Клюква со вкусом смерти - Наталья Хабибулина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ерохин сделал небольшую паузу, отхлебнув пару глотков крепкого кофе и потерев воспаленные от недосыпания глаза.
– Дальше произошло одно событие, которое позволило арестовать того подозреваемого: у него на квартире произошла пьяная драка с поножовщиной, один из собутыльников этого парня был убит, а в кармане у него нашли несколько купюр с номерами дензнаков с ограблений. Ну, парня взяли за «жабры». Обработали так, что он сознался в тех двух преступлениях, а в итоге, повесился в камере, не дожив до суда. Рассуждать на эту тему не стану, сами всё понимаете.
– Излагай сухие факты, – кивнул Дубовик.
– Таким образом, вывод следователя: двое из банды найдены. Позже-то стало понятно, что к банде имел отношение лишь зарезанный парень. Но!.. Только денег, кроме этих нескольких купюр, по причине смерти преступника, так и не нашли. Дело наглухо зависло. Но перед самой войной произошло ещё одно громкое преступление: был ограблен Ювелирторг, таким же дерзким способом, что и леспромхоз, и сберкасса. Ценности бандиты забрали все! Уехали на машине, которую до этого угнали, а потом оставили в проходном дворе. Милиция успела броситься в погоню, одного бандита застрелили, и его приятели мертвым выбросили из машины на ходу, чем приостановили погоню. Дело это сразу связали с первыми двумя, и немного позже это получило железное подтверждение: через несколько дней в лесопосадках за городом был обнаружен обезображенный труп неизвестного, личность установить не удалось, а вот дактилоскопия дала результат: «пальчик» с ограбления сберкассы! И в кармане купюра с ограбления леспромхоза. Всё, больше ничего не нашли, списали всё на убитых бандитов, а того, кто убил последнего, так и не нашли, как и ценности, и деньги. – Ерохин шумно выдохнул. – А перстни, которые держала в своей шкатулке мадам Кокошкина, оказались с ограбления Ювелирторга.
– Наконец-то!.. «Луч света…»! Ну, теперь понятны все эти «реверансы» вокруг болот? – Дубовик посмотрел на сидящих за столом мужчин. – И картина складывается. И всё четко становится на свои места. Есть некоторые нюансы, но ничего! В процессе доработаем!
Он задумался, покусывая губы. Глаза его за стёклами очков вдруг заблестели. Он повернулся к Ерохину и твердо сказал:
– Давай, Володя, в койку! Это приказ! До вечера мы тебя не видим и не слышим! А потом ты мне будешь нужен. Мы же пока поедем в Правление, там ещё кое-что надо сделать.
В кабинете участкового никого ещё не было – часы показывали шесть пятнадцать.
Герасюк принялся сразу за изучение окурков, а Дубовик стал чертить схему участка леса, где был найден труп Нигая, и делать какие-то пометки.
Спустя полчаса, в кабинет заглянул Баташов:
– Уже на посту? Есть какие-то вопросы ко мне?
– Да-да, Денис Осипович! Я хотел кое-что у вас узнать. – Дубовик махнул ему рукой.
– Я весь внимание, – председатель присел к столу.
– Как там обстановка? Никто никаких бунтарских настроений не высказывает?
– Да нет, винят самого Нигая в том, что произошло. Жену и детей жалеют. – Баташов вздохнул: – Придётся мне в отпуск проситься после всех этих событий, устал я что-то… Даже сердце прихватывать стало.
– Вот как раз об этом я и хотел с вами поговорить, – сказал Дубовик.
– То есть?.. – в глазах председателя повис немой вопрос. – Я…
– Нет-нет, ну, что вы! Вы меня неправильно поняли, речь идет об отпуске вообще, а не о вашем. Хотя согласен, что отдохнуть вам не помешает, как и всем нам. Как у вас колхозники получают отпуска? Меня интересует послевоенное время, в частности, сорок седьмой год.
– Ммм… Ну, как таковых в тот момент мы отпусков не давали, сами понимаете – разруха, надо было срочно всё восстанавливать. Но если у кого-то была острая необходимость, то отпускали, правда, ненадолго. Это уже потом стали лучшим колхозникам выделять и путевки на курорт, и так… – чувствовалось, что Баташов был несколько обескуражен вопросами Дубовика, но спросить, зачем ему это надо, не решался.
Герасюк тоже оторвался от своего занятия и с удивлением посмотрел на приятеля.
Дубовик делал вид, что не замечает недоуменных взглядов.
– В приказах всё отражалось?
– Да, конечно, – кивнул Баташов. – В этом у нас полный порядок. Всё подшито.
– Прекрасно! У меня к вам будет особое поручение: составьте список всех мужчин от 35 до 70 лет, особенно выделите тех, кто приехал сюда из других мест. Одним словом, подкорректируйте ваш список, составленный ранее. И принесите приказы за декабрь 1947 года. И ещё… Денис Осипович, я понимаю, что мои предупреждения будут излишними, но ни один человек не должен об этих приказах знать, как, впрочем, и о списке. Привлечь разрешаю только Ситникову. Следствие подходит к завершению, и любое, даже невольно оброненное слово может спугнуть преступника. Тогда нам никакого отдыха не видать! А на что он решится ещё, остаётся только догадываться.
Баташов сказал, что в течение дня они вместе с Ситниковой выполнят поручение подполковника.
– А вечером я бы хотел осмотреть комнату Правления, – добавил Андрей Ефимович.
Баташов лишь коротко кивнул и вышел.
Петр Леонидович, по-прежнему, с удивлением смотрел на приятеля.
– Не смотри, ничего не скажу. Боюсь спугнуть удачу.
– Подполковник становится суеверным? – усмехнулся Герасюк.
– Сам себе удивляюсь, – кивнул Дубовик. – Но чувствую, близко подступили к злодею. Любой промах теперь смерти подобен.
– Слушай, подполковник, это что же получается: если раскроем это дело, то и дела давно минувших дней закроем?
– Именно! Но главное для нас сейчас – сработать без проколов. А пока поговорю-ка я с Ситниковой. Есть у меня к ней несколько вопросов. Надеюсь, она уже на месте, – с этими словами Дубовик вышел.
Моршанский поморщился, застав в кабинете Кобякова Герасюка, разглядывавшего что-то под большим микроскопом.
– Ммм… Добрый день, – буркнул следователь, бросая с досадой на скамью портфель.
– Счастливчик, – не удержался от колкости эксперт, не отрываясь от своего занятия.
– Вы о ком? – хмуро посмотрел
