Зеркальный лабиринт - Анастасия Игнашева

Она замолчала. Потом позвала громко Евстафью и попросила чаю.

— Тех, кто ведает, немного. Ты вот знанием владеешь, но скоро уйдёшь. — продолжала настоятельница, — Да. Не смотри так на меня. Ты не первый здесь появляешься с лабиринта.

— Какого лабиринта? — не смог я не задать вопрос.

Монашка посмотрела на меня очень внимательно. Взгляд был настолько пронзительным, что невольно похолодело в душе. Наконец она взяла глиняную кружку, отпила глоток горячего, ароматного чая и спросила:

— Ты же не первый раз в иной мир попадаешь? Не заметила я у тебя паники в глазах, когда в себя пришёл. Как будто уже подобное случалось с тобой, али я не права?

— Да. Было. — пришлось мне сознаться. — Но тогда я вообще не понял ничего. Думал сон.

— Не сон. — задумчиво сказала настоятельница. — В двадцати верстах от скита есть холм. На нём из камней, что местный люд называет сейдами, выложен кругами лабиринт. Вот оттуда к нам иногда и появляются люди. Странные они для нас. Сразу видно, что не наши, из иных миров.

— Почему «миров»? — Снова спросил я.

— Так разные вы. И ведёте себя по-разному. Некоторые по-нашему не разумели ни слова. Некоторые кожей были серы али сини. Если бы здесь какая деревня была, то всех бы на вилы мужики поднимали. А местный люд, что самоедью зовётся, так и вообще могли съесть. Про них подобное поговаривают, хотя не особо-то таким слухам вера есть. Да, многие из пришедших явно не божьи люди. Но послушницы и трудники всех к нам приводят. А мы присматриваем, чтобы ничего сатанинского не привнесли в нашу жизнь. Потом обратно отправляем.

— А меня обратно? Когда?

— Да хоть сегодня. Евстафья проводит, молитву сотворит на месте, пройдёшь лабиринт и уйдёшь. Только я не знаю, куда. Не ведомо никому. Да и Владыка не велит даже близко к холму подходить. Особенно монашкам. Так что к сейдам сам пойдёшь, Евстафья за версту обратно возвернётся.

— А что это за лабиринт такой? — снова не удержался я от вопроса

Настоятельница замолчала, поджав губы суровой чертой. Взгляд стал тяжёлым, давящим. Но деваться мне было некуда, я сидел и ждал, затаив дыхание. Может быть от этого ответа мне будет, наконец, ясно, почему я попадаю в прошлое. Ходики продолжали отсчитывать минуты. Прошло довольно продолжительное время, прежде чем настоятельница медленно произнесла.

— Тебе скажу. Проверяла я тебя, чист ты перед Богом в помыслах. Правда многого я и сама не знаю. Владыка обмолвился один раз, что существует промысел такой, людей меж мирами перемещать. У входа мы на страже стоим издревле. Были времена, когда Владыка, ещё прежний, отправлял схимников проведать иные миры. А вот вернулись они али нет, то знание мне не подвластно.

Стук ходиков казался очень громким в те моменты, когда настоятельница замолкала. Но я сидел и молчал. В душе теплилась надежда, что отсюда я попаду к себе домой. Остался один вопрос, который я всё-таки задал настоятельнице.

— Скажите, уважаемая, а почему такое произошло именно со мной? Я же ничем не отличаюсь от остальных людей.

— Ищи ответ в душе своей. — строго сказала настоятельница, резко поднялась и не попрощавшись, вышла из кельи. А я остался сидеть, вслушиваясь в доносившийся с улицы лай собаки да мерный перестук ходиков.

Потом была суета. Евстафья собирала меня в дорогу, стараясь одеть потеплее да побольше положить пирожков в торбу (это такая сумка через плечо). Конечно накормила так, что и встать из-за стола было тяжело. Помню ходьбу по снегу. Это довольно нелёгкое занятие без привычки. Наконец кое-как дошли до холма, почти заметённого снегом. Евстафья перекрестила меня, чмокнула в лоб и пошла обратно. А мне надо было подниматься наверх.

На самой верхушке холма, видимо из-за постоянного ветра, почти не было снега.

Из небольших камней, размером примерно метр на полметра, был выложен концентрическими кругами лабиринт. Условный, конечно. Но руководствуясь наставлениями моей бывшей хозяйки я медленно прошёл каждый круг, неумело осеняя себя крестным знамением. В центре круга замерцал воздух и…

Я сидел на скамейке в парке и щурился от яркого солнца. Мне было жарко в тулупе и треухе, окружающие смотрели на меня, кто со страхом, кто с недоумением, но я был счастлив. Вернулся…

Глава 16

Шпионские страсти

Так, подруга. Маркирец со своим подельником, которые к тебе в дом залезли, приходили за артефактами. Но не знали, что те инактивированы. А ещё им был нужен Март, который тоже какое-то отношение имел к этим Семи Стихиям. Но Камни, которые остались на Счастье, забрали Древние. Те, кто за ними охотится, этого не знают. У Марта был договор с жителями подземелий, которые хранили один из артефактов. Но их почти всех уничтожили. Уйти удалось немногим. Камень, кстати, эти «дети подземелья» потеряли ещё раньше. Но те, кто за ним охотился, этого не знали. Вообще — странно всё это. Такое впечатление, что действуют эти искатели наобум и методом тыка, даже не озаботившись сбором сведений и разведкой. Дилетантизм полнейший. И о смерти Марта они не знали. Бедняга Март.

Размышляла Анна, привычно пробегая по улицам родного посёлка.

А у «детей подземелья», точнее у их вожака, как там его-бишь, — Хоррлла — была навязчивая идея собрать все Семь Стихий вместе. Март про это знал и пытался использовать в своей игре. И обломался. Как и Кафон, кстати. А Кафон, кстати, бывал на Зэду. И пропал там. Но нашли мы его на Счастье. Всё-таки не хватает в этом паззле деталей. Кафоном, после того, как его нашли, занялась контрразведка и его дело до сих пор засекречено. И вот как это всё понимать изволите?

Ах да! Там ещё Джинн что-то такое говорил, что Батя вдруг вспомнил ту историю на Зэду… Мемуары что ли написать решил?

Запищал вызов.

— Ржавая, ну ты где? — послышался в гарнитуре голос Джинна, — Я тебя заждался уже! Нарочно сорвался пораньше! Врать из-за тебя пришлось, между прочим!

— Подбегаю уже. — ответила Анна и подумала, что отпуск опять не удастся провести спокойно. Не дадут. И никогда не удавалось, по правде говоря: то выдернут за шкирку на какое-то особо важное задание, то