Каталонская компания (СИ) - Чернобровкин Александр Васильевич

Командир турок Халил покивал головой, соглашаясь с этим заявлением.

— Те, кто останутся, сколько бы их не было, получат пятую часть добычи, — предложил Беренгер Рокафорт.

— Мы готовы отдать им пятую часть добычи, — заявил Мелик, а Халил опять покивал головой.

Зато я не стал отказываться. В мои планы не входило отправляться в поход почти на месяц. По поступившим разведданным, аланы находились в двенадцати переходах от Галлиполя. Этим сведениям было не меньше двух недель. Где кочевники сейчас и где будут еще через двенадцать дней — трудно сказать. На то они и кочевники.

Комендантом гарнизона оставался Рамон Мунтанер, который попытался отказаться, но не слишком настойчиво, только для приличия. Нам придавались двадцать альмогаваров и две сотни пехотинцев, которых отобрали по жребию. Утром Рамон Мунтанер насчитал всего семерых альмогаваров и сто тридцать два пехотинца. Остальные не смирились со жребием. Коменданта это не сильно расстроило, потому что увеличивалась доля каждого из оставшихся.

Если не считать того, что в Галлиполе стало слишком шумно, наша жизнь не изменилась. Мы продолжали собирать пошлину с судов и оброк с поместий, с которых еще не сбежали хозяева. Урожай в этом году обещал быть неважный, потому что погода стояла сухая. Дожди обходили наш полуостров стороной, решив, наверное, что незачем поливать брошенные поля, поросшие сорняками. Впрочем, меня это не сильно волновало, потому что было уверен, что в начале осени отчалю в более приятные края.

На пятнадцатый день после ухода Каталонской компании к нам на двух галерах прибыл знатный генуэзец по имени Антонио Спинола. Он потребовал от имени генуэзской колонии и императора Андроника Палеолога освободить Галлиполь и пролив, иначе будем наказаны. Рамон Мунтанер в довольно вежливой форме отказался выполнять это требование, посоветовал генуэзцам не вмешиваться в наши отношения с императором, поскольку, во-первых, мы-де ведем борьбу с язычниками, а во-вторых, Арагон и Генуя — союзники. Антонио Спиноза вызывал его на переговоры еще дважды, причем не говорил ничего нового. Видимо, три попытки должны были показать, как настойчиво нас пытались уговорить, а мы упрямо отказывались от выгодного предложения. Я смотрел с крепостной стены на этого болтуна, наряженного в кафтан из золотой парчи, и пытался понять, зачем он все это затевает? Наверное, генуэзцам надоело платить пошлину. Решили потребовать много — весь город, а потом согласиться на малое — бесплатный проход. Но Антонио Спинола убыл в Константинополь, даже не заикнувшись по поводу пошлины.

Через два дня, в субботу вечером, к берегу метрах в восьмистах от города причалили восемнадцать генуэзских галер и семь ромейских, на которых везли, как нам сообщили с проходившего проливом нефа из Падуи, к месту нового жительства Феодора, четвертого сына императора, ставшего после смерти деда по матери маркграфом Монферрата. Наверное, считал себя самым обездоленным из сыновей императора, не подозревая, насколько более спокойная судьба его ждет. Впрочем, я не знаю историю маркграфства Монферрат. Может, там дела будут еще хуже, чем в Ромейской империи. Мы думали, что он решил по пути навестить нас и попытаться вразумить или, что скорее, попугать, поэтому на всякий случай закрыли ворота.

Галеры ткнулись носами в берег, по сходням спустились воины, почти половина из которых были арбалетчики. Всего их было около полутора тысяч. Они неторопливо выгрузили длинные лестницы. Примерно тысяча бойцов, разделившись на три отряда, пошли к городу. Остальные устанавливали большой пурпурный шатер и несколько палаток на склоне холма. Так понимаю, там будут места для знатных зрителей, в том числе для маркграфа Монферратского, которые с удовольствием понаблюдают за взятием города. Меня всегда поражала обыденность начала осады. Все действовали спокойно, размеренно. Ни криков, ни оскорблений. Идут себе люди с лестницами, арбалетами и копьями. Такое впечатление, что несут образцы своих товаров. Коммивояжеры, твою мать!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Никак осаждать собрались?! — удивился Рамон Мунтанер, который стоял рядом со мной на надвратной башне.

— Решили воспользоваться моментом, — подтвердил я.

Один отряд генуэзцев захватил наши галеры и лени, перегнал к месту стоянки своих. Они долго рассматривали недостроенную бригантину, что-то обсуждали, темпераментно жестикулируя, а потом все-таки подожгли ее. Выпачканная смесью из оливкового масла и извести, она горела не хуже, чем предыдущая. Я смотрел, как пылают мои надежды и мечты, и подсчитывал, сколько золотых монет разных стран превращаются в дым. Как пришли, так и ушли. Если не везет, то снаряд два раза попадет в одно и тоже место.

Поэтому не разозлился на Рамона Мунтанера, который сказал:

— Город осаждают каждый раз, когда ты начинаешь строить корабль. Делай следующий в каком-нибудь другом городе, а?

— Уговорил! — с наигранной шутливостью произнес я.

Всю ночь мы дежурили на стенах. Нас было слишком мало, чтобы надежно защитить весь периметр. Облачили в доспехи часть женщин и расставили между мужчинами, чтобы казалось, что нас больше, чем есть на самом деле. Создали под моим командованием особый отряд из двадцати человек, который будет переходить туда, где ситуация осложнится.

Штурм началась утром. Точнее, генуэзские арбалетчики заняли позиции вокруг города и принялись обстреливать защитников. У нас сразу появились убитые. По большей части это были женщины, которые, впервые попав под обстрел арбалетчиков, не знали, как надо прятаться. Рамон Мунтанер приказал женщинам перейти в башни. Часа через два все три отряда с лестницами в руках пошли на штурм. Они перебросили через ров длинные сходни, которые привезли с собой. Перебрались к стенам без проблем, но залезть на них не смогли. Я сам убил не меньше двух десятков генуэзцев. По крайней мере, столько стрел не досчитался в своем колчане. Поскольку доспехи на генуэзских пехотинцах были вшивенькие, уверен, что каждая моя стрела была если не смертельной, то ранила тяжело. Под стенами выросли горы из трупов. Часть лестниц мы затащили внутрь.

Еще через час генуэзцы повторили атаку. На этот раз собрали на одном участке, напротив самой длинной куртины, всех арбалетчиков, которые не давали нам действовать свободно. Пехотинцы перебрались через ров, приставили к куртине лестницы и начали подниматься по ним. Вот тут-то мы их и поснимали фланговым огнем. Воин, который медленно поднимается по лестницы, держа щит над головой, — лучше мишени не придумаешь, если стоишь от него сбоку, прикрытый зубцами от вражеских арбалетчиков. Рядом со мной стояли Аклан и Тегак. Три лука плюс помощь болеарских арбалетов отбили у генуэзцев охоту штурмовать. Через несколько минут трупов под куртиной стало столько, что часть скатилась в ров.

Пехота отбежала метров на триста от городских стен и начала стягивать кожаные и стеганые доспехи. Денек для них выдался жаркий во всех смыслах слова. К ним подошел со свитой Антонио Спинола и начал обзывать всякими нехорошими словами. На его крик никто не обращал внимание. Пехотинцы продолжали разоблачаться, не собираясь в ближайшее время идти на смерть. А может, и не только в ближайшее время. Они пришли убивать и насиловать беззащитных женщин и детей, а не погибать сотнями. Судя по всему, Антонио Спиноле посоветовали самому сходить на штурм.

Так он и поступил. Со стороны вытащенных на берег галер к нам направился отряд сотен из четырех воинов, одетых в кольчуги, усиленные железными пластинами, или бригандины. Впереди шли пять юношей лет четырнадцати, одетые в кожаные доспехи и железные шлемы с красными гребнями из конского волоса, из-за чего напоминали римские, и несли пять знамен с красными крестами на белом поле. Следом за знаменосцами вышагивал сам Антонио Спинола в позолоченном шлеме и покрытом черным лаком доспехе, который представлял из себя кольчугу с наваренными на нее спереди четырьмя большими пластинами. В левой руке он держал небольшой овальный щит, а в правой — короткую, абордажную пику длиной примерно один метр восемьдесят сантиметров. За ним плотной толпой вышагивал, как предполагаю, цвет военно-морского флота республики Генуя.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})