Барьер Сантароги - Фрэнк Герберт

Та уставилась на тарелку.

— Цианистый калий? — повторила она непонимающе.

— Вы пытались убить меня!

Клара подняла тарелку и понюхала её. Её лицо побледнело. Она повернулась и уставилась на Дейсейна округлившимися глазами.

— О Господи! Хлорная известь! — воскликнула Клара. Выпустив тарелку, она обернулась и бросилась к машине прежде, чем Дейсейн успел остановить её. Включился двигатель «шевроле», машина развернулась, подняв столб песка, и рванула по песчаной дороге в сторону шоссе. Сделав широкий поворот, машина понеслась по шоссе в направлении города.

Дейсейн смотрел вслед удаляющейся машины.

«Она пыталась убить меня, — подумал он. — Цианистый калий. Хлорная известь».

Однако он не мог выкинуть из памяти её побледневшее лицо, удивление в округлившихся глазах, столь же подлинное, как и испытанный им шок. Хлорная известь. Он посмотрел на мёртвого пса. Оставила бы она тарелку рядом с собакой, если бы знала о том, что мясо отравлено? Вряд ли. Тогда почему она так стремительно уехала?

Хлорная известь.

Дейсейн вдруг понял, в чём дело: в её доме оставалась отравленная еда. Она спешила домой, пока беда не случилась ещё с кем-нибудь.

«А я не съел это жареное мясо, — подумал Дейсейн.

Несчастный случай… ещё один несчастный смертельный случай».

Он отпихнул в сторону упавшую тарелку, оттащил подальше труп собаки и сел за руль грузовика. После ровного, едва слышного мурлыканья двигателя машины Джерси пыхтение и дребезжание в грузовике производило угнетающее впечатление. Дейсейн осторожно вывел его на шоссе и направился в сторону города.

«Несчастный случай», — подумал он.

В голову пришла одна мысль, но ему было трудно принять её — в ней было слишком много от Холмезиана: «…после того, как вы исключаете невозможное, то остающееся, каким бы невероятным оно ни казалось, должно быть правдой».

Дженни пронзительно крикнула ему: «Не подходи! Я люблю тебя».

Вот что было главным — она действительно любила его. Поэтому он должен был держаться подальше от неё.

На некоторое время.

Он достиг развилки и свернул направо, где, согласно указателю, находились теплицы.

Дорога вела к мосту над рекой — старомодному, увенчанному посередине короной… под колёсами скрипели толстые доски. Река пенилась и накатывалась на отшлифованные камни под мостом.

Дейсейн сбавил скорость у противоположного конца моста, внезапно почувствовав приближение опасности, а подобным предупреждениям он уже научился доверять.

Дальше дорога тянулась вдоль правого берега. Машина медленно ехала по дороге, и он, бросив взгляд вверх по течению реки, в сторону моста, заметил, что река скрывается там в зарослях ив.

Внезапно Дейсейн подумал о реке, как о существе, скользящем по земле и тихо подкрадывающейся, у него возник образ жидкой змеи, ядовитой и полной энергии зла. В ней сосредоточилась какая-то злоба. И её шум — она насмехалась над ним!

Дейсейн облегчённо вздохнул, когда дорога свернула в сторону от реки и, извиваясь между двух невысоких холмов, спустилась в небольшую долину. Среди деревьев мелькало стекло, за которым сверкала зелень, занимавшая намного большую площадь, чем он ожидал.

Дорога закончилась асфальтированной стоянкой перед длинным каменным строением. Вверх по склону холма рядом с теплицами рядами расположилось ещё несколько каменных зданий — с черепичными крышами, занавешенными окнами.

На стоянке находилось огромное количество машин, и это показалось Дейсейну любопытным — машин было не меньше сотни.

И он видел множество людей — мужчин, ходивших между теплицами, женщин, быстро сновавших взад-вперёд, какие-то фигуры, одетые в белые халаты за стеклянными стенами.

Дейсейн подъехал к ряду машин и начал выискивать, где бы припарковаться. У дальнего конца длинного каменного здания он обнаружил свободное пространство, заехал туда и начал осматриваться.

Дейсейн услышал какое-то монотонное пение.

Он повернулся в сторону этого звука — он шёл от рядов строений, находившихся за теплицами. В поле зрения появилась группа детей, марширующая по дорожке, протянувшейся между зданиями. В руках они несли корзины. Их сопровождало трое взрослых. Дети в ритм шагов хором повторяли какую-то считалку. Вскоре они исчезли из виду, скрывшись за теплицами.

Что-то оборвалось внутри Дейсейна.

Слева раздались чьи-то шаги. Повернув голову, Дейсейн увидел Паже, шедшего вдоль ряда стоявших машин в его направлении. Неуклюжесть его громадной фигуры подчёркивалась белым халатом. Шляпы на нём не было, и ветер растрепал его волосы.

Паже свернул на свободное пространство, где стояла машина Дейсейна, остановился и заглянул в открытое окно грузовика.

— Ну вот, — произнёс он, — всё, как Дженни говорила: вы вернулись.

Дейсейн покачал головой. Сказанное Паже что-то означало, но смысл этих слов не доходил до сознания Дейсейна. Он провёл языком по губам.

— Что?

Паже нахмурился.

— Дженни всё предвидела. Она сказала, что вы, скорее всего, приедете сюда. — Казалось, что он говорит это, прикладывая большие усилия.

«Прибытие», — подумал Дейсейн.

Так они называют это — воздерживаясь от поспешных суждений — просто для обозначения происходящего. Он внимательно посмотрел на широкое добродушное лицо Паже.

— Я видел детей, — сказал Дейсейн.

— А чего вы ожидали?

Дейсейн пожал плечами.

— Вы собираетесь выкинуть меня из долины?

— Эл Марден говорит, что тот, кто покидает Сантарогу, заболевает лихорадкой, — ответил Паже. — А те, кто остаются под наблюдением, извлекают из этого пользу.

— Считайте, что я — в числе последних, — сказал Дейсейн, улыбнулся и открыл дверцу грузовика.

— Поехали, — сказал Паже.

Дейсейн, вспомнив о реке, помедлил. Он вспомнил о разорванном ковре в коридоре гостиницы, газовую струю, озеро, стрелу… хлорную известь. Он вспомнил Дженни, убегающую от него… «Не подходи! Я люблю тебя!»

— Поехали же, — повторил Паже.

Всё ещё пребывая в нерешительности, Дейсейн спросил:

— Почему детей держат здесь?

— Мы должны делать акцент на внешних проявлениях детства, — ответил Паже. — Да, это жестоко, но естественно — здесь выращивается еда, — он обвёл рукой теплицы. — Здесь они получают образование. Здесь есть электроэнергия. Ничто не расточается зря. У детей нет неудовлетворённых желаний.

И снова Дейсейн встряхнул головой. «Что-то не могу понять его».

«Делать акцент на внешних проявлениях детства».

Это походило на монолог шизофреника, и он вспомнил случайно подслушанный им разговор пары молодых сантарожанцев в «Голубой овце».