Стелларлун - Шеннон Мессенджер

— Я чувствовала и хуже.

Кенрик ухмыльнулся.

— Что ж, хорошая новость в том, что теперь мы можем оставить тебя в покое, Финтан. Мне просто нужно еще кое-что, прежде чем мы уйдем.

Он сунул руку в карман и вытащил синий носовой платок.

От смеха Финтана, казалось, в комнате стало холоднее.

— Ты, должно быть, шутишь.

— Нет. — Кенрик вложил ткань в свободную руку Финтана. — Ты знаешь протокол.

— Я также знаю, что я больше не Член Совета.

— И все же я уверен, что ты все еще помнишь, что мне придется сделать, если ты будешь сопротивляться, — тихо сказал Кенрик, с выражением лица, которое внезапно заставило Софи понять, что Оралье имела в виду, говоря, что Кенрик был пугающим, когда хотел.

Финтан сжал в кулаке синий носовой платок.

— Если ты сотрешь мои Ночные Вспышки…

— Я отправлю сообщение Чистильщикам, проинструктировав их сохранить эту часть этого вечера, — заверил его Кенрик. — Ночные Вспышки действительно были зрелищем, на которое стоило посмотреть. Никто никогда не должен потерять это воспоминание.

— Я не убежден, что кто-то должен терять какие-либо воспоминания, — огрызнулся Финтан. — Но я не главный… в данный момент.

Кенрик был слишком занят вводом сообщения в свой передатчик, чтобы уловить, как изменился тон Финтана при последних словах. Они звучали скорее как обещание, чем жалоба, и Софи снова пожалела, что не может прокричать предостережения в это воспоминание.

Но для этого было уже слишком поздно.

— Убедись, что ты сидишь, — напомнил Кенрик Финтану. — И я бы порекомендовал потушить эти пожары до того, как сюда прибудет Чистильщик.

Финтан не обратил на него внимания.

Он просто уставился на свои Ночные Вспышки, бормоча «чего-то не хватает», когда Кенрик поднял свой следопыт, и они с Оралье, сверкая, ушли.

— Давайте остановим воспоминание здесь, — сказала настоящая Оралье, когда сцена сместилась, и ее проекция теперь стояла лицом к Кенрику. — Вот где начинался кристалл в моем тайнике, и… я не могу смотреть это снова.

Софи не могла винить ее.

Плюс, если бы сцена продолжалась, Декс узнал бы, что Оралье была ее биологической матерью.

Но опять же, они закончили воспоминание и ничего не узнали… за исключением того, что Кенрик либо солгал, когда сказал Оралье, что проскользнул мимо ментальной защиты Финтана, либо его одурачили довольно простым трюком.

Софи не могла решить, что было более удручающим.

— Ты расскажешь мне, что Лузия расскажет о Ночных Вспышках? — спросила она, желая убедиться, что Оралье не забудет.

— Конечно, — пообещала Оралье, нажимая на следующий кристалл в тайнике.

Синее воспоминание имело небольшую задержку… достаточно долгую, чтобы Софи начала задаваться вопросом, не перестал ли тайник работать.

Затем появились две новые голограммы.

Кенрик снова — конечно же — все еще с короткими волосами без конского хвоста.

А другая фигура была кем-то, кого Софи никогда бы не ожидала.

На самом деле, она несколько раз моргнула, чтобы убедиться, что ее глаза не играют с ней злую шутку.

Но нет.

Там был Кенрик, сидящий в захламленной библиотеке.

А в кресле напротив него сидел Прентис.

Глава 16

— Кенрик и Прентис были друзьями? — спросила Софи, почти уверенная, что уже знает ответ.

— Насколько я знала, нет, — сказала ей Оралье. Вероятно, именно поэтому Прентис казался немного нервным. Он продолжал скрещивать и разжимать ноги и постукивать пальцами по коленям.

Но все, о чем Софи могла думать, это то, что он выглядит таким… другим.

Большую часть времени, когда она видела Прентиса, он был либо без сознания, либо заключен в тюрьму, либо неуравновешен… и даже теперь, когда он был свободен из Изгнания, и она смогла исцелить его разбитый разум, он часто казался… угрюмым.

Она понимала почему.

Он потерял свою жену, годы своей жизни и все свои воспоминания.

Но ей хотелось, чтобы он мог снова стать суетливым эльфом в проекции перед ней, сияющим улыбкой, которая, казалось, заставляла его темную кожу светиться, когда он наблюдал, как Кенрик наливает какую-то прозрачную жидкость в два серебряных кубка.

— Ты определенно знаешь, как держать кого-то в напряжении, — сказал он Кенрику.

Кенрик рассмеялся.

— Это часть нашего обучения после того, как мы избираемся в Совет. Это, и как не дать этим противным венцам соскользнуть с наших голов.

— Я понимаю, что для этого может потребоваться некоторая практика, — поддразнил Прентис. Его темно-синие глаза изучали комнату. — Они также учат вас полагаться на таинственные локации? Я никогда не подозревал, что эта библиотека существует.

Кенрик протянул ему один из кубков.

— На самом деле, никто этого не делает. Я сам вырезал кристалл, который перенес нас сюда, и он единственный в своем роде. Люди покинули это здание много веков назад, и я обнаружил во время одного из моих заданий, что оно заплесневело и гниет, когда я еще был эмиссаром. Архитектура так удивительно отличается от нашего стиля — сплошное резное дерево и ограненный камень, без единого драгоценного камня или хрусталя в поле зрения. И мне нравилось, как природа медленно все восстанавливает. Мне казалось, что кто-то должен найти способ сохранить этот странный баланс и создать что-то действительно особенное. — Он указал на мох, покрывающий каменный пол, и виноградные лозы, обвивающие книжные полки, а затем на покрытые листвой ветви, пробивающиеся сквозь куполообразную крышу. — Потребовалось всего несколько трюков, которым я научился у гномов, чтобы заставить лес и строение сосуществовать. Затем мне просто нужно было принести свои книги и несколько удобных стульев… и добавить несколько иллюзий, чтобы гарантировать, что никто никогда не сможет найти это место, если я этого не захочу. Теперь это мой личный оазис. Я называю это Молчаливый Лес.

— Ты знала о Молчаливом Лесе? — спросила Софи у Оралье.

Оралье теребила один из своих распущенных локонов.

— Он несколько раз упоминал что-то об оазисе, но это всегда звучало как шутка. И он никогда не предлагал отвезти меня туда.

Но он привел с собой Прентиса, который казался не менее удивленным.

— Зачем ты мне это показываешь? — спросил он.

Кенрик поставил ноги на что-то похожее на отполированный пень.

— Я надеялся, что это может проиллюстрировать, насколько я тебе доверяю.

— И зачем мне это знать? — Прентис сделал глоток из кубка, затем поморщился и отставил его на другой пень.

Кенрик одним глотком осушил свой бокал.

— Потому что у меня есть своего рода предложение для самого талантливого Хранителя, которого я когда-либо встречал.

— Самого талантливого, — повторил Прентис, заправляя несколько своих дредов за уши. — Это какая-то тяжелая лесть. Похоже, это будет серьезное предложение.

— Так и есть, — согласился Кенрик.

— Тогда я должен