Рожденные Смершем - Николай Николаевич Лузан

в 1941 году, командовали взводами разведки и имели ранения. Вебер, выходец из Прибалтики, пусть и с акцентом, говорил на русском языке. Из всей семьи в живых остался только он один. Отец умер задолго до войны, а мать скончалась в конце января 1943 года в Берлине. В плен Вебер попал четыре дня назад. Все вместе взятое, как полагал Селивановский, должно было существенно затруднить абверу и гестапо проверку «окруженца Вебера».

В тот же день будущий зафронтовой разведчик лейтенант Аганин приступил к изучению материалов на лейтенанта вермахта Отто Вебера. 8 февраля 1943 года он под легендой лейтенанта Руделя был помещен в фильтрационный лагерь Сталинградского фронта, в барак № 12, в одну комнату с Вебером.

Установить с ним контакт для Ибрагима не составило большого труда. Белоусов создал для этого все условия: в комнате барака проживали шесть офицеров, койки Аганина и Вебера оказались рядом. Общительный характер Вебера способствовал быстрому сближению. Подыгрывая ему, Ибрагим вживался в будущий свой образ. Одновременно Владимир Ильин, Густав Федоров и Александр Стороженко занимались подготовкой операции по его выводу за линию фронта. Она требовала от всех ее участников, начиная от часового, которому предстояло «проспать» побег военнопленных, и заканчивая минерами, что должны были проделать проход в минном поле на нейтральной полосе, строжайшего соблюдения конспирации и синхронности действий.

С особой тщательностью контрразведчиками прорабатывался канал связи. На первом этапе, после закрепления Аганина в гитлеровской спецслужбе, предусматривалось использование в качестве «почтового ящика» родственницы сестры отца — тети Фатимы, проживавшей в Сталине (Донецке). В дальнейшем планировалось создание более надежного канала обмена информацией — через местное подполье.

К 21 февраля 1943 года подготовка к выводу Ибрагима за линию фронта была завершена. 22 февраля Селивановский санкционировал начало операции «Двойник» по проникновению зафронтового разведчика Агапова-Аганина в немецкую спецслужбу. В тот же день ее участники приступили к реализации ее дерзкого замысла.

23 февраля рабочая команда немецких военнопленных, в составе которой находился лейтенант Отто Вебер-Аганин, в сопровождении караула покинула лагерь, остановилась у бывшего железобетонного завода и приступила к разбору завалов. Время приближалось к полудню, к месту работы подъехали полевые кухни. Военнопленные и часовые, разбившись на кучки, приступили к обеду. На посту остался один часовой, его роль исполнял Ильин. Прислонившись к лафету разбитой снарядами пушки, Владимир подставил лицо солнцу и, прикрыв глаза, сделал вид, что задремал.

Пришло время для действий Аганина. Подобрав обломок кирпича, он со спины подкрался к Ильину и нанес удар по голове. Владимиру не пришлось имитировать потерю сознания. Шапка-ушанка и толстый слой ваты, проложенный изнутри, ненамного смягчили удар. Перед глазами Ильина поплыли разноцветные круги, карабин выпал из рук, и он повалился на снег. Подхватив оружие, Ибрагим ринулся вглубь развалин. За ним отважился последовать лишь обер-лейтенант Вальтер Ритц. Избегая открытых мест, они пробрались на окраину поселка и спрятались в подвале. Там из тайника Ибрагим извлек карту и знамя 134-го пехотного полка вермахта.

Многоходовая оперативная комбинация, задуманная советскими контрразведчиками, пока не дала сбоев. Дальнейший успех операции «Двойник» теперь уже зависел от воли, выдержки и способностей одного человека — Ибрагима Аганина. На пути к главной цели — внедрению в гитлеровские спецслужбы ему предстояло пройти все девять кругов земного ада. Первый из них ждал его при переходе линии фронта. Здесь уже Стороженко и Федоров сделали все возможное и невозможное, чтобы обеспечить зафронтовому разведчику безопасный выход на нейтральную полосу. Но ни они, ни даже сам Господь не могли уберечь Ибрагима от шальной пули или осколка снаряда, и потому ему ничего другого не оставалось, как только положиться на судьбу и удачу.

В тот же день в армейском фильтрационном лагере Сталинградского фронта произошла ротация немецких и румынских пленных. Большая их часть была погружена в эшелоны и отправлена в стационарные лагеря НКВД. В одной из команд, следовавшей в Красногорский лагерь военнопленных, затерявшийся в дремучих лесах Республики Марий Эл, находились лейтенант Отто Вебер и полковник Артур Бойе.

Теперь Селивановскому и его подчиненным оставалось запастись терпением и ждать сообщения от зафронтового разведчика Агапова-Аганина и одновременно решать массу других задач, связанных с поиском вражеских агентов, предотвращением измены Родине, дезертирством и разгильдяйством отдельных командиров, а также проведением фильтрационной работы среди немецких военнопленных.

С каждым днем ее становилось все больше, советский фронт на южном фланге стремительно продвигался на запад.

14 февраля 1943 года была освобождена столица Дона Ростов-на-Дону.

Она стала важным событием в военной истории Антонины Григорьевны и так отложилась в памяти:

«…после победы в Сталинградском сражении наша 51-я армия двинулась на юг по уже пройденному нами пути, освобождая с боями Котельниково, Зимовники и Ростов-на-Дону. Несколько дней там задержались, получили приглашение посетить театр оперетты. Но когда узнали, что в театре играют артисты, которые играли и для немцев, мы не пошли, это было для нас противоестественным…»[30].

Но были и другие, не такие, как артисты Ростовского театра оперетты, кто не пошел в услужение к врагу, кто, не страшась смерти, вел с ним беспощадную борьбу, и их оказалось немало. Одной из них была жительница Ростова Вера Пивоварчук. Она явилась в Особый отдел фронта и то, что сообщила Владимиру Ильину, а затем Селивановскому, им показалось фантастикой.

Зафронтовой разведчик «Гальченко» — лейтенант Красной армии Петр Прядко, внедренный в абвергруппу 102, связь с которым оборвалась в мае 1942 года, восстал из мертвых. И не просто восстал, а, как выяснилось, продолжал выполнять задание и добывать ценнейшую разведывательную информацию об агентах абвера, заброшенных в расположение и ближайший тыл Красной армии.

Селивановский бросал изумленные взгляды то на Веру, то на рапорт-донесение «Гальченко»-Прядко. Его страницы были исписаны знакомым ему убористым почерком и содержали подробные данные: настоящие и вымышленные фамилии и имена агентов абвергруппы 102, явки, пароли и содержание заданий. Последние сомнения Селивановского в том, что рапорт-донесение «Гальченко»-Прядко не фальшивка абвера, рассеяла смущавшаяся под его взглядом Вера.

Волнуясь, она повторила, как и при каких обстоятельствах познакомилась с Петром и дала его подробное описание. Не зная об истинной цели его пребывания в абвергруппе 102, Вера с жаром убеждала Селивановского в том, что Петр не враг. Подтверждением тому, по ее словам, являются сведения в пакете, который он оставил ей перед отъездом абвергруппы 102 из Ростова-на-Дону в Краснодар. Селивановский снова обратился рапорту-донесению «Гальченко»-Прядко.