Дурная кровь - Андрей Никонов

– Тут ты прав, хотя Гальяцци никуда не делись. Так что мешает мне прикончить тебя прямо тут?

– Возможно, мысль, что я могу сделать это быстрее, – Веласкес сел на кровать. – Значит, ты теперь свободная птица и делаешь что вздумается, пока тебя снова не отыщут ребята из СО.

– У них нет ничего на меня, как ты и сказал, их вообще больше интересовал ты.

– Да, у меня с ними есть кое-какие разногласия.

– И ты хочешь предложить мне работу, потому что не хочешь марать свои руки в крови? Я не буду связываться с Силами обороны, они же как ягуары, стоит одного тронуть, и на тебя будут охотиться до конца жизни.

– Нет, – Павел покачал головой, протянул Молчуну крохотную пластинку с чипом, – так будут думать те, кто выяснит, что мы тут встречались. Я хочу найти тех, кто убил Дэвида Марковица и нанял вас убить его жену, наверняка ходят слухи, вот ты всё и выяснишь. Ты ведь знаешь бар Серхио и комнату внизу? Здесь то, что узнал сам и от полиции, мне нужны только имена или одно имя. Выяснишь и оставишь эту штуку там, знаешь тайник, где Войцех прятал счастливую колоду карт?

Молчун кивнул.

– И тогда я тебе ничего не должен.

– Посмотрим. Но если потом захочешь заработать или у нас появятся общие враги, ты всегда можешь рассчитывать на меня.

Киллер хмыкнул, ничего не сказал, Павел встал, аккуратно закрыл за собой дверь.

Выждав час, он вышел на улицу, байк стоял напротив номера, полностью заряженный. Возле него покачивался один из посетителей бара, тот, что играл в бильярд. Бородатый мужчина был пьян и трезветь не хотел.

– Что, засовываешь себе эту штуку между ног? – сказал он. – Мотоцикл – для настоящих парней, а не дристунов вроде тебя.

Веласкес не ответил, взялся за руль, на Параизу байк был основным транспортом, а его собеседник, видимо, пересмотрел слишком много фильмов с Земли.

– Ты чего, урод, не понял, что я тебе сказал? – бородатый плюнул ему на ботинок, его приятели постепенно подтягивались к месту будущей драки. – Пешком иди. Ножками, мутант хренов.

Рядом с заправкой на мотоцикле сидел полицейский, он равнодушно следил за начинающейся дракой, а когда двое длинноволосых вытащили пистолеты, отвернулся. Откуда у заварушки уши растут, Павел примерно представлял. Молчун был здесь, когда он приехал, ушел вскоре после разговора и вполне мог нанять эту компанию, чтобы показать наглому чужаку его место. Но Веласкес надеялся, что ещё можно разойтись по-хорошему, поэтому вытер ботинок о штанину бородача, точнее, несильно ударил того в пах. Тот слишком громко заорал, скрючился и грохнулся на землю, его приятели достали ножи.

– Не будем горячиться, – Павел уселся на байк задом, вскинул карабин, мотоцикл тронулся потихоньку, – мы же не хотим перестрелять друг друга.

Полицейский не стал ждать, когда начнётся стрельба и появятся трупы, расплатился и уехал, оставляя Веласкеса наедине с толпой. Длинноволосые боялись, что жертва ускользнёт, бросились к своим байкам и к припрятанному там оружию. Получивший по яйцам улыбался сквозь слёзы, у его приятелей появился почти законный повод проучить заезжего мерзавца и заработать на этом немного деньжат.

Через километр после мотеля дорога круто поворачивала вправо, Павел оставил мотоцикл прямо на шоссе, отбежал на сорок метров, лёг на землю. С этого уровня открывался не такой шикарный вид, как с растущих вокруг деревьев, зато цель наверху подстрелить куда проще. Байкеры появились меньше чем через минуту, увидев брошенный мотоцикл, они спешились и ломанулись в лес. Только один, самый умный, остался сторожить байки, но это его не спасло. Веласкес выпустил шестнадцать патронов по ногам, умнику прострелил плечо, подождал, пока его противники не настреляются вдоволь, заодно отобрал вибронож у самого ловкого, подползшего сзади.

У скопления байков начали притормаживать машины, кто-то вызвал полицию, тот же самый полицейский, что бросил Веласкеса на заправке, приехал через десять минут. У пострадавших обнаружили семь лёгких ранений, столько же ссадин, три сломанные руки и два вывиха, по меркам Свободных территорий это даже на хулиганство не тянуло, к тому же, кто это сделал, пострадавшие не помнили, или точнее – не хотели говорить.

* * *

Квартал 14–26 в Гринвуде начали строить двадцать семь лет назад – город вытянулся вдоль шоссе, ведущего в Сентаменто, и местные власти решили, что неплохо бы то же самое проделать с другим шоссе, к Кейптауну. Но округ Фишбург, где находился Кейптаун, до последних событий относился формально к столичному протекторату. В итоге район почти не развивался и даже не получил собственное название. Немногочисленные жилые островки соседствовали с пустырями и скелетами заброшенных строек, очередной долгострой никого не удивлял.

Иногда к дому на Четвёртой улице подъезжал фургон. Наклейки и номера на нём были разные, цвет менялся, но это был один и тот же автомобиль. Он прижимался задней дверью к шлюзу и стоял некоторое время, а потом уезжал. Рядом с недостроем, на пересечении Одиннадцатой и Четвёртой улиц, стояло двухэтажное здание фабрики по выпуску солнечных панелей, на ней, как того требовал закон, помимо семи рабочих со стороны, трудились пятнадцать местных горожан, живущих по соседству, в многоквартирном доме. Фабрика арендовала у компании, управляющей недостроенным зданием, часть первого этажа и почти половину прилегающей территории и работала пять дней в неделю, а по субботам отгружала продукцию, которую везли потом через весь остров, в складской комплекс в округе Хай-чен. Почему фабрику нельзя было построить на Западном побережье возле склада, этим вопросом никто не задавался.

В пятницу, 13 января, на фургоне переливался красно-синим логотип гринвудской пивоварни. Из задней двери вылезли двое мужчин в рабочих комбинезонах, один из них накинул крюк лебёдки на проушину в вытянутом ящике и перетащил его на каталку. Ящик из пластика был в длину два метра и весил немало, рабочие подхватили каталку с двух сторон, покатили в глубь первого этажа. Глухая стена отделяла недостроенную часть от той, что занимала фабрика, несколько паллет с отделочными материалами стояли вдоль стены; в углу, по диагонали от поста охраны, было выгорожено помещение с автоматической дверью. Она открылась, стоило рабочим приблизиться.

– Чёрт, каждый раз поджилки трясутся, – сказал один.

– Меньше языком трепи, – посоветовал второй.

Помещение за дверью было квадратным, каталку рабочие поместили в центр, помеченный красным кругом диаметром в три метра, сами встали рядом, стараясь не приближаться к периметру. Снизу поднялся прозрачный цилиндр, упёрся в потолок.

– Руки вытянуть вверх, не двигаться, – раздалась команда.

По прозрачной оболочке спиралью начали подниматься три сканера, дошли до самого верха, так же