1913. Лето целого века - Флориан Иллиес

Кете Кольвиц, уставшая от жизни с мужем и не знающая, куда развивать свое искусство, подводит в новогоднюю ночь черту: «В любом случае 1913 год прошел весьма безобидно, не был пустым и сонным, довольно много внутренней жизни».

Довольно много внутренней жизни – похоже, так и есть. Роберт Музиль темной декабрьской ночью сидит над записями, из которых намного позже родится его роман «Человек без свойств». Сейчас он записывает прекрасное предложение: «Ульрих предсказывал будущее, не подозревая о том». Неплохо. Он делает очередной глоток красного вина и закуривает сигарету (по крайней мере, так это себе представляют), затем, повествуя об Ульрихе, он приближается к Диотиме, желанной красавице, женщине, полной свойств, – все время у него стояла в голове эта фраза. И вот он пишет: «И что-то открылось – наверно, будущее, но немного, во всяком случае, открылись и ее губы».[55]

Есть несколько счастливых людей в этот рождественский день 1913 года. Карл Краус и Сидони Надерни фон Борутин – одни из тех, перед которыми все открыто. Ударные волны от ссоры с Верфелем еще не добрались до их идиллии. Они еще наслаждаются друг другом, тайком, но в любви. Краус поражен прелестным замком Борутинов в Яновице, где светят только керосиновые лампы, его сказочным парком с чудесным пятисотлетним тополем – тем самым парком, который успел навсегда пленить Рильке. Даже сейчас, в декабре, на тополе еще осталось несколько растрепанных листьев на самой верхушке кроны, принимающихся шуметь, когда ветер проносится по склону. Краус целиком отдался во власть этого волшебного места, здесь, где его возлюбленная Сидони является хозяйкой всех лошадей, собак и свиней. Здесь его рай. Все здесь как есть – доброе, естественное, истинное. Сидони и Яновице, это высвобождение из Вены и интеллектуального корсета, превращают Крауса в другого человека. Брат Сидони мечтает о надлежащей сословию свадьбе для сестры, но когда Краус по ночам, как только брат уснет, прошмыгивает по темным холодным коридорам замка и юркает в теплую постель к своей Сидони, они не думают о такой старомодной сословной спеси. Карл Краус прибыл в Яновице уже 23 декабря, а 24-го к ним присоединяется его друг Адольф Лоос, они хотят отпраздновать Рождество вместе. Лоос (наверное, чтобы не докучать влюбленным) намерен посетить замок престолонаследника в Конопиште, расположенный прямо возле замка Борутинов. Он пишет письмо и просит разрешения. Но Франц Фердинанд не хочет, чтобы ему мешали. Жаль, а то замечательная вышла бы встреча двух крайних полюсов Австро-Венгрии: Лооса, холодного как лед борца с орнаментом, и Франца Фердинанда, горячего как огонь военнокомандующего.

Из Парижа приходит письмо для Сиди, отправитель – Рильке. «Карл Краус у Вас?» – спрашивает он, потому что Сиди ему открылась. И затем он просит именно Сиди, испытавшую такое отвращение, передать Карлу Краусу эссе о Франце Верфеле, под названием «О молодом поэте». Ничего менее подходящего он не мог отправить Краусу, который скоро узнает, что Верфель пускает по миру слухи о его любимой – это разъярит его, как неистового быка.

Но сейчас письмо Рильке не нарушает любовную идиллию в Яновице – Сиди откладывает его в сторону: к чему спешить, думает она и выходит с Карлом и любимой собакой Бобби в парк. Они кружат среди снежинок, нежно падающих с неба.

Краус, никогда не покидавший свой рабочий стол дольше, чем на два дня, продлевает отпуск до Нового года и сочиняет лирические стихи о природе. Сиди, гордая красавица, дарит ему свой мечтательный фотоснимок, на оборотной стороне она напишет синими чернилами: «Карлу Краусу / в память о совместных днях от Сиди Надерни / Яновице 1913-14». В Вене он сразу же повесит карточку над своим письменным столом и никогда больше ее не снимет. А однажды, где-то в другой жизни, уже после этой, он напишет Сидони открытку из Санкт-Морица: «Прошу сегодня вечером вспомнить Рождество 1913 года». Похоже, он удался на славу, этот рождественский праздник.

27 декабря министерство в Вене продлевает больному неврастенией библиотекарю второго класса Роберту Музилю отпуск еще на три месяца. Он тут же едет в Германию вести переговоры с Самуэлем Фишером, немногим позже он станет редактором его газеты «Нойе Рундшау». В поезде из Вены в Берлин он ошарашенно записывает в блокнот: «Примечательно в Германии: большая темнота».

Новогодняя ночь 1913 года. Освальд Шпенглер пишет в дневнике: «Помню, каково мне было в детстве, когда в новогоднюю ночь разоряли и убирали рождественское дерево, и все становилось таким же прозаичным, как и раньше. Всю ночь я плакал в постели, а долгий-долгий год до следующего Рождества был таким долгим и безутешным». И дальше: «Сегодня меня угнетает бытие в этом веке. Все, что было когда-то в культуре, красоте, цвете, – все разоряют».

В конце 1913 года выходит неожиданная книга. Она называется «1913 год» – своего рода попытка подвести итог в настоящем, которое «изобилует культурными ценностями», но вместе с тем и «предрекает растущее притупление и легкомыслие масс». Венчает книгу статья Эрнста Трёльча о религиозных явлениях современности: «Это старая, знакомая всем нам история, какое-то время ее называли прогрессом, потом – декадентством, а сегодня любят обнаружить в ней подступы к новому идеализму. Социальные реформаторы, философы, теологи, бизнесмены, психиатры, историки сигнализируют о ней. Но пока ее нет». Старая история, которую когда-то называли прогрессом – вот как мудро говорили в декабре 1913-го Но кто понимал этот язык в гуле голосов этого года?

В Вавилоне обнаруживают храмовое сооружение Этеменанки: это – легендарная Вавилонская башня.

Как же без него: в 1913 году, а именно 14 декабря, рождается изобретатель синхроноптической историографии Вернер Штайн. С 1946 года его «Хронология мировой цивилизации» будет пытаться расписать всю историю человечества по годовым поперечным сечениям.

Что носить женщине в новогоднюю ночь? «Мир женщины», приложение «Садовой беседки», в 52-м номере дает советы под лозунгом «Мода на рубеже лет». «Радость цвета, присущая этому сезону, проявляется и в туалетах для маленьких празднеств. Большинство форм, благодаря свободному покрою, несет на себе отпечаток того изящества, которое привлекательно для стройных созданий. Но и к дамам покрепче нынешняя мода благосклонна своим намеренным сглаживанием отдельных линий, если уметь выбирать». Через страницу напечатано стихотворение Мари Мёллер с безобидным названием «Канун Нового года». В нем такие неожиданные строки:

Трудиться будем всякий час,Чтоб год удачным был!Чтоб мир и свет сошли на нас,Не пожалеем сил.Нам войн не надо мировых,Сирен противен вой,Хотим мы, чтоб навеки стих,Часов военных бой.[56]

Райнеру Марии Рильке плохо в эти последние дни декабря в Париже. Он пишет: «Не вижу ни одного человека. Сначала были морозы, был гололед, теперь идет дождь, все течет – это здесь называется зимой, без конца то одно, то другое. Хватит с меня Парижа, на нем какое-то проклятье». И затем: «Вот самая суть моих пожеланий на 1914 год, на 1915, 1916, 1917 и т. д.» Эта суть звучит так: покой и природа с родным, как сестра, человеком. Одной из таких «сестер», мысли которой в этот момент, правда, заняты совсем другим, то есть Сидони Надерни, он затем пишет: «Мне бы сейчас хотелось быть словно без лица, словно свернувшийся еж, который раскрывается лишь вечером в городской канаве, выбирается из нее осторожно и упирается мордочкой в звезды».

Впервые в 1913 году на небе целиком наблюдается созвездие Стрелы. Южнее Лисички и севернее Орла, четкая, ярко сияющая Стрела летит прямо в Лебедя. Все взгляды прикованы к небу. Созвездие получило свое имя от опасной стрелы, которую, согласно мифологии, выпускает Геракл. Но Лебедю опять повезло: Стрела пролетает мимо.

31 декабря 1913 года. Артур Шницлер записывает пару слов в дневнике: «Утром продиктовал до конца „Новеллу безумия“». Днем он читает книгу Рикарды Хух «Большая война в Германии». В остальном: «Нервничаю весь день». Затем вечернее общество: «Играли в рулетку». В полночь они поднимают бокалы за 1914 год.

Избранная библиография

Эта книга основана на многочисленных биографиях и культурно-исторических исследованиях. Ниже приведены избранные работы, которым автор благодарен за важные ссылки.

Altenberg, Peter: Extrakte des Lebens. Gesammelte Skizzen 1898—1919. Wien und Frankfurt a.M. 1987.

Bauschinger, Sigrid: Else Lasker-Schüler. Eine Biographie. Göttingen 2004.

Berenth-Corinth, Charlotte: Lovis Corinth, Die Gemälde. Werkverzeichnis. München 1992.

Berger, Hilde: Ob es Hass ist, solche Liebe? Oskar Kokoschka und Alma Mahler. Wien 2008.

Bernauer, Hermann: Zeitungslektüre im «Mann ohne Eigenschaften» (Musil Studien). München 2007.

Bourgoing, Jean de (Hrsg.): Briefe Kaiser Franz Josephs an Frau Katharina Schratt. Wien 1964.