Елена Блаватская - Александр Сенкевич

<…> Срок найма дома № 17 по Landsdowne Road кончался летом 1890 года, и решено было превратить № 19 по Avenue Road в главную квартиру Теософического общества в Европе. Для собраний ложи Блаватской, основанной Е. П. Б. была выстроена зала и произведено несколько перестроек. В июле ее штат работников соединился под одной кровлей; сюда прибыли Арчибальд и Бертрам Кейс-тлей, уже много лет до того посвятившие себя служению ей, и графиня Вахтмейстер, оставившая всю роскошь богатства и высокого общественного положения с тем, чтобы пожертвовать всему делу, которому она служила, и другу, которого она любила с глубокой и верной преданностью; Джордж Мид, ее секретарь и убежденный ученик и неутомимый работник; Клод Райт, симпатичный ирландец, с острой проницательностью под веселой и ясной натурой, беспечный с виду; Вальтер Ольд, мечтательный и чувствительный, врожденный психик и, как многие из них, легко поддававшийся влиянию окружающих; Эмилия Кислингбери, любознательная и искренняя женщина; Изабель Купер Оклей, обладавшая интуицией и прилежанием, что редко сочетается вместе, и чрезвычайно преданная ученица; Джемс Прайз, американец, вносивший практические знания в нашу работу и способствовавший широкому развитию нашего дела. Все эти лица и я жили вместе в помещении Теософического общества, мисс Купер и Герберт Бэрроус, принимая участие в нашей деятельности, не имели возможности, вследствие других обязательств, жить с нами на одной квартире.

Правила общежития были очень просты и остаются такими же и до сих пор, но Е. П. Блаватская настаивала на большой правильности жизни: утренний кофе подавался в 8 часов, затем работали до 1 часа, далее завтрак и затем работа до 7 часов. После обеда внешняя работа для общества откладывалась, и мы собирались в комнате Е. П. Б., где обсуждали планы, получали указания, слушали объяснения сложных вопросов. В 12 часов огни должны были быть погашены. Моя общественная деятельность заставляла меня часто отлучаться на несколько часов, к несчастью для меня, но таково было обычное течение нашей занятой жизни. Сама она писала беспрестанно, вечно страдая, она железной волей заставляла свое тело исполнять свои обязанности, безжалостная к его слабостям и болезням. Она очень различно относилась к своим ученикам, приспособляясь с необыкновенной точностью к их характерам; как учитель, она была изумительно терпелива, разъясняя один и тот же вопрос на разные лады, пока наконец после повторной неудачи она не откидывалась на спинку кресла: «Боже мой! Разве я так глупа, что вы не можете понять? Послушайте, — обращаясь к кому-нибудь, на чьем лице виднелись слабые признаки понимания, — объясните этим разиням, что я хочу сказать». К тщеславию, самомнению, притворным знаниям она была немилосердна, острые стрелы иронии пронизывали притворство. На некоторых она очень сердилась, выводя их из летаргии пламенным презрением. Она действительно превращала себя лишь в орудие для воспитания своих учеников, не заботясь о том, что они или кто-либо другой будут думать о ней, лишь бы обеспечить желанный результат.

А мы, жившие вокруг нее, в ближайшем общении, наблюдая за ней день за днем, мы свидетельствуем о самоотверженной красоте ее жизни, о благородстве ее характера, и мы полагаем к ее ногам самую благоговейную благодарность за приобретенные знания, очищенную жизнь, развившие силу».

Никаких траурных торжеств, никаких шествий, никаких радений! Ее последний маршрут в последнем воплощении — станция Ватерлоо, а оттуда в Уокинг, где находится лондонский крематорий. После кремации ее прах, как она уже распорядилась, разделят на три части и в урнах доставят в Нью-Йорк, Адьяр и Лондон. Ведь Нью-Йорк — колыбель ее теософической деятельности, Адьяр — ее алтарь, а Лондон — ее могила. Эти урны будут стоять в ее личных апартаментах, там, где она жила и творила, и эти комнаты останутся с момента ее смерти нетронутыми и необитаемыми. Ее последнюю волю конечно же исполнят. Вспомнят и божественные слова Кришны из «Бхагавадгиты»: «Мудрые не оплакивают ни живых, ни мертвых. Никогда ни я, ни ты не переставали существовать, ни эти правители людей; также в будущем никто из нас никогда не перестанет существовать».

Задолго до того как в научный оборот XX века вошли такие термины, как «телепатия», «телекинез», «биоэнерготерапия», и возникло повальное увлечение Запада мудростью и тайнами Востока, в России появилась женщина с необычными, труднообъяснимыми даже сейчас способностями восприятия информации и воздействия на окружающих. Объявив себя создательницей окончательной, последней религии — теософии, богомудрия (от греч. theos — Бог и sophia — мудрость), она поставила перед собой, казалось бы, неразрешимую задачу — синтезировать религию и науку, историю и предание. Имя этой женщины — Елена Петровна Блаватская.

Она пыталась новыми глазами взглянуть на привычную ей христианскую веру, соединить в своем учении элементы восточных и западных культур в новом целостном единстве, использовать представления древнеиндийской религии брахманизма, буддизма, а также средневекового западного оккультизма. Распространяя свое учение по всему миру, Блаватская постулировала существование Великих душ, «махатм», или Учителей, Водителей человечества.

Эти мудрецы, по ее представлениям, обладают обширными сверхчеловеческими познаниями и живут в Гималаях.

Согласно мнению некоторых последователей богомудрия, таких, например, как Елена Ивановна Рерих, Блаватская еще в XIX веке вступила в контакт с Гималайскими Правителями — звездными пришельцами, членами своеобразной ложи «Белого Братства», сохранившими тайное знание исчезнувшей Атлантиды и до сих пор управляющими историческим процессом. Гималайские мудрецы якобы передали нашей соотечественнице это тайное знание и обязали ее просветить темное, погрязшее в невежестве человечество. И хотя ее детище — теософия продолжает привлекать внимание, в последнее время даже усилившееся, ее попытка встать вровень с Иисусом Христом и Буддой не увенчалась успехом.

Нельзя не отметить, что Е. П. Блаватская проторила путь, по которому пришли на Запад трансцендентальная медитация, дзен-буддизм, международное движение сознания Кришны, йоговская практика и вегетарианство. Многие люди, в том числе и в России, приняли ее представления о карме (нравственном законе воздаяния), реинкарнации, или метемпсихозе (учении о перерождении души в различных телесных оболочках), о роли гуру и свами (духовном наставнике, учителе) в процессе самоусовершенствования человека.

Влияние теософии сказалось на творчестве Уильяма Батлера Йитса, Джеймса Джойса, композитора Александра Скрябина, поэтов Андрея Белого и Максимилиана Волошина, скульптора Сергея Коненкова и классика нефигуративной живописи Пита Мондриана. Такие атрибуты идеологии авангардистского искусства XX века, как приоритет вымысла над фактом, искушение тайнами древности, потребность в мистификациях, смещение идеала в сферу запредельного, и многие другие также в существенной мере сложились под влиянием теософических идей.