Муж Святой Героини - Сергей Элгрин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Если сон создал один из Архимагов, им мог оказаться тот, кто тайно сотрудничает с Храмом. Я не уверен насчёт того, кто из моих коллег умеет создавать такие сны — но больше всех на эту роль подходит Айустин. Впрочем, Натанар тоже годится.
За размышлениями я добрёл до нашего дома, вошёл внутрь, Святой не было, однако на столе меня ждал обед и записка.
«Дорогой!
Меня приняли на работу! Можешь меня поздравить (вечером). Надеюсь, и у тебя тоже всё получилось!
Меня отпустили на обеденный перерыв, и я приготовила это на случай, если ты вернёшься раньше меня. До встречи вечером!»
Замечательная, чудесная, заботливая у меня жёнушка, не правда ли?
Я пообедал тем, что приготовила Святая, затем покинул дом и некоторое время бродил по Улице Плюща, пытаясь мысленно установить контакт с каждой подвернувшейся стаей воронов. В двух случаях из десяти у меня получалось — но получалось кое-как, слабо. Во время этих прогулок мне снова попался сосед-фанатичный патриот, и минут десять мне пришлось выслушивать его гневные тирады относительно Храма, Святой и повстанцев. Я, конечно же, был с ним согласен — но не видел необходимости становиться помешанным на этой теме: от того, что ты будешь постоянно гневаться и ругать проблему — проблема не решится.
После прогулки я вернулся домой, лёг на кровать и погрузился во Внутреннее Пространство. Не стоит зря терять времени, если можно потратить его с пользой — и под «пользой» я подразумеваю медитативные практики.
Я вновь попытался улучшить связь с Tolgan Draiokh и визуализировал Пророчество. Хотя последнее делать было труднее, чем по ночам, ведь Святой сейчас не было рядом, и я не мог чётко представить, где находится конец верёвки Пророчества, сливающийся с головой девушки.
Вечером Святая вернулась. Было ещё светло, день клонился к закату, в окна бил рыжий свет.
— Как у тебя всё прошло, дорогой?
— Прекрасно. Купец взял меня на должность секретаря. У меня будет роскошный кабинет с изысканным столом и шкафами с книгами.
— Замечательно! Я рада за тебя, дорогой. Тебе это идёт. Правда-правда! Это работа для тебя, ты буквально создан для неё.
— Что ты имеешь в виду? — с улыбкой спросил я.
— Ну, ты такой н’теллигентный, возвышенный, всё в твоём облике и поведении указывает на твою… эту… н’эрдинарность и образованность. Кабинетная работа с документами и письмом тебе явно подходит лучше, чем жизнь, с которой мы столкнулись, пока путешествовали из Graen Wilat сюда.
— Возможно, ты права. А как у тебя всё прошло?
— Великолепно! Сегодня я сэ… стэ… сты-жи-ра-валась — и у меня всё очень неплохо получилось!
Потом вдруг Святая встрепенулась и заговорила быстро и взволнованно:
— Андаль, послушай! Я рассказала хозяйке ателье — мы с ней неплохо поладили — о своей проблеме. Ну, этой… — Святая ткнула себя в голову. — И та посоветовала хороших целителей. В этом городе есть несколько таких. Давай сходим к ним? Возможно, они смогут вернуть мне память.
Я опешил. Мгновение помолчав, я сказал:
— Давай. Почему бы и нет.
— Давай сходим прямо сейчас? Они ещё не закрылись. Я уже узнала адреса.
Я снова замялся, но лишь на мгновение, а потом с готовностью встал и направился к выходу.
— Хорошо! — бодро сказал я. — Если они смогут вернуть тебе память — это будет просто превосходно! Мы давно уже мечтаем об этом, не так ли?
— Да!
Я принялся собираться.
— Только не питай слишком больших надежд, — сказал я. — Твоя травма не лечится так легко. Это не какая-то простуда или прыщ. Понимаешь?
— Да…
— Попытаться, конечно, стоит. Показаться доктору — это в любом случае важно. Но никто тебя быстро не вылечит, и тем более за сегодня. Доктора смогут лишь проконсультировать и дать советы. Болезнь такого типа — потеря памяти — как правило, излечивается сама собой, проходит со временем. По крайней мере, я так слышал. Твой случай не нов — в мировой лечебной практике. Имей это в виду.
— Да… — Святая совсем сникла.
— Ну ладно, выше нос, — сказал я и взял её за руку. — Не хочу быть ворчуном, который портит веселье. Давай надеяться на лучшее, и, с этой надеждой, навестим докторов!
— Да!
Мы вышли из апартаментов, заперли дверь и двинулись вдоль по улице. Святая вела, я следовал за ней.
На город постепенно опускались сумерки, по улицам прогуливались праздные прохожие, совершающие вечерний моцион, а иные спешили с работы домой. Мы кивали и раскланивались встречным, если те казались нам знакомыми — жителями с нашей улицы.
Мы прошли весь путь до Главной площади и ателье, где теперь работала Святая, оттуда продолжили двигаться дальше в северном направлении, пройдя некоторое расстояние, свернули на запад, и оказались на нужной улице (по заверениям Святой). Здесь должны находиться заведения, где частные целители принимали клиентов.
Некоторое время спустя мы дошли до одного из таких зданий. «Целитель Сенаэр» — сообщала вывеска над входной дверью.
Мы вошли внутрь. Нас встретил узкий коридор, погружённый в полумрак, в воздухе пахло травами и микстурами, отчего защипало в носу.
Навстречу вышел мальчик лет четырнадцати, облачённый белые одежды и имеющий замысловатую странную причёску.
— Вы к целителю?
— Да, — сказал я.
— Вам назначено?
— Нет. Мы хотим для начала проконсультироваться.
— Пять монет за консультацию, — мальчик протянул ладонь.
Речь, конечно же, шла о монетах крупного достоинства, а не о мелочёвке. Я передал монеты, он развернулся и двинулся вперёд.
— Следуйте за мной.
Мы последовали.
Мальчик остановился возле двери, на которой золотистыми буквами было отлито «Доктор Сенаэр, приёмная». Мальчик постучал и вошёл.
— К вам посетители… Не назначено… Консультация… Да, уплатили… — доносилось из-за двери.
Дверь открылась, и мальчик обратился к нам:
— Проходите, доктор готов вас принять.
Мы прошли и оказались в довольно странном помещении.
Под потолком висели различные амулеты, на стенах красовались изображения богов — тех, что принято считать «тёмными», я сразу же заметил фигуру Tolgan Draiokh среди них. Также на стенах располагались атласы человеческого тела: скелета, мышц, внутренностей, энергетических каналов. В помещении темновато — так как окна были занавешены. Дымились благовонья в курильнице. Судя по аромату, это не был благородный утончённый Aineamh, а что-то более «дикарское», связанное с варварским шаманизмом — какие-то луговые
