Эскадренные миноносцы класса Доброволец - Рафаил Мельников

Сброшенные взрывом в ледяную воду, люди не сразу были подняты на палубу "Украйны" – ветер, волнение и угроза повторной атаки мешали спасению. Последних из оставшихся на воде подобрали спустя час. Погибло 45 человек – больше половины экипажа, в том числе инженер-механик старший лейтенант Э.Е. Розенгрен и мичман Шакеев. 25 октября/7 ноября в зоне, огражденной центральной позицией (у Вольфского знака), подорвался на мине один из "новиков" – "Летун". Корабль потерял возможность двигаться и был приведен в Ревель на буксире.

Эскадренный миноносец "Донской Казак" после подрыва на мине. Август 1916 г.

Немцы торжествовали и в своей безмерной тевтонской самонадеянности предприняли акцию, которая до сих пор приводит историков в недоумение. Уверовав ли в слабость русских заграждений (UC-25 и UC-27 дважды, большей частью в надводном положении, удавалось преодолеть центральное заграждение), надеясь ли на разведанные подводными лодками мнимые фарватеры или просто желая продемонстрировать несокрушимую мощь германского духа, немецкое командование решило силами флотилии из 11 миноносцев форсировать "в лоб" передовое заграждение. Если заграждение в Ирбене они методично прогрызали тральщиками, то теперь решили проверить пределы своего военного счастья. Безрассудный прорыв, равносильный атаке конницы на пулеметный фронт, стоил Германии погибших с большей частью экипажей миноносцев S57, S58, S59 (водоизмещение по 905 т), V72, V75, V76 (по 950 т) и G90 (956 т).

Минная дивизия, осведомленная (из расшифрованных радиопереговоров) о планах безумной немецкой авантюры, готовилась перекрыть путь отхода немецким кораблям. В Нукке-Вормском проходе к утру 15/28 октября сосредоточились "Новик", корабли 1-го и 5-го дивизионов. Но атака не состоялась – командующий флотом не хотел рисковать кораблями на заграждениях, которые немцы, как предполагалось, должны были поставить. Но мин тральщики не обнаружили. Не был найден и будто бы остававшийся на плаву подорвавшийся немецкий миноносец.

И вновь, неутомимо выполняя свои охранносторожевые функции, "добровольцы" выходят в море. Утром 18/31 ноября Рогокюль покидала 2-я группа 5-го дивизиона, за ней ушли на север "Сибирский стрелок", "Генерал Кондратенко" и "Охотник". После стоянки у Харилайда они переходят в Гангэ, где встречают подводные лодки "Барс" и "Гепард". 20 ноября/3 декабря идут в Лапвик и вдоль восточной кромки передового заграждения, минуя банки Штапельботен и о. Вормс, 22 ноября/5 декабря возвращаются в базу Рогокюль.

После состоявшегося 4/17 ноября большого сбора дивизии (ожидался прорыв подозрительно маневрировавших у Эзеля 20 немецких миноносцев) последним крупным ее плаванием в 1916 г. стал обход начальником дивизии 5/18 декабря на "Новике" в сопровождении "Десны" и "Капитана Изыльметьева" южного фланга обороны архипелага. У Церельского маяка адмирал осматривал работы по сооружению грандиозного комплекса батареи из 4 305-мм орудий и прощался с личным составом и строителями, остававшимися для продолжения этих работ в жестоких условиях наступающей зимы. В Усть-Двинске встретились с командующим армией Радко-Дмитриевым. Он был настроен очень оптимистично и был уверен, что, благодаря значительному пополнению и высокому боевому духу своих войск, сможет вскоре перейти в наступление, и не представлял, какие потрясения ждут страну в наступающем году и какая горькая участь – быть расстрелянным большевиками в качестве заложника – ждет его самого.

8/21 декабря "Новик", "Десна" и "Капитан Изыльметьев" присоединились в Куйвасте к еще оставшимся здесь "Пограничнику" и "Генералу Кондратенко". Следующим утром адмирал прощался с экипажами, оставшихся на зимовку у о. Шильдау "Цесаревича" и "Адмирала Макарова". 10/23 декабря, преодолевая уже появившийся по берегам тонкий лед и покрываясь ледовыми наростами, покидали Моонзунд корабли.

11/24 декабря корабли во главе с "Сибирским стрелком" благополучно прибыли в Ревель, где предстояли зимняя стоянка и ремонт. Здесь же готовилась зимовать группа 6-го дивизиона ("Стерегущий", "Страшный", "Забайкалец"), а также 1-й и 3-й дивизионы (8 "новиков"), 1-я бригада крейсеров и подводные лодки. В Гельсингфорсе зимовали "Новик", 2-й и часть 3-го дивизиона ("Десна", "Азард", "Самсон", "Летун", "Капитан Изыльментьев"), в полном составе 5-й дивизион ("Эмир Бухарский", "Финн", "Москвитянин", "Всадник", "Гайдамак", "Амурец", "Уссуриец"), группа 6-го дивизиона ("Туркменец-Ставропольский", "Донской казак", "Украйна", "Войсковой"), а также миноносцы 7-го, 8-го и 9-го дивизионов.

Первые большие замены произошли в командном составе кораблей. Командир "Новика" М.А. Беренс еще 10/23 ноября был назначен командиром дредноута "Петропавловск". "Новик" от него принял командовавший до этого "Москвитяниным" А.К. Пилкин. Командир "Сибирского стрелка" П.В. Вилькен (командовал с декабря 1914г.) получил назначение на должность командира 1-го дивизиона эскадренных миноносцев. На его место 28 декабря/10 января прибыл В.И. Залесский. Командиром 5-го дивизиона вместо ушедшего командиром "Славы" капитана 1 ранга П.М. Плена стал капитан 2 ранга Г.К. Старк. Его в должности командира "Страшного" заменил капитан 2 ранга Н.Р. Ренненкампф. Новые назначения последовали в наступающем, круто изменившем судьбу флота и всей России 1917 году.

В дни горьких "праздников свободы"

Февраль 1917 года, до основания потрясший и перевернувший Россию, особенно больно ударил по ее офицерскому корпусу. Воспитывавшиеся в неуместном для своего времени политическом инфантилизме и социологическом неведении (если не сказать невежестве), офицеры были застигнуты врасплох стихией народного бунта – "бессмысленного и беспощадного". Они даже не успели организовать самозащиту против убийств и мародерства, которыми сопровождался неожиданно грянувший "праздник" народной свободы.

Жертвами долга службы и своего привилегированного социального положения оказались в Балтийском флоте не менее 100 офицеров. Их убивали, часто подвергая унижениям и жестоким истязаниям за вынесенные когда-то служебные взыскания, за строгость при наведении дисциплины и порядка на кораблях, за отказ выдать оружие толпе борцов "за свободу" и просто за то, что они носили на плечах погоны. Матросы, вчера внешне дисциплинированные, но внутренне готовые к мятежу, вдруг, при первых сигналах о состоявшемся в Петрограде перевороте, обращались в ревущую толпу со всеми присущими ей непредсказуемыми инстинктами. Так было в городах, так было на кораблях.

Свои убийцы нашлись в команде "Уссурийца" (5-й дивизион). Здесь вечером 27 февраля, после первых известий о беспорядках в Петрограде, были убиты командир миноносца капитан 2 ранга М.М. Поливанов, старший судовой механик корабля инженер-механик старший лейтенант А.Н. Плешков. На звуки выстрелов командир "Гайдамака" послал с проверкой мичмана Биттенбиндера. Но убийцы встретили его выстрелами. Сраженный несколькими пулями из наганов, он, истекая кровью, прополз по палубе "Уссурийца", где его, уже умиравшего, подобрала команда соседнего "Всадника". Его матросы в убийствах не участвовали.

На следующий день, зная, что команда ушла на митинг, толпа "революционеров" явилась к бортам миноносцев с требованиями выдачи для расправы офицеров. Получив отпор от вахтенных 9-го дивизиона, толпа двинулась к стоянке миноносцев 5-го дивизиона. Случайно, по новому "революционному" небрежению или по сговору с преступниками, но у трапа на стоявший крайним "Эмир Бухарский" вахтенного не оказалось. Хорошо ориентируясь во внутреннем расположении корабля, убийцы в считанные секунды добрались до кают-компании. Там для обеда собрались старший офицер миноносца старший лейтенант Г.Ф. Варзар, лейтенанты Н. Лауданский и Г.Л. Нейберг. Расстреляв офицеров в упор, негодяи скрылись. Столкнувшийся с ним офицерский вестовой (он нес вторые блюда) поднял тревогу, но запоздалая погоня оказалась безуспешной.

Офицеры кораблей оказались пленниками их вдруг "революционизировавшихся" команд и были вынуждены подчиниться ходу событий. Отныне команды сделались самодавлеющей силой, лишь номинально подчинявшейся Морскому уставу и корабельному распорядку. Дошедшие до наших дней вахтенные журналы передают смятение и шок, в котором пребывали на кораблях офицеры. На "Украйне" революционные активисты завладели оружием в корабельном арсенале.

Бесстрастно, словно боясь навлечь на себя месть "революционеров" за невольное сочувствие к погибшим, в вахтенном журнале "Уссурийца" в числе других событий дня 3 марта было записано: "21 ч. 15 м. Убиты командир и инженер-механик. Отопление производится с берега". Но и эту запись, пусть даже без упоминания имен и фамилий, приходится в свете событий тех дней относить к поступкам гражданского мужества. Запись в журнале – это непререкаемый документ для следствия, которое, как казалось офицерам, не могло впоследствии не состояться. Скрытой формой протеста против убийств можно считать чистый белый лист журнала на "Финне" за 4 марта 1917 г. Бывший вахтенным офицером подпоручик по фамилии, как можно предполагать, Жаев сделал внизу листа лишь одну запись: "Сего числа убит на берегу в городе старший офицер миноносца лейтенант Генрих Львович Нейберг". Упоминаемый Г.К. Графом, он оказался на свою погибель в гостях на "Эмире Бухарском". И неисполненным долгом современных историков приходится, очевидно, считать поиск в вахтенных журналах имен погибших на всех зимовавших в те дни кораблях.