Эпоха раздела. Начало. Книга первая - Владислав Картавцев

– Ничего – я как-нибудь сумею, но именно тебе предстоит выполнить всю основную работу – быстро отправить стрелы в цель. Сможешь?

– Конечно, хозяин! Не забывай, что я самый лучший магический лук, который когда-либо был изготовлен! – в колдовском голосе лука чувствовалось нескрываемое хвастовство. – Можешь не сомневаться, не промажу! Твое дело – накидывать стрелы, наводить их на цель и натягивать тетиву и отпускать! А стрелы полетят! Но только если ты избавишь нас от магии!

– Хорошо, договорились! А теперь давай для вида потренируемся в стрельбе – как-никак, я еще из тебя ни разу не стрелял!

На столе старейшин, где прежде находился его лук, теперь вповалку горкой лежали стрелы. Каждый из воинов мог взять столько, сколько ему было нужно. Все стрелы были одинаковы, и Чанг не смог определить ни в одной из них признаков ее собственной магии. Но это совсем не означало, что они были такими же простыми и незамысловатыми, как и у кочевников!

На вид – да, стрелы были совершенно обыкновенными – но все-таки в них чувствовалась какая-то внутренняя незавершенность. Как будто, чего-то не хватало. В каждой стреле была магическая выемка, которая пока оставалось пустой. Но стоило стреле занять свое место на тетиве, она мгновенно напитывалась колдовской силой лука, запаса которой хватало, чтобы метко, быстро и почти совершенно без прицела поразить цель.

Такие стрелы были неотъемлемой частью боевых луков горожан, они изготавливались специальным образом и были результатом совместного труда кузнецов и колдунов.

До Чанга вдруг дошло, почему, когда он впервые прогуливался вдоль домов и увидел кузницу, работа там велась совершенно в открытую, и никто даже и не подумал, чтобы спрятать от посторонних глаз процесс изготовления оружия.

Там и не нужно было ничего прятать – само по себе железо и даже выкованная сталь не имели здесь никакой ценности, но начинали служить воинам только после снаряжения ее соответствующей магией. И Чанг – будь он обычным кочевником – никогда не смог бы повторить ничего подобного. Он и сейчас совершенно не представлял, как это возможно – придать оружию колдовские свойства такой силы!

Недаром, судя по всему, здесь всем заправляла ведунья Тон и ее ученики и ученицы. Староста Джеррд, наверняка, тоже когда-то учился у нее, ну, или – у ее матери или у матери ее матери. Чанг знал, что колдовские навыки передаются и усиливаются от поколения к поколению, и ведунья Тон сейчас должна быть самой могучей колдуньей из целой плеяды ее предков.

Он взял несколько стрел и пошел за возвышения к тренировочным лешим. Пострелять для создания соответствующего образа все же не мешало. Отойдя от леших на внушительное расстояние, он достал из колчана первую стрелу и набросил ее на тетиву.

Он чувствовал, насколько скованны и непривычно неуклюжи его движения. Его руки словно продирались через плотный невидимый кисель, который обволакивал его с ног до головы.

Он медленно начал натягивать тетиву – она поддавалось с большим трудом – так, что он вынужден был приложить такие усилия, которых в другом случае хватило бы, чтобы разорвать ее. Но он все же натянул и выстрелил, однако стрела не пролетела и половины расстояния, отделяющего Чанга от лешего, и упала на землю.

Чанг, изображая чрезвычайную досаду и всем своим видом выказывая сильнейшее расстройство, уныло опустил рук и, понурив голову, побрел назад – к столам старейшин. Он заметил, как на него с плохо прикрытым злорадством смотрели несколько стрелков, которые упражнялись рядом, и стрелы которых быстро и точно поражали леших одного за другим.

Да, против такой сильной магии трудно было что-то противопоставить! Но это только если ты один, и тебе некому помочь. У Чанга же всегда под рукой был могучий союзник, против силы которого не могла устоять ни одна магия! И звали его во все времена одинаково – Истинная Пустота. Она могла совершать настоящие чудеса, и именно к ней Чанг по необходимости и обращался. Вот и сейчас опять пришло время уповать на ее милость.

Чанг не помнил, когда в своей жизни ему приходилось так часто, как за последние несколько дней, искать защиты у Истинной Пустоты. Дорога к Поселению Среди Холмов, колдовская атака Небесного Озера и, наконец, этот турнир были настоящими испытаниями его силы и духа! И если бы не помощь Истинной Пустоты, он бы давно уже был повержен и раздавлен, если, вообще – жив.

Но времени терять было нельзя. Впав в транс, невидимый постороннему взгляду, что потребовало от него мгновенной концентрации, он воздал хвалу Истинной Пустоте и обратился к ней за помощью. Ответ пришел, как обычно, совсем неспешно, но очень явственно. Чанг понял, что ему нужно сделать.

Чтобы одолеть такую сильную магию, которая сейчас была направлена на Чанга, недостаточно создать двойника, перенаправив на него колдовской удар. Нужно мгновенно вместе с луком перейти на другой уровень магического сознания – сместить границу восприятия и сдвинуться вплотную к ней, тем самым на магическом уровне выходя из-под колдовской сети, наброшенной на него.

Сеть действовала только в пределах жестко очерченных границ (там, где жили все человеческие существа), но если раздвинуть эти границы, ее хватка пропадала. Магия была безлика и невидима и работала на скрытых уровнях, и освободиться от нее можно было тоже только на скрытых уровнях. При этом человеческое тело будет выглядеть и чувствовать себя, как обычно, и никто не заметит, что с ним что-то происходит.

Но здесь необходимо действовать быстро, чтобы атакующие не разобрались, что происходит, и не переместили магическую сеть в ту область, куда намеревался на время ускользнуть от них Чанг. Залогом успеха была внезапность, быстрота и, безусловно, его магическое искусство. И Чанг был совсем не уверен, получится ли у него сделать все так, как он задумал.

Впрочем, все равно другого выхода у него не было. И он стал готовиться к стрельбе. По правилам состязаний каждому стрелку был положен колчан с восемью стрелами. Стрелы набирались со столов старейшин, каждый мог взять именно те, что больше всего ему понравились. Они были совершенно одинаковыми, так что, здесь разницы не было никакой.

Колчаны лежали рядом – на соседнем столе старейшин. Тут же были кожаные наручи и кожаные перчатки, которые позволяли лучникам оберегать руки от травм при стрельбе. Вся амуниция была совершенно однотипной и не представляла никакого особенного интереса.

Чанг, не торопясь, выбрал себе наручи. Они должны быть нужного размера, легкими и одновременно тугими и плотно прилегать к руке. А самое главное, не мешать тетиве посылать стрелы в цель.

Такое же пристальное внимание он уделил выбору перчаток для стрельбы. Перчатки были особенными – они закрывали пальцы только на две трети, оставляя первые фаланги открытыми. Они были изготовлены из очень грубой кожи, и, кроме того, имели несколько дополнительных уплотнений – в тех местах, где соприкасались с тетивой. Важно было, чтобы они точно подходили по размеру ладоней – в противном случае, стрелять с их помощью будет затруднительно.

В конце концов, дошла очередь и до колчана. Он был совершенно не похож на короткие и широкие колчаны кочевников, которые напоминали скорее продолговатые овальные вазы с широким горлышком – только изготовленные не из глины, а из кожи и дерева. Такие колчаны предназначались, прежде всего, чтобы возить с собой большой запас стрел. Серпы же – стрелы с серповидным закругленным лезвием – хранились отдельно от остального разнобоя.

Этот же колчан был совершенно другим – во-первых, он был изготовлен не из кожи или дерева, а из пропитанной каким-то неизвестным составом мягкой и гладкой наощупь ткани. По сути, он представлял собой просто длинный чулок, который можно было в любой момент просто свернуть и убрать в карман или сумку.

Прежде, чем такой колчан снаряжался стрелами, на его дно клалась враспор деревянная шайба, которая служила основанием для стрел и не позволяла им проткнуть мягкую ткань.

Вдоль всего колчана с внутренней стороны были нашиты крючки – в них вставлялось несколько деревянных, полых изнутри колец с отверстиями для деревянных или металлических спиц, которыми вся конструкция скреплялась по вертикали. Колец могло быть несколько: от одного (для хранения коротких стрел) и до четырех – для стрел, длиной в человеческий рост.

Каждый колчан представлял собой сборную конструкцию, которую можно было спокойно нарастить по длине или, наоборот, укоротить по своему усмотрению. Тканевые чулки были длиной в шесть локтей – для самых длинных стрел. В случае избыточной длины, ткань просто сворачивалась и снаружи крепилась к жесткой конструкции дополнительными шнурками.

Сейчас все колчаны были уже в сборе, так что Чангу не пришлось мучиться и самому собирать один из них. Зато он смог подробно ознакомиться с их конструкцией, которая поначалу привела его в некое замешательство. У кочевников ничего подобного не было, однако для местных она была совершенно естественной.