Путь воинов - Майкл Гир

Она уже пыталась. В комнате не было оставлено ничего смертоносного. Ни метра ткани или провода, чтобы повеситься. Ни литра воды, в которую она могла бы погрузить ноздри. Толстая обивка покрывала все стены. К розеткам было не подобраться. Не находилось ничего достаточно острого, чтобы порезаться или заколоться. Она попробовала умереть с голоду. Тогда он силой заставил ее проглотить лекарство, принудившее ее есть, — вызвав у нее очередной приступ ненависти к самой себе.

— Ах, как это восхитительно, дорогая Леона, — он встал под душ и подмылся. — Ты на самом деле страстная молодая особа. Видишь, как я умею выполнять обещания? Стоит мне только провести пальцем по твоей коже, как твое тело изнывает от желания.

— Я бы предпочла быть уличной шлюхой, — прошипела она.

— Смотри-ка! Страх исчез, цветик мой. Я знал, что так будет. В жизни не должно быть страха. В ней должно быть наслаждение, милашка. Я упиваюсь твоим драгоценным телом, зная, что твой проницательный ум не в силах сопротивляться переживаниям, причина которых во мне.

— Я с удовольствием убила бы тебя, — выдохнула она, стиснув зубы.

Он непринужденно засмеялся.

— О, моя беспечная красавица, это придает тебе столько обаяния, — он помолчал. — Я знаю, что доставлю тебе огорчение, но мне придется на время покинуть тебя, милая моя. Патруль скоро будет здесь. Они подойдут на расстояние выстрела через пару часов.

— Если во вселенной есть справедливость, я молюсь… я молюсь, чтобы они разнесли тебя и этот долбаный корабль ко всем чертям! — бросила она, боясь взглянуть на него. Зная, что увидит его сильное тело, залитое светом. Да уж, эту комнату он спланировал безупречно.

— Разве так разговаривают с мужчиной, который оставляет тебя с нетерпением ждать его возвращения? Где ты еще найдешь равного мне, дорогая сладострастница? — задушевно пожурил он.

— В АДУ!

— Успокойся, — заботливо сказал он. Она поморщилась, ощутив его тело снова рядом с собой. — Я так стараюсь ради тебя, Леона, — его ладонь легла ей на бедро, и она вздрогнула, борясь со своим телом, отстраняясь от него — и успешно. Она забилась к стене, отступать уже было некуда.

— Позволь мне освежить твои невинный разум, — пробормотал он, опираясь на кровать. Кончики пальцев едва касались ее кожи, скользя вниз по спине. — Ты опять хочешь меня, правда, любимая? — нежный шепот задел ее своей чувственной интонацией.

— Нет! — она затрясла головой. — О БОЖЕ, НЕТ! — но ее тело начало отвечать на ласки, груди сделались чувствительными, соски набухли. В этот раз у нее не было оправданий; машина слишком хорошо ее научила. Стимул — реакция, извечный психологический кошмар в новом обличье, как бы ни бился в безмолвной агонии страха ее мозг.

— А, понимаю. Ты хочешь-таки, чтобы я остался. Твое тело не дает сознанию обмануть меня, — он медленно отстранился. — Я почти готов снова поддаться искушению.

Она затряслась, борясь с собой, и с каждой секундой ненавидя себя все больше.

— Уходи, — пробормотала она без выражения, — оставь меня.

Он озабоченно спросил:

— Дорогая? Я различаю в твоем бархатном голосе диссонанс, — его расстройство казалось неподдельным.

Она повернулась и взглянула на его изящные черты.

— Ты мерзавец, Нген. Я сомневаюсь, что в истории человечества был еще один человек, настолько же порочный, как ты. Ты извращенец, больной, грязная тварь!

Его глаза приняли слегка страдальческое выражение.

— О какой грязи ты говоришь, дорогая? Какие твои желания я еще не исполнил?

Она выдохнула:

— Умереть.

Он радостно кашлянул.

— Умереть, цветик мой? Что ты, я не собираюсь доводить тебя до этого своим отсутствием. Напротив, я не прочь проводить с тобой больше времени.

Леона с ужасом подняла голову и по его глазам поняла, что это была правда.

— О Боже! — ей стало нехорошо.

— Великолепно! — торжествующе вскричал он. — Ты теряешь сознание от избытка чувств из-за моего желания!

Она медленно покачала головой. Этот человек уничтожил, разбил ее, добился от нее абсолютной покорности.

Из последних сил она взяла себя в руки и набросилась на него, царапаясь, кусаясь, лягаясь, отчаянно стремясь причинить ему боль, подпортить его самодовольную харю.

Нген ловко перехватил ее, аккуратно зажав ее запястья в своих сильных руках. Он нырнул ей под шею и до боли укусил, навалившись всем телом и жестоко перегнув ее через край кровати.

— О да! — выпалил он, ища губами ее рот, не давая ускользнуть. — О, да-да-да! Моя великолепная Леона, это превосходно!

— УБЛЮДОК, ЗВЕРЬ! — завизжала она, с нарастающим страхом и ненавистью. — БУДЬ ТЫ ПРОКЛЯТ, ВЫРОДОК!

Он сорвал с себя одежду, и она закричала от горячего прикосновения его плоти. Она захлебывалась криком, сходя с ума от стыда и отвращения, пока он свирепо овладевал ею.

Он оставил ее безвольное тело в полной мере насладиться своим позором. Стены были глухи к ее воплям и ее омерзению. Ни живая, ни мертвая, Леона Магилл не могла больше сопротивляться отчаянию. Остатки воли были сломлены и покинули пустую оболочку разума.

Все человеческое в ней уже умерло.

Нген появился из своего убежища воодушевленным. Энергичный, заряженный, готовый встретиться лицом к лицу с угрозой вторжения кораблей Патруля в пространство Сириуса, он будто обрел второе дыхание. Это последнее свидание с Леоной внесло ясность в его мысли и вселило в него безудержный оптимизм.

Он вскинул голову и нахмурился. Почему подобные излишества освежали и рассеивали тревогу, когда через несколько часов его ожидало поражение? Леона вернула ему прежний взгляд на вещи. Теперь он с нетерпением ждал боя.

Он ворвался на мостик и с радостью опустился в свое командирское кресло. Джиорж Хамбрей поднял глаза от системы и смерил его любопытным и оценивающим взглядом.

— До максимального расстояния выстрела осталось менее двух часов, Первый гражданин. Вы думаете, что нас ждут серьезные потрясения?

Нген окинул взглядом мостик. Кроме них было еще пять офицеров — отборных сирианских астронавтов. Он непроницаемо улыбнулся Джиоржу. Благодаря инженеру, у него был выход. Они все еще могли отступить, избежать опасности, предотвратить катастрофу.

С сияющим лицом он решительно покачал головой.

— Мы побьем их, — Нген улыбнулся. — Это наша судьба, господа. Директорату нужно показать, что свободных людей не остановить. Я верю в вас… и в наше дело.

— Уверенности вам не занимать, Первый гражданин, — заметил Джиорж, глядя светлыми глазами на Нгена без всякого выражения.

ДА, ДЖИОРЖ, Я ПРЕКРАСНО ПОНИМАЮ, ЧТО ТЫ ОСНАСТИЛ ЯХТУ И ОНА В ПОЛНОЙ ГОТОВНОСТИ. МОЛОДЕЦ. ТЫ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО СОТВОРИЛ ЧУДЕСА. МНЕ НУЖНО ХОТЯ БЫ МИНИМАЛЬНОЕ ПРЕИМУЩЕСТВО. ОСТАЛЬНОЕ — ЗА ТВОИМИ ПРОИЗВЕДЕНИЯМИ. НО СЕГОДНЯ МЕНЯ ЖДЕТ ПОБЕДА. Я ЧУВСТВУЮ ЭТО!

— Можно сказать, что у меня было хорошее предзнаменование, господа. Победный дух носится в воздухе! Моя вера сильна, — он закончил с довольной улыбкой. Джиорж кивнул со странной отчужденностью в бесцветных глазах.

Жаль, что с Джиоржем так получилось. В результате несчастного случая много лет назад от радиации он стал импотентом, когда работал над кораблем для контрабандных махинаций Нгена.

Ладно, может быть он отдаст Леону Джиоржу — в качестве символического дара, — когда она сломается настолько, что с ней станет неинтересно. Это придаст ему уверенности в себе, несмотря на один недостаток: привязанность к престарелой матери, жизнь которой целиком зависела от медблока.

— Я больше полагаюсь на технические достижения Братства, чем на знамения, Первый гражданин, — Джиорж продолжал заниматься своими приборами. — Наши наступательные и оборонительные вооружения…

Нген посмотрел на мониторы.

— Слушай, Джиорж, их всего шесть! Похоже, все будет в порядке. В лучшем случае мы уничтожим их все, а в худшем потеряем «Дастар» или «Хелк», но не оба. Правильно?

— Это, если верить предсказаниям компьютеров, Первый гражданин, — без особого энтузиазма сказал Джиорж. — У вас есть какие-нибудь дополнительные указания для станций планетарной обороны? Они могут приступить к уничтожению ШТ…

— Нет! Пускай позволят высадиться романанам — это ШТ с рисунками на борту. Доведи до сведения стрелков, что именно эти нужно пропустить. Мы уничтожим их на земле, — Нген потер руки.

— Ладно, сэр, — пальцы Джиоржа забегали по пульту связи. Наморщив лоб, он связался со спутниками через головное устройство.

Леона высказывала опасения насчет романанов. Нгена это позабавило. Его забавляло в Леоне все — вплоть до последнего взгляда ее потухших глаз. Победа! Он сломал ее окончательно — сломил ее волю и разрушил личность. В груди стало жарко. Так же, как он сломал ее, он сломает Патруль — а затем и Арктур, оплот Директората.