Черная Скала - Аманда Смит

— Ох, Вера, — прошептала я.

— Одно дело — вытворять такое со взрослой женщиной, но совсем другое — с девочкой. Рут сказала, что никогда, никогда не ожидала от него такого. И тут все сказали, чтобы ноги его больше не было в Черной Скале. Так что когда его выпустили под залог, он тихо сидел дома и пил, пил, пил. Было уже совсем поздно, и мама сказала, чтобы он шел спать. Но он вышел на улицу. Ну, а дальше дети нашли его мертвым на песке, и все вокруг было в крови. Кое-кто говорит, что это Эрл подкараулил его и убил. А может, это те бродяги, что живут на берегу, напали на него. В общем, не знаю.

Я подумала, что для сестер, наверно, это было тяжелым испытанием.

— Ас вами он никогда не пытался проделывать ничего такого?

— Нет, никогда. Он всегда хорошо к нам относился. Старался быть хорошим отцом и все такое. Ну, ты знаешь.

Поднявшись, Вера начала протирать стол. Она не спросила, делал ли Роман что-нибудь со мной. И очень хорошо. Еще будет время сказать тете Тасси, если я решу, что хочу этого. Но пока что я не была уверена, что нужно это делать. Тете Тасси и так досталось. Я всегда представляла, как расскажу ей, просто чтобы она знала, почему я сбежала из Черной Скалы. Но сейчас и это уже казалось неважным. Нужно было думать о других вещах.

Я не предполагала, что у тети Тасси тоже могут быть свои секреты.

— Селия, — позвала она меня из своей комнаты, — не хочешь ли прогуляться со мной на речку? Я там так давно не была.

— Конечно, — удивившись, ответила я, быстро надела тапочки и пригладила волосы.

— Нам надо кое о чем поговорить.

Солнце уже начало садиться, и в золотистом свете уходящего дня все казалось мягче и нежнее; мы шагали медленно и в такт — левая, правая, левая, правая. Я слышала, как шелестит платье тети Тасси, где-то рядом пел кукурузник[33].

Тетя Тасси сказала:

— Знаешь, когда ты была маленькой, то вечно задавала вопросы. Я всегда говорила: и откуда только взялась такая любопытная девчонка? Ты спрашивала: и какая у моей мамы была прическа, и какого цвета были ее глаза. А когда я отвечала — черные, то ты опять выпытывала: а какие именно черные? Черные, как дерево, или черные, как осы? И стоило мне решить, что уже все, как ты начинала сначала.

— Может быть, мне казалось, что я так и не получила точного ответа.

— Может быть, и так. Не так-то легко было тебе отвечать.

— Не понимаю почему.

Тетя Тасси как-то странно улыбнулась.

— Давай-ка присядем вон на те камни.

Камни были еще теплыми от солнца. Над водой летала бабочка. Потом я увидела еще одну и еще. Несколько минут мы просидели в молчании. Сквозь прозрачную воду виднелись черные камни. Все было знакомым, словно я никуда и не уезжала.

Тетя Тасси начала:

— Я должна кое-что рассказать тебе, Селия. Это очень нелегко, поэтому, прости, пожалуйста, если я скажу что-то не так.

У меня внутри что-то напряглось.

— Когда ты позвонила, что приезжаешь, я решила, что это знак.

— Знак чего?

— Знак, что ты должна узнать правду.

Тетя Тасси пристально смотрела на меня.

— Что, если я скажу тебе, что тетя Сула — твоя мать?

— Тетя Сула?

— Да, — кивнула она.

Я готова была к тому, что она вот-вот рассмеется над своей шуткой. Но она не смеялась.

— Тетя Сула — моя мать?

И снова она ответила мне: «Да».

Я уставилась на тетю Тасси. Мне казалось, что все это — сон.

— Ты говоришь правду?

— Да, Селия. — Глаза тети Тасси вдруг наполнились слезами.

— Скажи мне еще раз: тетя Сула была моей матерью?

— Тетя Сула была твоей матерью.

Все вокруг вдруг начало кружиться, хорошо, что я сидела, иначе могла бы свалиться в речку, как уже случилось в детстве.

— Почему она мне не сказала?

— Она хотела сказать тебе, когда ты начала приезжать к ней в Таману. Но потом она заболела. И решила, что нет смысла говорить тебе, если она скоро умрет. Ты уже привыкла жить без матери.

— Но я виделась с ней и до того, как она заболела.

— Сула заболела уже очень давно.

Я прижала руки к лицу.

— Селия, она хотела, чтобы ты была счастлива. А если бы ты узнала, это перевернуло бы твою жизнь вверх ногами.

— Но какая разница, тогда или сейчас?

Слезы застилали мне глаза.

— А как же тогда Грейс?

— Да, она умерла. Грейс умерла от туберкулеза наследующий день после того, как ты родилась.

— И поэтому вы говорили, что она — моя мать?

— Сула считала, что так будет правильно.

— Правильно или удобно?

Тетя Тасси покачала головой.

— А как же ты?

Она развела руками:

— Что я могла поделать?

Тетя Тасси смотрела на противоположный берег реки, поросший густой высокой травой. Через некоторое время я заметила, что выражение ее лица изменилось, и поняла, что последует что-то еще.

— Все было очень сложно. Она не могла взять тебя с собой в Таману из-за твоего отца.

— Моего отца?

Тетя Тасси твердо посмотрела мне в глаза.

— Джозефа Карр-Брауна.

И перед моими глазами сразу же возник Джозеф Карр-Браун — широкополая шляпа, длинное лицо, голубые глаза.

Я уставилась на тетю, как на привидение.

Она кивнула.

— Сула любила его. Они любили друг друга.

Я снова увидела, как они сидят вдвоем на веранде, играют в карты, пьют чай.

— Я так и не знаю, сказала она ему о тебе или нет. Конечно, он мог и сам как-нибудь догадаться. — Помолчав, тетя Тасси добавила: — Она очень тебя любила.

Я не могла шевельнуться. Я не могла говорить. Слышно было только журчание воды и шелест ветерка в сухой листве.

— Мне очень жаль, Селия. Я понимаю, как тебе тяжело. Это и не могло быть легко.

— Как долго?

Тетя Тасси непонимающе смотрела на меня.

— Как долго они были вместе?

— Больше десяти лет.

Это был шок. Я ожидала, что она скажет — год, может быть, даже меньше. Десять лет — это огромный, огромный срок.

— Это началось вскоре после того, как она стала у них работать. Она не хотела этой связи, но не хотела и возвращаться сюда. Поэтому она осталась. В те времена выбор был невелик.

— А что его жена?

— Говорят, что она была в курсе. У него уже случались связи до Сулы; он всегда любил женщин, но никогда не относился к другим так, как к Суле. С ней все было по-другому. И пока он не позорил жену внебрачным ребенком, миссис Карр-Браун закрывала на все глаза. Так часто бывает. Но потом Сула забеременела. Она сказала, что поедет на Тобаго, чтобы ухаживать за Грейс — та к тому времени была уже очень больна. У него не было причин ей не верить. Она провела здесь шесть месяцев.

Я сделала глубокий вдох. Слишком много всего на меня обрушилось. Я чувствовала, что еще немного — и я не выдержу.

Тетя Тасси поднялась и протянула мне руку:

— Пойдем, детка.

Никогда, никогда я не могла представить себе ничего подобного.

Тетя Тасси обняла меня и потрепала по спине.

Дома Вера и Вайолет вели себя очень тихо. Они оставили меня одну в моей прежней комнате. Я сидела на кровати и смотрела в окно. Не знаю, долго ли я так просидела. Потом я легла и стала смотреть в потолок. У меня было ощущение, что или я попала в другой мир, или мой мир перевернулся вверх ногами.

Я перебирала воспоминания о Тамане, натыкаясь на свидетельства, которым раньше не придавала значения: ежедневные чаепития, близость и мягкость между тетей Сулой и Джозефом Карр-Брауном. Знает ли он? И если знает, то почему ничего не сказал? Почему тетя Сула хранила все в секрете? Если бы я знала, вся моя жизнь сложилась бы иначе. Если бы я знала, я давно уехала бы из Черной Скалы и поехала в Таману, я сама была бы другой, я бы по-другому воспринимала все — свой дом, себя, свою жизнь. Я подумала о миссис Карр-Браун — так вот почему она заранее была настроена против меня.

Ночью тетя Тасси пришла ко мне в комнату и села на край кровати. Ее плечи сгорбились, как будто на них давили все тяготы мира.

— Я всегда говорила Суле — ложь только порождает новую ложь. И это так и есть. Чем больше ты уклоняешься от правды, тем труднее вернуться назад.

Я спросила, знал ли Роман, и она ответила, что нет.

— Сула тобой очень гордилась.

— Какое у нее было право гордиться? — внезапно разозлившись, возразила я. — Забеременеть и родить — это несложно.

Тетя Тасси взглянула на меня с жалостью; потом протянула руку и завела мне за ухо выпавшую прядь. По моим щекам катились слезы.

Следующие несколько дней я в основном оставалась дома. Тетя Тасси всегда старалась быть поблизости. Она сказала, что готова ответить на все мои вопросы. Она готовила мои любимые блюда, и я удивилась, обнаружив, что ем с удовольствием. Она ухаживала за мной, как будто я приболела. Я никогда не знала ее такой.

Тетя Тасси разыскала старые фотографии — она, Сула и Грейс, которых я раньше не видела. Одна из них была снята неподалеку, на берегу в Черной Скале. Я пристально всматривалась в Сулу и — да, я узнавала себя. Я спросила, нет ли у тети Тасси фотографий Джозефа Карр-Брауна. Нашлась одна, очень старая, на которой он стоял на помосте для сушки какао. Именно таким я увидела его, когда в первый раз приехала в Таману навестить тетю Сулу. Мою маму.