Сезон огненных дождей - Олег Шовкуненко

– Впереди завал, тупик. До него километра полтора! – Возглас Георга Шредера вернул Луизу к реальности.

– Есть боковые ответвления? – Глаза Мастера требовательно уставились на солдата.

– Сейчас поищу.

Шредер сделал пару шагов вперед, так, чтобы никто из его товарищей не оказался между ним и пустотой туннеля. Несколько секунд он стоял неподвижно. В свете тусклого фонарика Луиза видела, как Георг медленно поворачивает голову. Его боевой протонный шлем при этом едва слышно менял тональность своего гудения.

– Очень жаль, командир, но, по-моему, ничего нет. – Баварец повернулся к Строгову: – Последнее ответвление мы прошли десять часов назад.

– Досадно, нам ведь именно в ту сторону, – Николай задумчиво поглядел в пустоту.

– А почему именно туда? – отозвался Ян Микульский. – Куда мы идем? Господин лейтенант, может, хоть сейчас объясните?

– Сложно ответить. Чувствую, что нам туда. Чувствую, что там что-то есть. Какая-то странная энергетическая активность. Это наш единственный шанс выжить. Вполне вероятно, что Волард не столь уж необитаем, как предполагалось, и здесь сохранилась жизнь. Тогда нам повезло. На какой бы стадии эволюции она ни находилась, я с ней договорюсь, уж будьте уверены.

– А возле тех двух роботов вы, случаем, не ощущали чего-либо подобного? – забеспокоился Микульский. – Вдруг это та же самая штука, то самое оружие? Энергия может оказаться совсем не биологической природы.

– Все равно стоит попробовать, – Николай тяжко вздохнул, при этом его респиратор издал почти металлический скрежет.

– Дело ясное, что дело темное, – укоризненно проворчал Микульский себе под нос.

– Может быть, давно следовало выбраться на поверхность? – прогудел Шредер из-под толстого бронестекла своего шлема.

– Бунт на корабле? – Строгов грозно поглядел сперва на одного, а затем на другого солдата. – Умники. У самих-то есть какие-нибудь не очень глупые предложения? Нет? Тогда и помалкивайте. Лучше займитесь делом. – При этих словах Великий Мастер обернулся к Луизе и попросил: – Дай им свою майку.

Девушка все поняла. Она согласно кивнула, повернулась к мужчинам спиной и стянула рукава комбинезона. После этого корсиканка осторожно сняла с себя их общее сокровище – тонкую хлопчатобумажную майку и, не оборачиваясь, кинула ее Микульскому.

– Вот, держите. Только не затрите до дыр.

– Вернем выстиранную и поглаженную, – пообещал Микульский и, махнув Шредеру, отправился к ближайшей стене.

Туннель, в котором они находились, уже давно не являлся частью подземной транспортной магистрали. Он залегал гораздо глубже и, судя по постоянному наклону, продолжал заглубляться. Одному богу известно, для чего его выдолбили в прочном, похожем на грязно-желтый гранит камне. В туннеле было сыро и противно пахло плесенью. При других обстоятельствах Луиза непременно скривилась бы от отвращения, однако сейчас эта гнилая влага означала для них жизнь. Ведь, как оказалось, ее можно собирать и пить.

При мысли о воде в горле у девушки срезу пересохло. Пить! Пить хотелось сейчас, немедленно, большими глотками, захлебываясь чистыми хрустальными струями. Луиза облизнула пересохшие губы и грустно улыбнулась. Все это будет не так… все это будет совершенно по-другому.

Около часа Микульский старательно промакивал влажные стены, а затем, используя всю силу своих мускулистых рук, выдавливал мутные капли во влагоприемник боевого комбинезона Георга Шредера. Все это время Луиза стояла рядом и с жадностью глотала остатки слюны. Она бы помогла ему, непременно помогла… если бы смогла. Но вот беда, у них была лишь одна губка, способная впитывать влагу, – ее когда-то белая тонкая майка. Простенькая женская майка на тоненьких бретельках, обычная, совсем не военного образца.

Не военного – вот в этом-то и заключалось ее главное замечательное достоинство. Вся одежда, включая белье, в которую были облачены спутники Луизы, создавалась для нужд войны. Каким-то фантастическим образом она сама очищалась, сращивала прорванные волокна, категорически отказывалась намокать. Пот, выделяемый телом, тут же превращался в гель, который затем бесследно исчезал.

А у Шредера, в его инопланетном боевом обмундировании, дела обстояли еще интересней. Белье впитывало всю влагу, выделяемую организмом, абсорбировало ее и отправляло в систему очищения. Жидкость, которая получалась после этого, Луиза первое время никак не желала называть ее водой, вновь годилась для питья и подавалась в мягкий силиконовый загубник, расположенный внутри боевого шлема. Вот эта самая регенерация воды, придуманная инопланетными инженерами, сейчас и стала залогом их общего выживания. В одиночку Шредер мог бы обходиться практически без внешних источников питья, лишь изредка пополняя случайно утерянные миллиграммы, а вот вчетвером… Да, для четверых нужно было много воды. И они собирали ее… по каплям вытягивали из сырого заплесневелого камня.

– Луиза, на вот, попей. Ты первая. – Георг снял с головы шлем, отстегнул патрубок и, зажимая пальцем гибкий шланг, терпеливо ждал, когда девушка подойдет.

– Много там набралось? – Корсиканка резво приблизилась к рослому десантнику. В этот момент она уж очень походила на кошку, почуявшую валерьянку.

– Пей, тебе хватит. – Баварец ушел от ответа.

– Я только чуть-чуть промочу горло, – пролепетала Луиза. Она встала на цыпочки и быстро сунула в рот пластиковую трубку, которая торчала из воротника боевого комбинезона Георга.

Скорее всего, со стороны она походила на вампира, намертво впившегося в горло жертвы. Этакая маленькая хрупкая бестия, сумевшая околдовать свою мощную рослую добычу. И добыча вроде как была совсем не против. Шредер стоял, не шевелясь, и даже одной рукой придерживал девушку за талию. Это успокаивало, расслабляло, заставляло почувствовать себя в прошлом. Как будто она – еще маленькая девочка, дома, на Корсике, а обнимает ее отец… еще живой отец. Девушка всхлипнула, и на глазах у нее навернулись слезы. Прошлое… тот тихий уютный мир, в который она уже никогда не вернется. Грудной ребенок успокаивается, когда его прикладывают к материнской груди, так и Луиза утихла, всасывая в себя струйку теплой, слегка солоноватой влаги.

Она пришла в себя, когда вода перестала течь и ее приходилось высасывать, словно остатки коктейля из опустевшего высокого стакана.

– Как же это я? – Корсиканка в ужасе отдернула голову от шеи Георга. – Почему вы меня не остановили?

– Грех обижать маленьких. – Солдаты по-отечески улыбались.

– Но вы же остались без воды!

– Ничего. Еще соберем, – заверил Луизу Микульский. – И, надеюсь, ты нам в этом поможешь.

При этих словах разведчик перекинул майку девушки через руку и полез в широкий наколенный карман своих летных брюк. Оттуда «головорез» извлек раскладную, поблескивающую нержавейкой миску, одну из тех, которыми, комплектовался пищевой блок на планетоходе. Микульский не стал протягивать миску Луизе, а отрешенно уставился в потолок, красноречиво постукивая сосудом по своему бедру.

– Извращенцы чертовы! – Корсиканка вырвала миску из рук разведчика, одним ловким ударом раскрыла ее и, на ходу расстегивая комбинезон, отправилась в глубь туннеля, подальше от света фонаря.

– На войне как на войне! – крикнул ей вслед Ян и вновь приложил грязную ткань к не менее грязной стене.

– Это что у вас здесь на войне как на войне? – Строгов вынырнул из темноты, словно привидение. Он уходил вперед, собственными глазами полюбоваться на завал.

– Да вот, господин лейтенант, опять обсуждаем проблему повторного использования некоторых жидкостей, – громко, чтобы слышали все, особенно сомневающиеся, отрапортовал Ян Микульский.

– А-а-а… – бесцветно протянул Великий Мастер, и по его тону стало понятно, что думает он сейчас совершенно не об освежающих достоинствах отфильтрованной человеческой мочи.

Луизе было плохо видно издалека, однако ей показалось, будто Николай что-то держит в руке. Сверток… или, может, небольшой мешочек. Любопытно, что же он мог там отыскать? Девушка постаралась как можно скорее справиться с возложенной на нее миссией. Меньше чем через минуту она уже двинулась в обратный путь, надежно зажав в руках наполовину заполненную миску. Не дойдя до мужчин метров пять, как раз на границе темноты и света, Луиза поставила сосуд на пол возле стены. После этого она буквально кинулась к трем склонившимся «головорезам». Они что-то там рассматривают. Предатели! Могли бы и подождать!

Протиснувшись между Николаем и Шредером, корсиканка глянула на пол, туда, куда был направлен чахлый лучик запасного карманного фонарика баварца. Раз уж мужчины с таким интересом изучают это, значит, Николай принес что-то очень ценное и ее любопытство сейчас будет вознаграждено. Однако каково же было удивление девушки, когда на полу вместо какого-нибудь диковинного артефакта древней цивилизации Воларда обнаружилась просто небольшая горка песка обычного грязно-желтого песка.