Вернуть себе клыки - Михальчук Владимир

– На этом у меня все, – заключил Звездосмертный. – Желаю всем удачи. И, да… Не забудьте, что кому-нибудь надо умереть.

– Вот еще, – трескучим голосом возмутился колобок, зовущийся Всемписцом. – Не хочу умирать за какого-то алкаша!

– Цыц! – Иштван понял, что пока показать командирские замашки.

"Иначе подчиненные вылезут на голову, – вполне справедливо рассудил слесарь".

– А нельзя ли в квестину вставить еще уничтожение ведьмы? – поинтересовался он.

– Это кого? – недопонял Жода.

– Слыхал я, что в здешних негостеприимных местах обитает некая Марфута Ждулиробс…

– Как?! – ужаснулся тренер. – Откуда тебе известна Хранительница Тайн Валибура?!

– От говорящего верблюда, которого я встретил на пути сюда, – нашелся что сказать герой. – Он сообщил, что есть тут ведьма, всем покоя не дает.

– Верно, – медленно кивнул Звездосмертный. – Эта дрянь собирается ввести эмбарго на ввоз импортного алкоголя в наш мир. А мне не слишком улыбается вечно пить магическую настойку из потных носков. Посему поставлю-ка я тебе ее в квест.

– Спасибо, – обрадовался Иштван.

– Но смотри у меня, чтобы ни слова не сказал, если окажешься в плену! – отметил Жода. – А то с этой женщиной могут быть проблемы.

– И много ее охраняет народа? – спросил эльфовампир.

– Никто не занимается охраной ее дрянных мощей.

– Как? – охнула валькирия. – Неужели Хранительницу никто…

– Просто не нашлось еще дурака, кто бы полез на могущественную отшельницу, – пожал плечами Жода Людкович. – Первыми будете.

– Решено!

С этими словам Иштван поднялся из-за парты в комнате брифингов и отправился к двери. Остальные потопали следом, стиха переговариваясь между собой.

– Задержись на минуту, – окликнул героя Звездосмертный. – На пару слов.

Спутники растворились среди барханов. Солнечный свет заискрился на залысинах слесаря, остановившегося в дверях.

– Слушаю внимательно, – Иштван вежливо склонил голову.

– Держи – пригодится, – тренер бросил ему в руки большую палку вареной колбасы. Кажется, докторской. – И только не думай ждать ее!

Слесарь медленно вытащил колбасу изо рта. В желудке напряженно забурлило.

– Это палка-выручалка, – наставительно промолвил Жода. – Разломаешь, когда придет беда. Вполне возможно, эта штука убережет тебя от смерти…

– Спасибо.

– Иди уже, – тренер смахнул слезу с ресницы. – И да пребудет с тобою Сила, Люк!

– Чего? – Иштван повернулся на пороге.

– Тьфу ты, – сплюнул Звездосмертный и витиевато выругался. – Чего только на ум не приходит с перепою… В общем, иди с миром, герой, и никогда не оглядывайся назад!

– Хорошо.

Слесарь пошел по скрипучему песку и больше ни разу не оглянулся на приземистый бункер геройского тренировочного центра.

(служебная)

"Работая головой на тренировке можно не только обеспечить себе будущее, но и наломать два-три центнера кирпичей",

Медленно прихожу в себя. Удар по голове всегда имеет довольно неприятные последствия в будущем. Под потолком помигивает маленькая засиженная пси-мухами лампочка. Вернее, она не мигает. Это у меня периодически пропадает зрение. М-да, здорово меня приложили при аресте. Да еще… А что, собственно, произошло?

Напряженно роюсь в памяти, почти физически ощущаю, как с шорохом сухих страниц ворочаются извилины.

Сначала вспоминаю, как меня вывели на допрос из карцера куда-то к младшему военному следователю. Дальше мне удалось бежать, припечатать парочку сосунков, позорящих гордое звание оборотней-кадетов. Затем, помнится, бегу по лестнице, врываюсь в спальню Гарра.

Что же за этим? Обнаженная Измаэль. Интересно, но все же я только скользнул по ней взглядом. Какой-то небритый смертный с серебряным гаечным ключом, застыл у разбитого окна. Далее… О! Тощее горлышко самого старшего следователя ПОпрУНа. Пальцы сдавливают потную шейку, потом слегка бью недоноска. Потом… Фамильный демон мне под хвост! Подлец во всем сознался и я даже записал его откровения на украденный у хват-прапора мозгомпьютер! Дела поправляются, несомненно попра…

Стоп. Ведь на моих глазах произошло убийство. Окровавленное тело самстарследа упало около шкафа, только зеркало блеснуло. А потом исчез убийца. И в тот же миг завизжала Измаэль.

"Убийца! Он убил моего мужа!"

И палец, ярко раскрашенный разноцветным лаком. Он указывает меня, дрожа от негодования.

Десяток солдат пинают меня ногами… Сворачиваюсь в тугой комок, наполненный болью и горечью отбитой печени. И темнота…

Помню только, что меня выносят из спального дома офицеров. И вдруг вспыхивает сильнейшее пламя. Комната на третьем этаже, с выбитым окном, выплевывает густые языки огня, дышит ядовитым черным дымом. Выпрыгивает обнаженное тело грудастой девицы.

Я оглушен и едва соображаю, но понимаю, что не дам ей упасть. Вырываюсь из цепких рук охранников и стремлюсь к падающей женщине. Хватаю ее в самый последний момент.

Она благодарно улыбается и дарит мне поцелуй. В тот же миг понимаю, что передо мной – Измаэль.

"Проклятье!"

Кричу и выпускаю суккубу из рук. Она сочно грохается спиной на магасфальт.

И финал. Тяжелая рукоять "Карателя" с треском опускается на мой затылок. Прямо у основания черепа. Наступает болезненная темнота, испещренная кровавыми пятнами ужаса.

К моим преступлениям добавилось еще и убийство вышестоящего начальника. Теперь меня точно казнят…

Некоторое время лежу с закрытыми глазами и пытаюсь остановить головокружение. Итак, мне уже не отвертеться. Только слепой судья не увидит в моих действиях преступного смысла. Только глухой не расслышит показаний бесчисленных свидетелей-кадетов, которые видели, как я всячески угрожаю и избиваю самого старшего следователя Гарра. Только немой не захочет сообщить Трибуналу чего-нибудь особо ядовитого и не в мою пользу. Наконец, только идиот сможет утверждать, что это не я убил этого проклятого Георгия.

Дело дрянь, причем похуже еще не бывало. Но что я буду за оперативник, который впадает в депрессию и вешает нос? Лучше построю парочку планов побега.

С трудом разлепляю один глаз и смотрю на маленькое, не больше спичечного коробка, окошко. Сквозь него лениво просачивается первоутренняя прохлада, озаренная синеватой дымкой солнца. С улицы привычно пахнет солью и сладковатыми выделениями менталь-медуз – заносит со стороны Черного озера. Невидимая набережная здоровается со мной пронзительными зазываниями одинокой уличной торговки. Они-то меня и разбудили.

– Свеженькие баарбуусы! – орет лоточница. Ее пронзительный голос вовсю стучит меня по висками.

– Чтоб тебе провалиться, трудоголичка! – шепчу разбитыми губами. – Ни в кабинете, ни в камере от тебя спасения нету!

Я нахожусь в узком каменном мешке. Вонючий прямоугольник, три метра на два, даже нормально не повернешься, учитывая ширину моих плеч. Очередная камера для преступников. Видимо, это уже моя карма на ближайшие… Эх, и сколько де мне здесь сидеть?

– И где же дверь? – интересуюсь вслух.

Действительно, выходом здесь и не пахнет. По всей видимости, к делу подключили кого-нибудь из дежурных магов. Трезво рассуждая, новый глава КуСаМлОф, пришедший взамен убиенному Гарру, приказал замуровать вход ко мне с помощью колдовства. Теперь мне точно не выбраться из этой колдетонной дыры.

Расступись, каменюка, прошу – расступись,Обнажись, покажи мне убийцу…

У меня нет сил прислушиваться к заклинанию. Потому постанываю от неприятных ощущений в треснутых ребрах и меланхолично теряю сознание.

К действительности меня приводит старенький Высший Маг. Он не стесняясь втирает мне в рожу какую-то дурно пахнущую смесь.

– Горациам, – молю старика. – Неужели я настолько преступен, что меня присудили к натираниям дерьмом?

– Помолчал бы, – отвечает с улыбкой мой старый знакомый.

Горациам Васильевич Гамлетов, главный маг Курсов Самых Младших Офицеров, знаком со мной давно. Примерно лет триста знаем друг друга, если быть точным. Он еще помнит меня зеленым тридцатилетним пареньком, наивно полагающим, что Большой Мир вертится вокруг него.

– Зачем такую гадость втираешь? – стенаю и пытаюсь отползти. Впрочем, это мне не удается, по причине крайней "избитости" организма.

– Лучше бы сказал "спасибо", – назидательно отвечает старик. – Это волшебные докторские мази. Через полчаса будешь бегать и прыгать по плацу. Как раньше.

– Это когда меня укусила тигриная оса? – улыбаюсь. Чувствую, как пекут губы, а челюсть заело на полдороги к усмешке.

– Тогда ты летал, а не бегал, – Горациам поеживается и кутается в шерстяную мантию волшебника. – Противный утренний холод. И не зябко тебе?