SEXXX HUNTМЭН, или Правила эффективной секс-охоты - Ян Кобурн

То же и с придурками. Женщины полагают, что могут эмоционально отделить себя от секса с придурком и таким образом оставаться как бы не затронутыми. Они думают, что смогут избавиться от него в любой момент, как только пожелают, но неизбежно привязываются к нему – так уж устроены женщины. Эмоциональная привязанность – важная сторона секса для женщин, тогда как для мужчин она не обязательна.

Таким образом, женщины оказываются в затруднительном для них положении, пытаясь создать придурку большую значимость, «исправить» его, что ли, чтобы он перестал быть лишь новой игрушкой. Это не так просто, и опять же, женщины нечестны с собой, ибо начинали с того, что говорили, будто им все равно, если для придурка это просто секс и ничего более, потому что они тоже хотят только секса, но позже пытаются изменить его, потому что он становится им небезразличен, хотя и говорили, что им все равно. Они путают то, чего хотят, с тем, чего хотят хотеть. Им хочется эмоционально отделить себя от секса с придурком, но они не могут. Результатом становится употребление гашиша.

Правила секс-охоты по-быстрому

Добились у симпатичной девушки телефончика? Звоните ей, чтобы пригласить на свидание, но вновь и вновь слышите разного рода отговорки?

«Ой, я не знаю еще, что будет на уикэнд».

«Не знаю еще, я перезвоню тебе».

Но она, тем не менее, по-прежнему контактирует с вами, перезванивает или же шлет сообщения электронной почтой? Весьма неприятная ситуация, не правда ли? Что делать? Назначьте ей свидание, но место пусть она выберет сама. Это срабатывает, я проделывал так неоднократно.

Однажды на пляже я встретил красивую женщину. Мы стали обмениваться имейлами, потом я решил, что следует познакомиться с ней поближе. Позвонил и пригласил ее пойти куда-нибудь. (Всегда приглашайте женщину куда-то на первое свидание лично или по телефону. С помощью электронной почты хорошо переписываться, но не приглашать на свидание.) Она была занята и не знала, когда освободится. Так повторялось несколько раз: я ее приглашал, она находила какую-то отговорку, однако продолжала мне перезванивать и слать имейлы, стало быть, была каким-то образом заинтересована во мне. Как-то я послал сообщение, спрашивая, что у нее запланировано на той неделе.

«Еще не знаю, а что у тебя?»

«В четверг у нас с тобой обед в восемь вечера. Куда идем?»

«Вау, сразил наповал. Ладно.»

Мы встретились и прекрасно провели время, хотя ничего между нами и не произошло. Мы до сих поддерживаем контакт и остаемся друзьями. Заявив, что идем куда-то, я добился своего: ее надо было просто немножечко подтолкнуть. Она весьма привлекательная женщина, и, вероятно, ее часто приглашают, поэтому мне нужно было как-то выделиться на общем фоне. Кстати, то было нахальством с моей стороны.

К вашему сведению: я пытался быть интеллигентным с некоторыми женщинами, чтобы убедиться, что на деле это их вовсе не возбуждает. Я посылал им такое сообщение: «Квадрат гипотенузы равнобедренного треугольника равен сумме квадратов его катетов». Никакой реакции. Так что нахальство верней.

Отражение в зеркале

Дом Иррера, весьма известный в мире комедии, относился ко мне очень хорошо. Я работал с ним дважды, один раз во Флориде, а затем, несколько месяцев спустя, в Сент-Луисе. Он – единственный из всех знакомых мне актеров, за исключением меня, кто может есть непосредственно перед представлением. Большинство слишком волнуются, чтобы есть перед тем, как идти на сцену, но для меня и Дома это никогда не являлось проблемой. В конце нашей с ним недели в Сент-Луисе он подошел ко мне и сказал:

– А с тобой приятно работать. Есть ли такой клуб, в который ты пытался попасть, но не смог?

– Один-единственный клуб, в который мне не удалось проникнуть, – «Панч лайн» в Сан-Франциско.

– Отлично, – он пожал мне руку и ушел.

«Панч лайн» был один их самых популярных в стране в то время. У них имелись свои помещения в Сан-Франциско и Сакраменто. Если актера приглашали в «Панч лайн», то практически автоматически гарантировалось, что он станет гвоздем программы, где угодно. Я пытался законтачить с ними примерно год, но безуспешно. Спустя несколько дней после моего второго ангажемента с Домом мне позвонили из «Панч лайна»: «Простите, что не перезванивали. Очень много предложений, все актеры с громкими именами, так что пока не можем принять вас, хотя наслышаны. Хотим зарезервировать вам две недели, одну в Сан-Франциско, а другую в Сакраменто». Таким образом я, наконец, попал туда.

Я знал, что Дом замолвил за меня словечко. Если бы не он, я, наверное, до сих пор, десять лет спустя, названивал в «Панч лайн» без всякого успеха. Но удивительнее всего то, что я должен был стать гвоздем программы. Я мог ожидать чего угодно, только не этого: быть конферансье, ведущим исполнителем, если повезет… но гвоздем программы! В «Панч лайне» гвоздем на неделю становились самые талантливые. На уикэндах место занимал еще более популярный актер, в то время как тот, что был гвоздем всю неделю, становился ведущим.

В ту недею, когда я работал в Сакраменто, кандидатом на уикэнд был Деймон Уэйанс. Исключая Джоан Кьюсак, я никогда не встречал счастливых знаменитостей. Они все славные, по-настоящему хорошие и добрые люди, но никогда не бывают счастливы. Все они давали мне один и тот же совет: «Береги свою анонимность, пока возможно. Это то, потерю чего ощущаешь, когда уже поздно, а потеряв однажды, никогда не обретаешь вновь».

Знаменитостей всегда преследуют. Фанаты постоянно хотят от них автографов. Бизнесмены – поддержки. СМИ подстерегают их за каждым углом, готовые напасть и выудить из них очередную сенсацию. Представьте, что вам нужно жить как можно аккуратнее, чтобы не совершить какой-нибудь ошибки, зная, что она будет раздута до невероятных размеров, преувеличена и извращена, а возможно, и никогда не забыта. Не слишком комфортно, не правда ли?

Кроме того, знаменитости несут ответственность за благосостояние многих людей. Если их шоу закрывают или же они каким-то образом решают поменять свою карьеру, многие люди оказываются без работы, не только они сами. У них есть агенты, рекламщики, администраторы, бизнес-менеджеры, менеджеры по гастролям, стилисты, парикмахеры и все прочие, кто зарабатывает на них деньги. Это большая ответственность и нервная нагрузка. Представьте, что вы вынуждены уволить кого-то из этих людей. Когда я стал гастролировать, я нанял менеджера оплачивать все мои счета и улаживать какие-то дорожные дела, чтобы не погрязнуть в этой рутине самому. Я чувствовал себя ужасно, когда мне пришлось отказаться от него из-за того, что я решил бросить гастролировать, а я даже не был его единственным клиентом. У знаменитостей же все гораздо сложнее, они нередко бывают единственными работодателями у тех, кого нанимают.

Так вот, нетрудно понять, почему большинство из виденных мною знаменитостей несчастны. Дэймон Уэйанс не являлся исключением. Артистическая уборная была забита видео с его фильмами – персонал клуба притащил их, чтобы он им подписал. Ему приходилось запоминать, на какой коробке нужно написать какое имя. Каждый местный артист, будь то профессионал или любитель, считал своим долгом заглянуть к нему и подлизаться, они прямо-таки изводили его.

«Можно угостить вас рюмочкой?»

«Не принести ли водички?»

«Не надо ли вам купить что-нибудь в магазине?»

Однажды он чихнул, и кто-то из воздыхателей вышел, а затем вернулся, неся салфетку из бара: «Вот вам». Всем им хотелось от него каких-то одолжений в ответ на подхалимаж.

«А вы не могли бы свести меня со своим агентом?»

«Вы не могли бы позвонить, чтобы меня приняли в „Импрове“ в Голливуде? Уверен, вам они не откажут».

Однако большинство людей, крутящихся вокруг знаменитостей, забывают, что знаменитости – тоже люди. У них есть свои потребности и желания, как и у всех прочих. Немногие готовы выслушивать их жалобы, вместо того их атакуют своими собственными. Почему-то считается, что все должны быть довольны славой. Я же отношусь к знаменитостям так же, как ко всем остальным, и у нас завязываются весьма интересные беседы. Они могут дать немало хороших советов, к которым следует прислушаться: ведь они достигли немалых высот. Я спрашиваю, как у них дела, как проходят гастроли, куда они направляются после, какие строят планы на будущее и все такое. Деймон пребывал не в лучшем состоянии, когда мы познакомились, его карьера претерпевала кризис. «Эта индустрия не прощает. Я зарабатывал по пять миллионов за картину. Но стоило мне сняться в парочке неважных, как тут же мои заработки упали до двадцати тысяч. Я сам оплачиваю себе дорогу в Нью-Йорк, чтобы сняться в моих сценах». Вот так.

Его личная жизнь тоже находилась в кризисном состоянии: он развелся, ему нелегко было поддерживать связь с сыном. Каждый раз, когда Деймон вел его куда-то типа Диснейленда, его атаковали фанаты, что затрудняло общение с сыном. Он неплохо справлялся со всем этим, не жаловался, старался относится спокойно, понимая, что это – издержки его славы.