Адептус Астартес: Омнибус. Том I (ЛП) - авторов Коллектив

Харахел бросился на них. Последние несколько ярдов он преодолел прыжком и ударил эвисцератором сквозь колонну. Лезвие обдало его искрами и фаршем из плоти, когда прошло через металл столба и тела двух ближайших предателей. Люди умерли, вопя, адамантиевые зубья сорвали плоть с их костей и подбросили ее в воздух. Харахел одним движением освободил оружие и покалечил другого предателя, когда возвращал клинок в защитную позицию.

Раненый предатель завопил и сделал выпад штыком. Харахел уклонился и ударил врага в голову, расколов череп и швырнув обломки зубов в лицо грузного воина, который возился с переключателем шокового молота. Человек вскрикнул от боли, уронил оружие и схватился за разорванное лицо. Харахел сцепил руки на голове человека и сжал их, сокрушив череп.

— Трусы, — прорычал он, и швырнул дергающееся тело в толпу удирающих предателей.

Пять дульных вспышек сверкнули на Мейона из-за баррикады. Ошеломленные предатели палили наобум. Он прицелился в ближайшего.

— Побереги боеприпасы, — Барбело вытянул руку, блокируя выстрел. — Мы почти достали их, — он зарычал, когда лаз-заряд отскочил от наруча. — Сангвиний!

Барбело рванулся в атаку, взбешенный жалкими попытками его убить.

Мейон прекратил огонь. Барбело сейчас сгинул, сгинул в гневе, который все они разделяли. Рев цепного меча следовал за сержантом в кучу предателей.

Барбело перепрыгнул через баррикаду и приземлился на покрытого кровью предателя. Ребра сломались под ударом и вонзились во внутренности. Барбело опер колено на лицо человека, и когда поднялся, вдавил череп предателя в пол.

Мейон проломился сквозь баррикаду, прорубился через обгоревший контейнер и выпотрошил предателя, который за ним прятался. Кровь и внутренности плеснули на шлем. Датчики отрегулировались, позволяя ему видеть сквозь тину из мяса. Справа предатель развернулся, чтобы сбежать. Мейон бросил боевой нож. Лезвие возилось беглецу в спину и вышло из груди. Человек упал лицом вперед, клинок лязгнул об пол. Мейон свирепо усмехнулся. Он повернулся, ища новую жертву, но Барбело лишил его этого. Сержант проломил кулаком грудь орущего человека, потом наступил ботиком на голову другого и превратил ее в кашу. Мейон вернул свой нож, Барбело следом за ним двинулся к арсеналу, жгуты кишок и мясо свисали с его перчатки.

Нисрок слушал перестрелку на открытом вокс-канале. С каждым залпом он все больше завидовал братьям. Расчленитель должен сражаться в авангарде, по локоть в крови врага, а не прикрывать тыл, как какой-нибудь стратег из Имперских Кулаков. Его мускулы наполнились кровью и адреналином, тело желало поразить врага. По дисплею плавала прицельная метка, шлем уловил неосознанную разумом жажду сражения.

— Огради мой ум, чтобы он укротил жажду моей души, — Нисрок глубоко вздохнул.

Установить, почему брат-сержант Пешар не ответил на приказ оставить Арер. Определить его местонахождение, обеспечить помощь или собрать геносемя. Встретиться с флотом. Нисрок перебрал в уме цели миссии, сосредотачиваясь на них. Он не мог позволить себе потерять контроль, слишком многие уже сгинули в Гневе за прошлую кампанию. Он бросил беглый взгляд на пустынное небо. Было в этом секторе пространства нечто, выводящее его из равновесия, что-то злобное, висящее в пустоте там, где должны быть звезды. Нисрок продавил новый взрыв адреналина, он не позволит себе уступить Жажде. Он Сангвинарный жрец! Долг требовал, чтобы он управлял своим гневом. Утонуть в агонии сражения — значит забыть о будущем. Он живет, чтобы поддерживать геносемя, а значит, Орден. Без этой драгоценной связи с их прародителем у Расчленителей нет будущего.

— За Орден, — Нисрок выдохнул, выпуская последнюю каплю напряжения — битва скоро вновь найдет его.

Барбело вошел в арсенал. Мейон собирался войти следом, но остановился, когда изнутри донеслась стрельба.

Громовой рокот заполнил коридор, когда заревело тяжелое оружие. Сержант пошатнулся — крупнокалиберные заряды врезались в броню, скалывая керамит. Его выстрел ушел в сторону, когда вражеский заряд врезался в перчатку — плазменный взрыв опалил потолок. Барбело опустил подбородок и поднял плечо, по нему замолотил новый поток зарядов. Даже когда наплечник раскололся и символ Ордена рассыпался дождем керамита, сержант все равно шагнул вперед.

Мейон узнал резкий лай автопушки, когда предатели обрушили огонь на Барбело — броня сержанта не выдержит. Мейон бросился вперед, швырнул в комнату осколочную гранату, схватил Барбело за горжет и втащил его в коридор.

— Как ты смеешь! — сержант зарычал на Мейона и ударил его через плечо по шлему.

Мейон пораженно выругался. С дисциплинированной сдержанностью он подавил разгорающийся гнев.

— Успокойся брат. Продолжать было бы безумием.

Мейон контролировал голос, но поднял взгляд, чтобы смотреть в глаза Барбело. Он прикрыл челюсть, готовясь получить новый удар. Но поза Барбело изменилась, и Мейон расслабился — сержант вернул контроль над эмоциями. Предатели продолжали стрелять, заряды вылетали в коридор и врезались в стену напротив.

— Ты попусту тратишь время, брат, — Барбело указал на дверь, через которую все больше зарядов вылетало в коридор. — Они укрепились за заграждением. От твой будет пользы, как от щепки…

Мейон поднял руку, стрельба прекратилась. Его усиленный слух уловил лай каждого заряда, покинувшего ствол автопушки, а эйдетическая помять зафиксировала каждую гильзу, которая упала на пол. Магазин оружия был все еще наполовину полон. Предатели не перезаряжали, они выманивали их.

Барбело тоже это знал. Взбешенный очевидной уловкой сержант шагнул к двери. Мейон схватил его за наруч.

— Брат… — Мейон знал, что за красными линзами шлема глаза сержанта были куда красней, в них пылал гнев. — Ты умрешь.

Харахел стоял на коленях среди трупов, кровь капала с его брони, оружие жужжало вхолостую. Он смотрел на уцелевших предателей, которые удирали к двери. Трусам это не удалось. Иконка Микоса загорелась на дисплее Харахела, когда Расчленитель подошел к входу снаружи. Харахел увидел свет от запальника его огнемета, когда тот загорелся во мраке. Несколько предателей увидели воина и остановились, рухнув на пол, совершенно сломленные. Другие продолжали бежать, слишком испуганные, чтобы ясно мыслить. Харахел почуял вонь страха, когда выстрел Микоса накрыл их волной горящего прометия. Пламя смыло плоть и обратило в пепел кости. Он видел, как они горели, хрупкие фитили, поглощенные алчным пламенем. Трусливые и храбрые, они все погибли.

— Ты ранен? — спросил Микос по закрытому каналу. Он знал — друг не захочет, чтобы о его состоянии знал кто бы то ни было, кроме, пожалуй, апотекария.

Харахел не отвечал, его взгляд застыл на гаснущих угольках на трупах предателей. Оба его сердца стучали в груди как поршни гигантского двигателя, работающего на запахе крови, который заполнил сознание воина. Кипящая темнота грозила затопить разум и сокрушить самоконтроль. Он сорвал шлем, заревел и вонзил эвисцератор в бронированный пол. Воин обхватил рукоять обеими руками, прижал голову к лезвию и начал молиться:

— Император, благослови меня волей Твоей. Наполни меня праведным адом, чтобы я сжег жажду крови. Император, охрани меня от темноты моей души.

— Тамбур умиротворен, выдвигаюсь к вашей позиции, — голос Микоса донесся через коммуникатор в шлеме Мейона.

— Коридор очищен. Двигайся и помоги нам, — ответил Мейон и повернулся к Барбело,

— Микос на подходе.

Сержант кивнул, его коммуникатор все еще был отключен.

Оружие предателей затихло, когда два Расчленителя скрылись от них, прижавшись спинами к стене коридора. Но в душе Мейона не было и намека на тишину. Пульс стучал в голове, как племенной барабан, которым жители его деревни зазывали бродячих карказавров на Великом Празднике. Руки дрожали, как земля под гигантской рептилией, когда она шла сквозь джунгли. Каждая генетически улучшенная клетка в теле побуждала его ворваться в комнату и разорвать предателей на куски, насладиться их агонией, напиться их крови. Мейон сжал кулак и ударил по аквиле на нагруднике. «То, что вас взлелеяло — разрушает вас. Или победите свой дар или умрите». Капеллан Апполл сказал это Мейону, когда он был всего лишь послушником. Как и учил капеллан, он сосредоточился на оружии, ощутил вес пистолета и баланс клиника. Мейон должен быть, как они — яростным и упорным в сражениях, холодным и бесстрастным в передышках. Он поглядел на Барбело. Сержант будет бороться со своим кровавым гневом. За столетия жизни Барбело убил больше врагов Трона, чем Мейон и остальное отделение вместе взятые. Влечение Барбело к насилию было сильней, его тяжелее отвергать. Мейон размышлял, что он сделает, если сержант уступит своим желаниям, если он…