Хозяйка приюта, или Я не твоя жена, дракон! - Анна Солейн

— Успокойся.

— Ты…

— Генерал Реннер, я серьезно! Сядьте! Пожалуйста! И успокойтесь. Успокойся. В общем! Сейчас я тебе все расскажу. Садись только — и ты не мог бы не смотреть на меня, как будто хочешь убить? Это слегка пугает.

— Альберт. Я в последний раз…

— Все сейчас расскажу.

Вздохнув, он встал, поднял с пола кресло и демонстративно указал мне на него. Только когда я сел, Альберт вернулся на свой стул напротив стола, уселся, поправив полы пиджака, и заговорил:

— Вот я не идиот, хоть убей, — сначала то же самое подумал. Что твоя благоверная решила спрятаться в приюте, прикинуться управляющей. Все совпадало, и вела она себя как-то странно. Смотрел и думал: а как же ты, дорогая Ивари, с неблагими детьми имеешь дело?

— Можно не иметь, — отмахнулся я. — Тоже мне — проблема. У Ивари никогда не было проблем с тем, чтобы перекинуть работу на других. Ты же помнишь тот год, когда она решила, по последней столичной моде на милосердие, организовать кухню для бездомных на площади? Сколько раз она появилась на той кухне? Ни разу, слуги за нее отдувались.

— Вот! И я так подумал! Сидел, пытался вывести ее на чистую воду, а потом к ней прибежал ребенок плакаться.

— Плакаться? — не поверил я.

— Дисциплиной там и не пахнет, — кивнул Альберт. — Но да, мальчишка лет четырех, светленький, прибежал, вломился в кабинет. Повис на этой Иви, как на матери, она его по голове гладила, успокаивала. И — хоть бы что ей было, что у него лапы задние… в смысле, ноги… ну ты понял! Как у ящерицы.

Мда. Представить Ивари, утешающей мальчишку с лапами ящерицы вместо ног, было так же невероятно, как представить Альберта, который работает в поле и разбрасывает по нему навоз в качестве удобрения.

Она и Вика-то терпеть не могла! Иногда пыталась с ним поиграть, потому что думала, что этим сможет подкупить меня (переживала, что я “охладел”).

Я почти поверил, что ей нравится возиться с ребенком, но потом случайно увидел, как Ивари выговаривает тогда еще совсем крошечному Вику, укачивая его на руках: “Давай, мерзкий ты комок, улыбайся! Почему ты не хочешь улыбаться? Какой ты уродливый! У-у-у! И воняешь!”

Она сделала вид, что пытается ударить его головой о стену — и я вмешался, а потом сказал сестре, чтобы не смела оставлять Вика и Ивари один на один.

Несмотря на это, Вик все-таки едва не погиб из-за идиотизма Ивари.

Вспомнив о произошедшем, я в очередной раз спросил себя: зачем, собственно, я пытаюсь найти бывшую жену? Исчезла — и хорошо. Об этом я мечтал последние лет пять.

Запястье заныло, в груди тоже заныло, как будто я был глубоким стариком. Почему-то в последнее время я именно так себя и чувствовал. Как будто потерял что-то важное.

Успокоив себя тем, что просто хочу найти бывшую жену, держать ее на коротком поводке и точно знать, что она далеко от моего дома и от моего племянника, я поднял взгляд на Альберта:

— Можно и потерпеть, — произнес я. — Ради дела. Она же наверняка не хочет, чтобы ее нашли, раз прячется. Обвела тебя вокруг пальца.

— И я так подумал! А потом она пошла к выгребной яме… — голос Альберта упал до едва слышного шепота, и он уставился перед собой пустыми глазами.

— Зачем?

— Игрушку оттуда вытаскивала, — страшным голосом произнес он. — Малец уронил — а она полезла вытаскивать, чтоб не плакал. В выгребную яму. Палкой вытаскивала. Обляпалась вся. Ну, ты понял, чем.

Я вздохнул.

— А потом, — продолжил Альберт, — перед рабочими извинилась, которые яму чистили. За то, что они им помешали. Ты хоть раз слышал, чтобы Ивари извинялась? Я потом поузнавал — про эту управляющую весь город гудит. Она и мясо лучшее детям покупает, и игрушки, и воспитателем наняла какого-то неблагого парня-волчонка, который любого в городе готов порвать, кто хоть слово про нее плохое скажет.

— Мда. Это точно не Ивари.

Чтобы Ивари полезла в выгребную яму и управилась с приютом? Да она даже не знает, что мясо надо покупать, в ее картине мира оно возникает сразу на тарелке и с пучком зелени. Чувства внутри клубились самые странные. Злость из-за того, что Ивари сорвалась с крючка, любопытство, желание своими глазами взглянуть на ту самую необычную управляющую. Впрочем, я могу. Жервую же я каждый год приюту кругленькую сумму в золотых — вполне имею право заявиться и проверить, как использует местная администрация эти деньги.

Я побарабанил кончиком пера по очередному письму лорду канцлеру, которое сочинял.

И тут вдруг внизу, на первом этаже, прогремел оглушительный взрыв.

ИВАРИ ХАНТ (РАНЕЕ ИВАРИ РЕННЕР)

День, когда в приюте появилась вода и работающий туалет, я официально могла бы назвать счастливейшим в моей жизни.

До этого мы с детьми кое-как купались в реке за домом, теплая погода это позволяла. Но это, разумеется, было совершенно не то. Всего в доме было две ванных, совмещенных с туалетом. Одна на первом этаже, вторая - на втором. В обоих на стенах и на полу была старая местами отвалившаяся плитка, которая после ремонта стала представлять собой еще более жалкое зрелище, а ванны были грандиозными, металлическими и с тонкими высокими стенками — остатки былой роскоши, чудо, что их не утащили. Унитазы были более-менее привычного для меня вида, разве что я впервые видела, чтобы их украшали цветочной росписью. Как бы то ни было, главное — функциональность! Выгребная яма после чистки работала, трубы сливали и качали воду, а котел в подвале, куда нужно было подбрасывать дрова, способен был нагреть кипятка на пару помывок. В общем, райские условия!

Как ответственная управляющая, я сперва помогла помыться всем детям, как бы они ни сопротивлялись (не обошлось без Юджина, который помогал мальчикам, и няни Урсулы, которую согласилась подпустить к своим волосам Мелисса), а уже потом залезла в наполненную невероятной горячей водой ванну сама и провела там, без зазрения совести наслаждаясь происходящим, целый час.

Мне пришлось расстаться с тремя золотыми, я совсем не чувствовала, что потратила