Звездочка - Елена Лагутина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он повернулся и теперь смотрел прямо в ее глаза своими зелеными неправдоподобными глазами.
— Почему вы думаете, что мне можно доверять? — тихо спросил он. — С чего вы взяли?
Глава вторая
ОТКРОВЕНИЯ АМИРЫ
— Не знаю, — честно призналась она. — Но ведь кому-то надо… Почему бы не вам?
Он долго смотрел на нее. Потом взял ее руки в свои.
— Вы замерзли, — сказал он, дуя ей на пальцы. — Знаете, что? Раз уж вы мне доверяете, пойдем ко мне. Это недалеко… Вон там, видите? Я хотя бы напою вас чаем. Надо же мне оправдать ваше доверие.
Он и сам не знал, почему эти слова сорвались с его губ. Но эта девушка была похожа на Риту. Чем-то неуловимым. Наверное, взглядом, подумал он. Да, наверное. Как у птицы, пойманной в силки.
— «Но в темные сети страха птицы не попадают», — прошептал он.
— «Напрасно он в тине их ищет — птицы все выше взлетают», — улыбаясь, закончила она стихотворную строфу. — Вообще-то я актриса. Так что с поэзией Верхарна знакома…
Она поднялась, отряхнулась.
— Ну? Пойдем…
Он немного боялся ее.
— У меня ужасный беспорядок, — предупредил он, открывая дверь. — Если быть честным, то даже хаос…
— Космический, — присвистнула Амира. — Ох, простите. Нельзя же свистеть в доме…
— А у меня и так стопроцентно никогда не будет денег, — рассмеялся он. — Им просто взяться особенно неоткуда.
Амира прошла в комнату. Первым делом она подошла к книжному шкафу. Это правило Амира усвоила с детства — если хочешь узнать человека, надо непременно посмотреть, что он читает. Читает ли вообще…
Он читал много. Сэллинджер. «Хроники Нарнии». «Откровенные рассказы странника»…
— Ничего себе винегрет…
— Это на первый взгляд, — сказал он. — В принципе все взаимосвязано…
Она обернулась. Он стоял в дверях с чайником в руках. Волосы выбились, и длинные пряди падали вдоль щек, придавая его облику окончательное сходство со средневековым рыцарем.
Или все-таки монахом?
Теперь, при электрическом освещении, она могла увидеть, как правильны черты его лица. Более того, они отличались аристократической тонкостью, начисто лишенные аляповатой и вульгарной яркости.
— Вам бы в кино сниматься, — прошептала она восхищенно.
— Зачем? У меня вообще-то нет таланта.
— Да бросьте! Там столько бездарей…
— Это их проблемы. Мне совсем не хочется пополнить их ряды.
— Конечно, лучше дворником работать…
— Лучше. Во-первых, больше свободного времени. А во-вторых, меньше пространства для нездоровых амбиций.
Он налил чай.
Амира вдохнула пряный аромат. Чай с травами…
— Как в сказке, — пробормотала она. — Или в детстве…
— Это, наверное, синонимы.
— Не всегда.
Она вспомнила Артема. Ника. Вряд ли их детство можно назвать сказкой. Разве только страшной.
— Сказки хорошо кончаются, — сказала она. — А детство иногда завершается взрослением. И никто меня не сможет уверить, что это здорово…
— Ребенку-то нравится, — пожал он плечами. — Так что в некотором роде он счастлив. «Умножающий знание умножает печаль»… А он еще не успел. Он еще глупенький…
— Вам бы привести мою подругу, — сказала Амира, отхлебывая чай. — Мне кажется, ей этого как раз не хватает. Простой естественности и задушевных бесед.
— Нет, — простонал он. — Пожалуйста… Давайте обойдемся без подруг.
— Я так думаю, что сама не хочу с ней пока этим делиться… Хотя ее ужасно жаль.
Он молчал.
— Наверное, я кажусь вам глупой. Навязчивой. Неприличной. Да?
Он вскинул на нее удивленные глаза и коротко рассмеялся.
— А что означают эти эпитеты? — поинтересовался он с лукавой улыбкой. — В моем лексиконе присутствует только «глупый». Но вы только что цитировали Эмиля Верхарна. Вот если бы вздумали с порога рекламировать мне колготки «ОМСА», тогда я действительно признал бы за вами это качество. А два других слова — это из другого мира. Я редко выхожу в него. Стараюсь выходить по ночам.
Амира блаженно зажмурилась. «Нет, — подумала она, — это сон. Я сижу в самом чудесном доме. Напротив меня сидит человек, которого я могла бы сравнить с Богом. Нет, это я равна сейчас Богу. Именно так… Богом равным кажется мне по счастью человек, который так близко-близко пред тобой сидит, твой звучащий нежно слушает голос и прелестный смех…
Он говорит то, что я хочу услышать. Он именно такой, какого я хотела бы видеть рядом с собой. Опасность, черт побери, Мирка! Еще секунда — и ты пропадешь».
Она открыла глаза.
Он смотрел на нее.
— А я раньше рекламировала эти ваши дурацкие колготки, — хихикнула она смущенно. — Потом стало тошно. Я сама изменилась. Стала вычурной и пошлой. Но потом все изменилось. Увы, случилось несчастье с моей подругой. Той, помните? Про которую я вам говорила… И я переменила свою жизнь. Теперь мне не видать никаких дорогих колготок как своих ушей. И я счастлива… То есть получается, что я построила собственное счастье на чужой беде? Так?
— Иногда это случается, — развел он руками. — Чужая беда ведет к прозрению.
— Но я правда хочу снова увидеть ее счастливой!
— Вы просто хороший и добрый человек, Амира. Видимо, очень любите свою подругу.
— Да. Она совершила глупость, потому что… Так вышло. Она вышла замуж по расчету. Кажется, она любила кого-то другого.
Он насупился. Его пальцы катали по столу хлебный шарик, туда-сюда, с таким увлечением, точно не было ничего интереснее.
— Но эта ситуация банальна, — сказал он тихо. — И примитивна… Увы. Вы хотите, чтобы женщина стала счастливой, после того как она предала любовь?
— Там все было не так, — принялась оправдывать подругу Амира. — Она не хочет вспоминать об этом…
— Потому что ей стыдно, — зло сказал он. — Знаете, Амира, иногда люди не думают о чужой боли. Им куда важнее собственное самочувствие. Они даже не утруждают себя просто выслушать другого человека… Я боюсь, вашей подруге нельзя помочь. Она сама выбрала стезю. Так что вы ничего не можете исправить…
Он остановил себя. В самом деле, почему он с ней так разговаривает? В чем виновата эта девушка?
Его голос резок. Он словно отчитывает ее за что-то…
— Простите, — сказал он, смягчая интонацию. — Я просто знаю таких женщин… Если бы я мог выбирать, я бы выбрал как раз тех, которые не изображают из себя раненых птиц. Может быть, они пошлы, вульгарны, да, может быть, они акулы… Но они откровенны. И ты знаешь, что тебя ждет.
Он замолчал.
Амира сидела притихшая. Сначала в ее душе поднялась целая буря, обида за Ритку, смешанная с возмущением, — почему он так о ней говорит? Но, успокоившись, она рассудила здраво: Ритка здесь ни при чем. Сергей же с ней не знаком. Просто его кто-то обидел. Сильно. Какая-то глупая баба, которая не удосужилась понять, что за счастье ей привалило.
