Игры шестого круга - Евгений Гуляковский

И еще в одном он больше не сомневался — в том, что этот могущественный разум находится именно здесь, на Остране.

У него был небольшой опыт, связанный с ментальной работой мозга. Он прочитал на эту тему все работы, какие сумел достать. Ментальное воздействие на материю такой интенсивности возможно только с близкого расстояния.

Самой малости им не хватило, чтобы он попался на предложенную приманку. Ночной визит в огород все испортил. Теперь он не мог отделить в своем сознании сидящее за столом существо от ночной грядки.

Все эти мысли пронеслись в его голове за то короткое время, пока он проделал два неверных шага, отделявшие его от стола.

Он садился за него так, словно входил в клетку к тигру. Но кофе оказался натуральным, а серебряные чашки звенели, как колокольчики…

Однажды, еще мальчишкой, он сбежал из федерального приюта. Потом его поймала полиция и водворила обратно. Но за эти несколько дней свободы он успел пошататься по городу… Почти все стерлось из памяти, только не этот серебряный сервиз…

Олег увидел его в витрине антикварного магазина и несколько минут, как зачарованный, разглядывал удивительные сверкающие вещи. Возможно, он воспринял тогда серебряную посуду как некий символ — символ богатства и семейного благополучия, всего того, чего он был лишен навсегда.

Именно этот сервиз стоял у него на столе.

Покончив с кофе и с беконом, справившись за время завтрака с вихрем противоречивых чувств, захлестнувших его, Олег задал прекрасной незнакомке первый вопрос:

— Для чего тебя послали? Что им от меня нужно?

— Меня никто не посылал, милый. Ты сам вырастил меня. Теперь я твой хранитель. Она пила кофе маленькими глоточками, изящно изогнув руку. Чересчур декольтированное вечернее платье, вряд ли пригодное для первого семейного завтрака, открывало гладкую, матовую, слегка загоревшую кожу, так поразившую его, когда он впервые увидел ее сквозь щель в двери. Такая кожа бывает лишь у красоток на обложках модных журналов или у роботов и не бывает у живой женщины.

Почему-то ее обращение «милый» хоть и резало слух, но не вызывало серьезного внутреннего протеста. Возможно, поэтому он излишне небрежным тоном спросил:

— Как тебя называть?

— Ты сам должен дать мне имя — то, которое тебе больше нравится.

— Хорошо. Я буду звать тебя Элем.

— Ты уверен, что это женское имя?

— Нет. Но я не уверен и в том, что ты настоящая женщина.

— Вот как? — Она улыбнулась, но огонь от этой улыбки мгновенно пробежал по его жилам, заставив проснуться инстинкты, без всякого сомнения подтверждавшие, что перед ним женщина. Та самая прекрасная женщина, которую он, возможно, мечтал увидеть всю свою неприкаянную и одинокую жизнь.

— Откуда ты все это берешь: посуду, завтрак, платье?.. — спросил он первое, что пришло в голову, лишь бы только разбить колдовское очарование, вызванное ее улыбкой.

— О, это очень просто. Достаточно лишь представить себе нужную вещь, и она появляется.

— Вещи не появляются сами собой из воздуха. Кто-то должен тебе помогать.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь. Вещи всегда появлялись сами. Скажи, что тебе нужно, или подумай об этом, и я покажу, как это делается.

Он подумал о вазе с цветами, и она тут же появилась на столе. Правда, цветы оказались искусственными. Но внешне они ничем не отличались от живых. Секунду назад вазы не было, и вот она уже стоит на столе, словно на кинопленке сменился кадр.

— У меня так не получится.

— Конечно. Для этого существуем мы, хранители.

Он думал о том, что в ее маленькой головке, даже во всем ее теле, не мог бы поместиться генератор, способный преобразовывать материю.

Скорее всего она лишь передатчик какого-то внешнего воздействия и, вполне возможно, даже не подозревает об этом.

Если бы он решил продолжить свою разведывательную миссию на Остране, то самым важным в ней стало бы нахождение центра, из которого исходило подобное воздействие. Не существовало приборов, способных его уловить, о природе такого воздействия земная наука не имела ни малейшего представления.

Неожиданно он вспомнил о том, что любая его мысль немедленно становится ей известна, и ужаснулся незащищенности своего мозга. Когда он сам обладал похожими способностями, воля любого человека, в чью голову проникал его ментальный щуп, могла быть сломлена…

— Тебе не стоит этого опасаться. Хранители никогда не сделают ничего такого, что может нанести вред тому, кого они охраняют. Я читаю твои мысли лишь для того, чтобы лучше знать, чего ты хочешь. Чтобы можно было исполнить любое твое желание. Именно для этого я здесь и появилась.

— Ну еще бы… Так значит те, у кого есть свои хранители, могут запросто ничего не делать? Даже инструменты, с помощью которых строятся дома или ведется охота, им не нужны? Ведь хранители могут воспроизвести любой материальный объект в готовом виде…

— Не всякий объект — пищу людям по-прежнему приходится добывать самим.

— А как же кофе?

— Это всего лишь суррогат, имитация. Все остальное я нашла в кладовке Эндерхила.

Значит, ей биологическая материя не подвластна, только те, кто создал ее самое, способны к подобным преобразованиям. Почему-то они решили ограничить ее возможности… В этом стоило разобраться более подробно.

— Хранители могут создать любой предмет, который им необходим?

— Мы делаем это только по желанию наших хозяев, если этот «предмет» способен доставить им удовольствие.

Ну конечно — «хозяев». Интересно, кто на самом деле исполняет эту роль. Теперь понятно, почему за сорок лет в колонии Таннов не появилось ничего, кроме примитивных хижин.

— Это зависело только от них.

— Конечно. Достаточно лишь учесть фактор природной лени, свойственный большинству из нас, и развитие общества будет остановлено.

— Ты все время чем-то недоволен, и я никак не могу понять, чего именно ты боишься. Если бы ты мне это объяснил, я могла бы ликвидировать любую угрозу.

— Даже если для этого придется уничтожить жизнь, другого человека, защищенного таким же, как ты, хранителем?

— Мы никогда не вмешиваемся в споры между людьми. Я понимаю значение слова «убить», но не знаю, почему простое распыление биологического объекта вызывает в тебе столько отрицательных эмоций.

Впервые за время этой беседы он почувствовал, как ледяной холод пронзил его с ног до головы. И впервые по-настоящему, уже не умом, а всем своим существом, ощутил он то чужое, что скрывалось под этой красивой соблазнительной оболочкой.

— Значит все же существует кодекс определенных правил твоего поведения… А откуда тебе известны эти правила? Откуда вообще ты знаешь так много? Ты училась этому? Что ты знаешь о самой себе?