Рыбацкие страсти и Встречи - Николай Михайлович Матвеев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но мне-то, а лошади тем более, было не до шуток. Я видел, как она страдала. Эти страдания схожи с теми, что испытывали женщины, потерявшие на фронте мужа, отца или сына. Лошадь перестала пить воду и жевать сено. Заглянул я ей в глаза и увидел… слезы. Мне самому стало невыносимо больно. Временами слышалось ее протяжное зазывно-печальное ржание. Я готов был понести любую кару, отдать все, только бы вернуть живого жеребенка. Однако рыженький стригунок с белой звездочкой на лбу не появился. Мои каникулы были испорчены.
Только зимой раскрылась тайна неожиданной и страшной потери. Когда стали возить сено из того злополучного омета, внизу под сеном нашли останки жеребенка. Летом трактор подтаскивал волокушей сено к омету. Действовал он быстро и маневренно. По всей видимости, когда удлиняли стог и формировали его основание, тракторист, не заметив уснувшего жеребенка, затолкал его в стог. Так за свою леность мой любимый жеребенок поплатился жизнью.
Незваный гость
На природе мы бываем часто: любим рыбачить, собирать грибы и ягоды. Вот и на этот раз с младшим сыном (было ему тогда лет десять) оказались на берегу Пионерского озера со стороны леса. Рыбалка складывалась не очень удачно. Время клонилось к вечеру. Надо было собираться домой. Мы, поспешая, собрались, позакрывали замки на сумках и зашагали к трамвайной остановке. В трамвае сын обратил
внимание на то, что в одной из сумок кто-то шевелится. Приоткрыв замок, я, к удивлению своему, заметил среди пакетов с остатками еды ежика. Сын обрадовался и прямо в трамвае предложил приручить его и оставить жить дома.
Добравшись до квартиры, мы аккуратно высвободили ежа из сумки. Он свернулся в комочек – ничего не видно, кроме иголок. Мы занялись своими делами, но скоро заметили, что еж из прихожей успел перебежать на кухню и там вовсю подбирает из блюдца кошачью еду, демонстрируя при этом отменный аппетит. Еж вопросительно посмотрел на нас (не добавят ли еще?) и, не заметив порывов с нашей стороны, отправился искать спальню. Он забрался под кровать и, свернувшись опять в комочек, устроился в самом дальнем углу на ночлег. Посмотрев телевизор, мы тоже стали укладываться. Однако мой сон оказался недолгим.
Ночью для лесного жителя началась активная жизнь. Он принялся бегать по маршруту «спальня – кухня». Подчистил в блюдце все, что оставила ему кошка. Я поразился тому, как может такое маленькое животное так сильно стучать по деревянному полу своими крохотными ножками – как будто гвозди заколачивали. Я до утра не смог сомкнуть глаз. Когда рассвело, еж спрятался под кровать, а я стал рассматривать маршрут, по которому он носился. Эта дорожка была забрызгана какими-то странными ежовыми выделениями в невероятном количестве. Словно от телеги разлетелись во все стороны комья грязи, которые крепко пристали к доскам пола – не отодрать!
Я намеренно не стал ничего убирать, поджидая пробуждения сына. Когда он проснулся, то первым делом обратил внимание на это безобразие. Я ответил, что это ежик всю ночь старался. Сын понял, что такого грязнулю приручить в доме вряд ли удастся. Посовещавшись, мы приняли однозначное решение: отвезти ежа на то место, где он без спроса залез в нашу сумку. Что было в тот же день и сделано. Пусть живет ежик в лесу и наслаждается природой и свободой.
Рекорд сна по Гиннесу
В беседе за чаем на этот раз мой друг Петрович оживленно рассказывал про своего бывшего соседа по квартире Ивана:
– Жили мы тогда на улице Юности. Иван был одиноким: жена то
ли рано умерла, то ли ушла от него. Детей у них не было. Сосед очень боялся воров и пожаров. На то, по его словам, была веская причина: прабабушку по материнской линии ограбили и одновременно подожгли дом.
Еще в самом начале перестройки едва ли не первым в городе он навесил вторую дверь, металлическую, и поставил решетки на окна, хотя жили мы на четвертом этаже пятиэтажного дома. На самом видном месте в квартире у него лежала веревка, свернутая кольцами, как змея. Была она длинной и сверхпрочной – это на случай пожара. По веревке Иван планировал в случае необходимости спуститься вниз, спасаясь от огня. И вот подходящий случай представился.
Зимой по надобности я съездил в Набережные Челны. По приезде заметил на нашей площадке в подъезде двух соседок с верхнего этажа, явно озабоченных чем-то. Они сразу кинулись ко мне с возгласом: «Петрович, горим! Открывай скорей свою дверь и посмотри с балкона: какой дым валит из форточки твоего соседа».
Я мгновенно это проделал и выскочил на площадку к женщинам. Дым не показался мне очень густым и шел без особого напора. Я выдвинул версию: у Ивана что-то горит на газовой плите. На звонок из соседней квартиры никто не отвечал. Я забарабанил со всей силой кулаками по железной двери и стал пинать ее ногами. Изнутри не доносилось ни звука. Мы единодушно предположили, что Ивана нет дома. А дым все выходил из форточки и запах горелого стал ощущаться и на площадке перед дверью, где мы стояли. Женщины советовали мне вызвать по телефону пожарных. А я, представив на мгновение, как они будут сокрушать Ивановы двери, воздержался и продолжал наблюдать за дымом из форточки.
В наш подъезд стали набиваться люди с улицы и из других подъездов дома. У двоих мужиков я увидел в руках лом и кувалду. Ивана в этот день на улице никто не видел. Люди начали строить догадки: наверное, он поставил что-то вариться на плиту, прилег на диван и уснул. Посоветовали постучать еще раз со страшной силой. Я вынес из своей квартиры дубовый черенок от лопаты и с криком: «Народ, расступись!» – начал колотить ею со всей мочи по металлической двери. От грохота и вибрации женщины в платках и шапках затыкали себе уши, боясь, что перепонки лопнут.
Кто-то догадался спросить: не оставляет ли Иван кому-то запасной
ключ? Мой соседки припомнили, что тот изредка заходит к Татьяне Ивановне с нижнего этажа. Побежали к ней. Нашлись ключи. Я мигом открыл замки и стал толкать деревянную дверь внутрь. На площадке воцарилась тишина и возникла
