покрывая поцелуями моё горло, и гул между ушами становится таким громким, что заглушает моё сердцебиение.

На самом деле, это становится довольно трудно игнорировать. Что раздражает, потому что…

ПОЧТИ ГОЛЫЙ ЧЕЙЗ КРОФТ ЛЕЖИТ НА МНЕ.

Гул на секунду прекращается, затем возобновляется с короткими, настойчивыми интервалами. Хотя Чейз всё ещё целует меня, он ворчит от разочарования, и я чувствую, как мои щёки пылают, когда осознание проникает в мой мозг.

Гудит не мой разум… это его телефон на прикроватном столике.

Ой.

Телефон снова вибрирует, и я замираю.

— Не обращай внимания, — бормочет он мне в шею, целуя впадинку под ухом.

Я с радостью подчиняюсь, руками вцепляюсь в его волосы и притягиваю его ближе.

В соседней комнате срабатывает стационарный телефон, его пронзительный звонок разрушает момент.

— Чёрт.

Чейз стонет и, подняв голову, упирается лбом в мой лоб. Мы оба дышим слишком быстро, и я почти уверена, что мои глаза, зеркало его собственных — расширенные от чистого желания.

— Иди, — шепчу я, вытягивая шею и касаясь губами его губ. — Это может быть важно.

— Мне всё равно, — бормочет он. — Это более важно.

— Это может быть Нокс.

Он вздыхает, и я чувствую его тёплое дыхание на своих губах. Не двигаясь, он протягивает руку и хватает мобильный телефон с прикроватной тумбочки. Я слышу, как он тихо ругается, читая на экране.

— Чёрт.

Что переводится как: Да, это важно.

— Чейз, — подсказываю я, слыша, как снова звонит городской телефон.

— Иду, — он приподнимается на локтях и пронзает меня взглядом. — Не смей, мать твою, шевелиться.

Я ухмыляюсь.

— Я бы и не мечтала об этом.

Он весело фыркает.

— Что? — я протестую, мой голос дразнящий. — Разве я когда-нибудь не выполняла твои приказы, господин генеральный директор?

— Как насчёт каждого грёбаного дня с тех пор, как мы встретились, — бормочет он, но его тон скорее игривый, чем злой.

Я всё ещё смеюсь, когда он наклоняется ко мне и целует в последний раз. Его губы твёрдые и безжалостные. К тому времени, как он закончил, моё веселье давно прошло, и тело снова гудит от желания. Я смотрю на него с тоской и сожалением, когда он снова садится на колени. Он уже собирается встать с кровати, когда замечает моё лицо.

Он полностью замирает, каждый мускул в его теле напрягается. Я растянулась на его кровати, и он смотрит на меня так, как никогда раньше не смотрел, так, как никогда не смотрел ни один мужчина. Я знаю, что мои волосы — беспорядочные волны, рассыпающиеся по его подушке; мои щёки, вероятно, покраснели краснее помидора, и я почти голая, за исключением пары тонких трусиков, но почему-то это не имеет значения. Мне должно быть стыдно. Чёрт, если бы это был кто-то другой, увидев меня в таком обнажённом состоянии, я бы смутилась.

Но это Чейз.

И он смотрит на меня с такой теплотой, с такой чистой нежностью. Его глаза скользят по моим волосам и телу, я не чувствую ничего, кроме нежности.

Телефон звонит снова.

— Иди, пока я не затащила тебя обратно, — шепчу я.

Его глаза мрачно вспыхивают, а челюсти крепко сжимаются.

— Не искушай меня, солнышко. Ты чертовски красива. Мне и так тяжело уходить прямо сейчас, и клянусь, я не смогу сосредоточиться ни на чём, что Нокс должен мне сказать, зная, что ты голая в моей постели.

У меня перехватывает дыхание, когда он пальцами в последний раз легонько поглаживает мою скулу. У меня даже нет времени как следует вздохнуть, прежде чем он уходит, соскользнув с кровати и выйдя из спальни, как будто он не просто перевернул мой мир вокруг своей оси несколькими маленькими словами и крошечной лаской пальцев по моему лицу.

ГЛАВА 23

ОСТАНЬСЯ